Когда-то был Апрель - Максим Волжский
Настроение было отличное. Всегда приятно провести время в семейной обстановке и поговорить с хорошим человеком неважно о чём — о пустяках или о вечном.
— Знаешь, Апрель, а я приготовил тебе подарок, — выбрал удобный момент Матвей Сергеевич.
— Для меня ваше общество — лучше любого гостинца, — скромничал Апрель.
— Перестань, не стоит нахваливать дедушку. Я не заслужил. Перед тем как подарить тебя одну замечательную вещь, расскажу правдивую историю. Думаю, она тебе придётся по вкусу. Идёт?
— Люблю ваши рассказы. Конечно, согласен.
— Было это давно… в году так в восемнадцатом прошлого столетия. Время тогда было жуткое: красные, белые — чёрт их знает, каких только не было повстанцев и разных бродяг. Людишки власть делят, грабят друг дружку — воюют, одним словом. В общих чертах, революция. Ну, сам понимаешь, кому восстание против деспотии, а кто-то подзаработать лихостью сподобился. Был такой Федя Пехота. Грабил он буржуев и других богатеньких. Брал всё, что плохо лежит. На поезда даже нападал ухарь; большая банда у него была. Но как говорится, если запутался в верёвочке, то сколько ей не виться конец один — повесят злодея на плетёной удавке и прямо за шею. И устроили чекисты засаду на Федькину шайку. Клюнул Пехота на приманку и угодил в ловушку. Отчаянно сопротивлялись ребятушки, но силы были неравны. Где уж там. Всех разбойников перебили. И Федька погиб вместе со всеми своими секретами. Хотя живым его взять хотели — и не для того, чтобы судить безбожника, закидывая булыжниками. В народе поговаривали о несметных богатствах Пехоты. Мол, есть деревушка, куда отвозит награбленное барахлишко супостат и взять Фёдора нужно живым, чтобы узнать, где прячет негодник украденное. А тут такой казус: нет Феди и нет клада. Никто так и не узнал, где схоронил своё состояние кровопийца. Эту историю я слышал ещё мальчишкой. Запомнилась она почему-то. Романтика, разбойники, клады… ну ты понимаешь. Так вот: вырос я, за двадцать мне в ту пору стало, и начал я искать. Знал примерно, где шастала Федькина банда; севернее Москвы она промышляла. Не буду утруждать тебя подробностями своего поиска, скажу кратко: когда исполнилось мне двадцать пять лет, нашёл я эту деревушку и дом нашёл. И что ты думаешь в том доме? Правильно: Федькин схрон! Чего там только не было. Серебра полтонны, ложки, поварёшки, подсвечники — часов карманных целый сундук. Предметы были чудные, разной ценности и старины. Видишь аппарат? — Матвей Сергеевич пальцем указал на напольные часы.
— Ну как же… часы будь здоров. Вижу и не в первый раз, — согласился Апрель.
— Нашёл их в том самом доме. Наверное, Пехота усадьбу обчистил богатую, потому что на дороге такие часы не валяются. Очень они мне понравились. Механизм, правда, был сломан, и маятника не было. Но не беда. Отремонтировал я часики. Реставратора нанимал, сам поднаторел. Сейчас выглядят как новенькие.
Матвей Сергеевич поднялся с кресла, подошёл к предмету обсуждения.
Часы и впрямь были, будь здоров — высотой в человеческий рост. Внизу массивная цокольная тумба. Выше на тумбе крепился узкий футляр со стеклянной дверцей. За стеклом качался позолоченный маятник. Сверху венчал часы корпус с циферблатом, украшенный драгоценными камнями и резными стрелками.
Аккуратно открыв дверцу футляра, Матвей Сергеевич остановил маятник и попросил подойти.
Апрель стоял за спиной старика, ожидая развязки истории о кладе.
Матвей Сергеевич показал пальцем на дно футляра, соединявшего его с цокольной частью.
— Никогда бы не догадался, а ведь там тайник, — жадно глядя на часы, говорил старик. — Когда реставрировали, разобрали каркас полностью. Я всегда наблюдаю за процессом ремонта. Каждую деталь исследую своими руками. В тот день нужно было, что-то заменить, какие-то мелочи подремонтировать. Обратил внимание на эту штучку. Видишь щель? — спросил Матвей и постучал пальцем по панели массивной тумбы.
Панель слегка качнулась и отскочила вверх. Старик ухватился за край откинувшейся крышки, потянув её.
Потайная дверца скрывала небольшое пространство, в котором могли поместиться две толстых книги товарища Ульянова-Ленина или обычный современный утюг. В скрытое пространство пробивался свет, но Апрель не увидел там — ни книг русского революционера, ни предмета, приводящего одежду в порядок. Хранилище секретов было пустое.
— Тайник! — громче обычного вскрикнул хозяин часов, будто только что обнаружил его. От неожиданности у Апреля дёрнулись плечи, а старик тем временем продолжил: — Здесь я нашёл нечто, которое хочу подарить тебе.
Матвей Сергеевич опустил крышку, толкнул маятник и закрыл дверцу узкого футляра.
Сосед заметно волновался. Пальцы его дрожали. На раскрасневшемся лице появились капельки пота. Достав из кармана брюк носовой платок, он вытер вспотевший лоб и сделал шаг к комоду, стоявшему рядом с гигантскими часами. Открыв выдвижной ящик, он извлёк резную шкатулку, украшенную ярко-красными камнями, предложив Апрелю вернуться в кресло.
Словно гурман, предвкушающий приём долгожданного блюда, Матвей Сергеевич аккуратно приоткрыл крышку шкатулки. Глаза его быстро бегали, и даже показалось, что он вот-вот чихнёт или заплачет — то ли от пыли, то ли от нахлынувшего счастья. Ещё секунда и Апрель увидел, что на бархатном дне шкатулки лежит прозрачный, конусообразный кристалл, размером со свечу зажигания автомобиля. Бережно вынув кристалл, старик зажал его в кулаке и присел в кресло.
— Что скажешь, сынок?
Процедура появления подарка Апрелю показалась, мягко говоря, странноватой. Матвей Сергеевич волновался так, будто не дарил, а прощался с чем-то родным и близким.
— Не знаю, что и сказать, — не соврал Апрель.
— Не знает он… — передразнивая, повторил Матвей Фирсов и положил кристалл на столик. — Да он умнее нас с тобой будет. Эта штуковина — она зовёт и пытается заговорить со мной.
— Не понимаю… что значит, зовёт?
