Физрук-9: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Тогда я побежал!
— До свидания, Александр Сергеевич!
— До встречи! Достану вам что-нибудь новенькое из рок-музыки.
— Буду рад!
Я покинул палату и устремился к выходу из больнички. Все-таки тягостное место. Однако сразу мне уйти не удалось. Как оказалось у выхода меня поджидала Наташа. Признаться, я удивился. По телефону она дала мне понять, что теперь вполне ко мне равнодушна. И я в общем без претензий. Девушка вышла замуж за хирурга, видать, человека уважаемого и не старого. От меня-то ей чего нужно? Глаза у медсестрички были грустные, но при этом мелькали в них искорки, которые не сулили ничего хорошего.
— Саша, я беременна! — сходу заявила она, едва я приблизился на расстояние шага.
— Поздравляю! — откликнулся я. — Супруг уже знает?
— Нет пока.
— Почему же ты именно меня почтила своим доверием?
— Потому, что он врач и легко поймет, что ребенок не от него.
— Хочешь сказать — что от меня?
— До мужа, кроме тебя, у меня никого не было.
— Ну и что ты от меня хочешь?
— Я не могу сделать аборт в больнице, сразу доложат мужу, но есть бабка, которая их делает на дому, но нужны деньги.
— Так! Я тебя понял, но такие вопросы на ходу не решаются. Давай нормально встретимся и поговорим?
— Смотри! Я на тебя надеюсь!
— Ты же знаешь, я зря не обещаю. Мой телефон помнишь?.. Позвони мне в ближайшие дни…
Помахав ей рукой, я пошел к машине. Не то что бы я сходу поверил Кротовой. С одной стороны, мы с ней действительно не слишком осторожничали. С другой стороны, я не жлоб какой-нибудь, чтобы обвинять девушку в преднамеренном обмане. Если Наташе просто нужны деньги, я дам их, не спрашивая — для чего. А если она и впрямь беременна моим ребенком… Что ж, пусть рожает. Приму участие в воспитании. Понятно, что ее пугает то, как к этому ребенку отнесется ее хирург, ну так если он ее действительно любит, то простит. А если — нет… Короче, придется поговорить с этим Дмитрием Николаевичем Дурасовым.
Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, не дойдя до «Волги», я развернулся и вернулся в главный корпус больницы. Наташи на крыльце уже не было. Я вошел в вестибюль и сунулся в окошечко, где принимают передачи.
— Не подскажете, как мне повидать Дмитрия Николаевича?
— А вот нянечка сейчас подойдет, чтобы передачи забрать для хирургического, она вас и проводит.
— Спасибо!
Вскоре и впрямь подошла нянечка, переваливаясь как утка, осмотрела груду пакетов, которые, надо думать, предназначались для пациентов хирургического отделения и вздохнула.
— Давайте я вам помогу! — вызвался я хватая большую часть передачек.
— Помоги, милок, помоги! — обрадовалась она. — Тока халатик накинь…
Накинув мне на плечи халат, нянечка взяла оставшиеся пакеты и потопала к грузовому лифту. Мне ничего не стоило взбежать по лестнице, но я не хотел терять с ней контакта. Мы подождали медленно ползущий, громыхающий ящик, обсуждая не по-апрельски теплую погоду. Потом двери распахнулись. Вернее — их распахнула лифтерша, такая же дородная тетка, как и та, что сопровождала меня. В лифте у нее был обустроен уголок — стульчик, тумбочка, на тумбочке телефон, маленький кипятильник, стакан чаю, накрытый сложенной газеткой. Сразу видно, что лифтерша предпочитала работать с комфортом.
Когда мы выгрузились на третьем этаже, я помог нянечке донести поклажу до сестринского поста. Там я поинтересовался у дежурной сестры, где могу найти хирурга Дурасова? Женщина предложила мне подождать на посту, возле которого имелся диванчик. Я не стал отказываться. И хотя мне по-прежнему хотелось жрать, решил дождаться счастливого соперника. Он вскоре появился. Вернее, возле сестринского поста завис какой-то мужик, в белом халате и такой же шапочке на лысой голове.
— Дмитрий Николаевич, — обратилась к нему дежурная сестра. — Вас ожидают.
Взгляд хирурга сразу помрачнел, когда он увидел меня. Ну и ладно. Тем проще будет с ним разговаривать. Я поднялся с диванчика. Руки ему не протянул. Он мне тоже. Только мотнул головой в сторону лестничной клетки. Дескать, пойдем, выйдем. Вышли. Дурасов сразу потянул из кармана пачку сигарет. Мне предлагать не стал. Задымил. Нервничает, хотя сразу видно — мужик не из слабаков. Да и другими хирурги и не бывают. Ладно, не буду его долго томить.
— Наташа беременна, — без всяких предисловий начал я. — Уверяет, что от меня. Я не стану отрицать, хотя и подтвердить не могу.
— Зачем вы мне говорите это? — спросил Дурасов.
— Уж точно не для того, чтобы поссорить с женой. Дело в том, что она собирается делать аборт, да еще у какой-то бабки. Я не врач, но и то понимаю, насколько это опасно. Аборт она собирается делать из-за того, что боится вашей неадекватной реакции. Так вот, как потенциальный отец ребенка, считаю, что он должен родиться. Я готов финансово поддержать и роженицу и новорожденного, но не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой.
Пока я все это произносил, на лице хирурга сменялась гамма чувств — от желания немедленно дать мне по роже, до слез благодарности. Ну почти до слез.
— Не ожидал, — пробормотал он. — Думал ты просто жлоб с деньгами, которого все почему-то считают кем-то вроде народного мстителя, а ты и впрямь неплохой парень.
— Ну так что ты скажешь по существу? — спросил я, тоже переходя на «ты».
— Ты прав. Никаких абортов. Пусть рожает. Я сегодня же поговорю с ней об этом.
— Ну вот и отлично! — сказал я и стал спускаться по лестнице.
К ресторану я гнал, едва соблюдая правила дорожного движения. ГАИ я не боялся, но зачем создавать аварийные ситуации. Ближайшим к горбольнице рестораном был «Старт». Я отдал куртку гардеробщику, схватил номерок и кинулся к обеденный зал. Подскочившему официанту я велел подать мне все, что он рискнет предложить, главное — быстро. И тот действительно быстро принес мне крабовый салат — из настоящих крабов, а не из рыбных палочек, говяжий язык в желе и прочие закуски, дабы я мог утолить первый голод.
Потом пошло горячее. Рагу из капусты и мяса. Запеченная осетрина. На десерт — кофе и фирменное пирожное. От спиртного я отказался. Мне надо было вести сегодня секцию в школе. Вкусный и сытный обед всегда поднимает настроение. И мне поневоле стало казаться, что все у меня хорошо. Нет, ну ежели посмотреть объективно — и в самом деле все прекрасно. Если не считать непонятно ситуации с пацанами из моего класса. Уйдут ли они однажды в свой Новый Мир, как девчонки из девятнадцатой школы, или это лишь попытка напугать нас, взрослых?
— Александр Сергеевич, дорогой! — вдруг окликнул меня кто-то из посетителей.
Глава 7
Это еще кто? Я нехотя оглянулся. Смутно знакомая рожа. Где-то я ее видел, и даже имел с обладателем оной какое-то дело.
— Не узнаете? — спросил тип, подходя к моему столику. — Сергей Иванович Лисицин.
— А-а, председатель общества книголюбов! — вспомнил я. — Чем обязан?
— У вас есть несколько минут?
— Найдутся, если разговор по делу.
— Исключительно по делу.
— Тогда слушаю вас.
— Я слышал у вас обширные планы…
— От кого?
— Ну-у многие уважаемые люди говорят… Например, Максим Петрович…
— Ну допустим, что дальше?
— Полагаю, вы будете нуждаться в хороших книгах.
— Вполне вероятно.
— Знаете, в наше районное отделение Всесоюзного общества книголюбов из области попадает не так уж и много книг, особенно — дефицитных. И я вот подумал, что вы, с вашим авторитетом и связями могли бы увеличить их поток в наш город. Разумеется, с учетом того, что будете иметь возможность приобрести по госцене экземпляры лучших изданий.
— Идея понятна, — сказал я. — Я подумаю, а детали вам придется обсудить с Аграфеной Юльевной.
— С мадам Плюшкиной?
— Об этом дурацком прозвище забудьте и другим передайте. Ее фамилия Малышева. Теперь эта женщина мое доверенное лицо.
— Вас понял, Александр Сергеевич! — ответил главный книголюб города. — Я всем передам, что Аграфена Юльевна, а не мадам… Ой! Я хотел сказать — товарищ Малышева — ваш доверенное лицо.
