По обе стороны сна - Владарг Дельсат
Именно поэтому, отставив в сторону все текущие дела, включая зудевшую о чем-то над ухом Минерву, Дамблдор отправился в банк, чтобы услышать причину опустошения сейфов. Причина была страшной с точки зрения Великого Светлого. Такой страшной, что его руки задрожали и он едва сумел сесть на стул. С другой стороны…
— Проверка установила, что Гарри Поттер является бастардом рода Поттер и не может пользоваться сейфом, из его детского сейфа удержаны все полученные средства. Гермиона Дагворт-Грейнджер не оплатила содержание сейфа за десять лет и была оштрафована на полмиллиона галеонов, — меланхолично объяснил Великому Светлому гоблин. — В ее сейфе осталось три кната, желаете получить? — эта «операция прикрытия», как ее назвал дядя Саша, обошлась новой семье в целую тысячу галеонов, но дело того стоило. Как формальный опекун, Дамблдор теперь должен был из своего кармана оплачивать мантии и принадлежности обоих детей. Кроме того, возникала проблема вместилища — нищим Дамблдор быть не хотел, а передать свои средства бастарду другого рода могло и не получиться. Это было серьезной проблемой, даже слишком серьезной на взгляд Дамблдора. Оставался еще, правда, сейф пожертвований…
— Мисс Дагворт-Грейнджер, — Минерва подошла к Гермионе, когда Гарри отлучился, пардон, в туалет. — Вы плохо работали у меня на уроках, я обязательно напишу об этом вашим родителям!
Гермиона почувствовала, как у нее из-под ног ушла земля, девочка пошатнулась, страшно побледнев, и упала в обморок, успев увидеть довольное выражение лица декана. Когда Гарри выскакивал из комнаты размышлений, Гермиона еще падала, она падала как-то очень медленно, сопротивляясь этому состоянию и цепляясь за стену, но все-таки сознание оставило ее. Сразу же привести девочку в сознание не удалось, поэтому Гарри вспомнил, чему его учил дядя Саша, произведя необходимые манипуляции, отчего девочка очнулась. Глаза Гермионы были полны ужаса, она даже думать не могла, так ей было страшно.
— Тише, родная, мы что-то придумаем, — девочка понимала мальчика с большим трудом, а он пытался сообразить, что же ей сказала декан. — Мы обязательно все решим, — уверенно произнес Гарри, и Гермиона поверила, прижавшись к нему, она тихо-тихо заплакала. Гарри понимал, что МакГонагалл надо «решить», как говорил дядя Саша, радикально.
Глава 10
Часть 8
Всю дорогу до поезда, да и в самом поезде, Гермиона дрожала и ничего не могла сказать. Это могло быть существенной проблемой, или возникнуть просто от нервов. Для начала девочку следовало успокоить, но вот как успокоить, когда не знаешь, что произошло… Гарри сначала гладил Гермиону, потом укачивал, давая возможность проплакаться, он чувствовал ее дикий ужас, как свой, но со своими ощущениями привычно справлялся. Поняв, что ничего поделать не может, мальчик начал рассказывать пошагово, что они будут делать, когда приедут. Девочка слушала уверенный голос своего Гарри и постепенно успокаивалась. Спустя примерно час пути она уже могла рассказать, в чем дело.
— Понимаешь, мне иногда кажется, что им нравится, когда мне больно, особенно когда я кричу, — рассказала девочка, после того как Гарри узнал, что же сказала декан. — Если она им напишет, то… — Гермиона снова задрожала.
— Сильно бьют? — спросил Гарри, не представляя себе, что нужно делать с девочкой, чтобы она так этого боялась. Он судил по себе, будучи привычным и к боли, и к Дурслям.
— Пока кровь не пойдет, — тихо ответила Гермиона, закрыв глаза. — Я посплю, — произнесла она, задремывая.
— Ничего ж себе, — тихо проговорил мальчик, понявший, что влетало ему намного, намного легче, чем ни в чем не повинной девочке. Нужно было ее как-то отвлечь от мыслей, а не то могло закончиться совсем плохо, дядя Саша предупреждал об этом особо.
Почему-то сильно уставшая Гермиона спала, а Гарри думал над планом «Б»: что делать, если Грейнджеры не под зельями или чарами, а сами по себе такие. В любом случае оставлять Гермиону наедине с холодными садистами мальчик не собирался. Они были похожи на гестаповцев из одного фильма, который дядя Саша показывал мальчику еще до школы. Гестаповцы тоже любили, когда кричат. Теперь страшно стало уже мальчику, хотелось взять в руки вороненное железо, чтобы, значит… Стрелял мальчик, правда, только во сне, но Гарри понимал — случись что и рука не дрогнет.
Ткнувшись в получившийся логический тупик, Гарри вспомнил о существовании каминов. Камином можно было перейти на Косую, а оттуда и в банк. Гоблины за деньги что-нибудь наверняка посоветуют. План «Б» вчерне был готов, теперь надо было подумать о других вариантах, ведь то, что в мире магии они совершеннолетние, на них вряд ли написано.
Гермиона впервые была во сне без Гарри, но дядя Саша все понял, расспросив девочку, он объяснил ей, что предполагал что-то подобное, поэтому нельзя падать в обморок, а надо делать то, что говорит Гарри, который уже абсолютно точно знает, как ее спасти. Этому волшебному человеку, который теперь был их папой, Гермиона рассказала о своем детстве. О том, как сначала все было хорошо и ее любили, а потом, лет, наверное, в шесть, все изменилось… Родителей как будто подменили, и теперь они очень страшные, просто жуть как.
А потом папа Саша рассказывал о том, как меняет человека химия, что с ним можно сделать, что он может делать при этом. Проводил аналогии между химическими веществами и зельями, добиваясь того, чтобы Гермиона поняла. Девочка глупой не была и поняла: шанс все исправить есть, если действовать быстро. Страх куда-то исчез, и теперь уже спокойная девочка смотрела на товарища майора.
— Я все сделаю, папа, — произнесла она.
— Молодец, дочь, — офицер уже смирился с фактом наличия детей-из-сна. — Я горжусь тобой.
На что способны дети ради этих слов родителей? «Я люблю тебя», «я горжусь тобой» — поистине волшебные слова, придающие сил и позволяющие идти к своей цели сквозь боль и неудачи. Гермиона проснулась успокоенной и улыбающейся, она сможет!
Поезд втягивался на вокзал Кингс-кросс, впереди был бой, как это понимал Гарри, и самое страшное,
