Время выбора (СИ) - Босин Владимир
Анна неплохо справляется с занятиями, но сейчас всё висит на мне. В принципе я неплохо рисую. Карандашом накидать изображения фигурок людей и животных вообще не проблема. Но надо, чтобы они смотрелись более выигрышно. Моя младшая сестрица съела и такое. Но на продажу нужен иной уровень. Вот я и черкал в свободное время животинок и человечков. Потом набрасывал композицию и вырезал острым ножичком фигурки. Складывал и анализировал, что изменить, чтобы поразить неискушённое воображение будущих покупателей.
Я был уверен в успехе. Просто знал, за какие бешенные деньжищи покупают всякую европейскую дребедень. Да вон, те же рыцарские романы. И иди ещё их найди, модно.
— Ань, давай пока прекратим занятия. Детишкам нужно начать учиться зарабатывать мне денежку.
Со следующего дня я усадил детвору раскрашивать мои книжки. К этому моменту я нарисовал полтора десятка книжек. Первые дни я больше злился. Дети портили листы, тратили краску почём зря. Пришлось троих бракоделов снять с этого занятия. Парня зовут Трофим и у него удивительно складно получается тонким лезвием вырезать нужные фрагменты.
Остальной паре я выдал кисточки, клей и показал, как клеить на основу листы. Только через седьмицу я получил первую готовую книжку. Это была «Сказка о медведихе». После просыхания ушёл желтоватый цвет клея. Всё-таки бумага достаточно плотная. Пришлось подрезать немного клей, но в общем и целом — вполне годное изделие. Полюбовался, как плоские изображения матери медведицы, медвежат и мужика становятся объёмными. Немного подогнул лист и довольный отложил в сторону. Для объёмного эффекта пришлось жёсткую страничку делать из двух частей. Тогда удалось получить искомый результат.
Весь следующий день ушло на прописание текста. Он невелик, но я опасался посадить кляксу и испортить всю работу. Уже вечером отложил готовую книжку. Чернила высохли и можно поиграться.
Да, а неплохо, чёрт побери. Прости господи.
Вот только обложку бы побогаче. Деревяшечка не смотрится. Подходящий скорняк, работающий в нашем направлении, нашёлся в Спаса-Андроникова монастыре. Там как раз была мастерская по изготовлению книг. Монахи-переписчики корпели над святыми текстами, а обложка из кожи невинно пострадавшего телёнка с тиснением на лицевой стороне стоила как вся рукопись. Мне удалось заказать по пять обложек на каждую книгу. Но в будущем надо уйти от кожи, больно дорого и муторно.
Вся катавасия с книгами продлилась до поздней осени. А когда наконец у меня на столе выстроились пять стопок книг, я обессиленно подошёл к окну. Сил затрачено немерено. Результат уже не казался мне однозначным. Но есть и плюсы. За это время я приобрёл верного союзника. Вернее союзницу. Анна проявила характер. Ей запрещали приходить ко мне, приходилось обращаться к нашей маменьке-царице. А она уже разбиралась со своими бабками. Знаю, что на девочку давили и убеждали, что её брат занимается непотребством. Но в итоге мы победили.
А на Рождество Пресвятой Богородицы я преподнёс в храме патриарху Иосифу свой подарок. Мою книжку в единственном числе. Там я изобразил Рождественский вертеп. Книжка из нескольких страниц, но я с любовью вырисовывал персонажей и лично разукрашивал. Сам же и вырезал объём. А на лицевой стороне был изображён православный крест.
Патриарх недоумённо открыл её, я показал, в чём секрет. Улыбка тронула лицо пожилого человека, и он поспешно спрятал книжицу.
А назавтра, как по мановению ока, прекратились всякие грязные разговоры о наших книгах. Наоборот, вельможи стали интересоваться, а где же приобрести сие чудо.
Ну где, где? На аукционе, конечно.
Само понятие аукциона на Руси не ново. Таким способом иностранные купцы выкупают лицензии на определённые партии товара. Кто дал больше, тому и отходит, допустим партия меха. Проводились аукционы обычно на площадках торговых дворов. Вот и я решился выставить свои книги на аукцион. В Кремле сделать этого бы мне никак не дал. Поэтому с помощью Дмитрия Зубова я вышел на одного предприимчивого человечка. И тот согласился за процент от продаж провести это мероприятие. Местом выбрали новое, каменное здание на Гостином Дворе. Перед этим довели до всех желающих, что выставлены всего несколько эксклюзивных книг. Подобных в мире ни у кого нет. Сам царевич Иоанн и царевна Анна приложили к этому руку, а патриарх Иосиф весьма одобрил и благословил.
Три седмицы мы мурыжили народ слухами, разогревая интерес. Я выставляю пока по две книги. Всего десять. Стартовая цена сто рублей. Ну а чего, запросишь рубль, не дадут. А вот на действительно хорошую вещь, за ценой боярство и состоятельные люди не постоят. Тряхнут мощной. Или я ничего в этой жизни не понимаю.
Из моих близких, Глеб Иванович Морозов был категорически против. Отец тоже, мне стоило огромных усилий не дать ему вмешаться. А вот маменька нас поддержала. Пожалуй, её робкое слово нам и помогло.
Вообще отец не был любителем активного образа жизни. Он любил посидеть и посибаритствовать. Из увлечений могу разве что вспомнить его внимание к подаренному западниками органу. Вот около него он долго ходил кругами. К сожалению, малоподвижный образ жизни негативно сказывался на батюшке. Он тяжело ходил, опираясь на посох. Матушка тоже не была горной козочкой. Но тут можно понять, как кошка рожала каждый год. Шутка ли — выносить десятерых. И ведь ни одного не сбросила. Другое дело смертность при родах. Ну при местном уровне медицины — ничего удивительного.
В день аукциона я истово молился. От удачи сегодняшнего дня зависел успех и других моих начинаний. Если всё пойдёт как задумывалось, то ко мне начнут иначе относиться. А ежели проиграем, это надолго отвернёт от меня их уши. Буду до двадцати лет числиться в юнаках.
Дмитрий, как мой представитель, с утра уже крутится на Гостином дворе.
До позднего вечера от него ни гу-гу. Так и уложили меня спать. Прасковье наказал разбудить с приходом Мити.
Утром проснулся рывком, — брат приходил?
Личная челядинка широко улыбнулась, — Ванечка, всё хорошо. Приходил, но я не решилась тебя будить.
Только сейчас я заметил мешки с деньгами. Они сиротливо стояли на столике у окна.
— Зови.
Через пять минут притащился заспанный помощник. Кривится, а морда хитрая. Знает, что заслужил награду. Я его тоже на процент посадил, чтоб старался.
— Сколько? Тысяча семьсот пятьдесят рублей серебром? Спасибо господи, — перекрестился я. Получается в среднем за книгу мы выручили 175 целковых. А это очень неплохое начало. Теперь мне хватит расплатится с нужными людьми. Я задолжал не только скорняку за обложки. У меня буквально каждая копейка из будущего дохода расписана на годы вперёд.
Я смотрел как из молодого и крепкого тела стремительно уходила жизнь. Ещё несколько минут назад это был полный надежд и сил парень, а сейчас он недоумённо смотрел на меня. Сероглазый белобрысый парнишка вдруг пошатнулся и упал. В это время я с Пахомом проходил мимо участка, где молодые вои соревновались под управлением опытного наставника. Эти два парня упражнялись с тренировочными копьями. Древко одного из них видимо оказалось неподходящим. Раздался сухой щелчок при столкновении и острый конец обломка куснул противника в ногу. Ещё несколько секунд молодые парни продолжали тренировку, когда один их них неожиданно упал. Раздались обеспокоенные крики, подбежал старший. Как раз мы проходили мимо, когда все сгрудились вокруг лежащего. На песке остался лежать юный парнишка лет семнадцати, а более опытный прижимал к его бедру тряпку. Но та стремительно намокала и на песке уже образовалась лужица крови.
Как же так, я рванул ему на помощь. Мне хватило беглого взгляда понять, что повреждена бедренная артерия. Рана на несколько сантиметров ниже паха, алая кровь сильными толчками вытекает наружу и даже плотное прижатие тряпки не помогает.
Пахом перехватил мой порыв помочь и прикрыл собой. А теперь раненный парнишка узрел меня во всём моём парадном обличии, а я собирался к батюшке на аудиенцию, и спокойно смотрит прямо мне в душу. Вопрос и непонимание в его глазах сменились на спокойное осознание неотвратимой смерти.
