Писатель: Назад в СССР 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль
Однако мне тоже нужно принять душ. Я разделся. Залез под струи воды из «лейки» и с наслаждением вымылся. Смыл, вроде как, столичную грязь в Прибалтике — всё-таки здесь даже воздух особый, будем считать таковой и водопроводную водичку. Жаль, холодно. В море не искупаешься. Едва я оделся, как в дверь постучали. Я крикнул:
— Входи.
Вошла кузина. Тоже вымытая и переодетая.
— Ну что, идем завтракать? — спросил я.
— Ага! — откликнулась она. — Я жутко голодная!
Мы спустились в ресторан на первом этаже. Обеденный зал пустовал. Всего лишь несколько столиков было занято. Понятно, столпотворение здесь начнется только вечером. Особенно, если по городу пролетит слух, что в «Риге» живет сам Высоцкий. Я гордился своим, пусть и поверхностным, знакомством с великим поэтом, но верил, что наступит время, когда люди будут прорвать любые кордоны, лишь бы посмотреть на меня самого хотя бы издали. Не говоря уже о том, чтобы взять автограф.
Официант принес меню. Я сказал своей спутнице, что в Латвии нужно пробовать блюда латышской кухни. Луковый клопс, циркавские миноги, путра, бигос, кровяные блинчики и хладник, серый горох и хлебный суп. Звучит все это странно и даже несколько зловеще, но на самом деле — довольно вкусно. Правда, официант нас разочаровал, сказав, что большую часть национальных блюд готовят они к вечеру, но хладник — иным словом, свекольник, путру — пшенную или перловую кашу с овощами, мясом или рыбой, а также творогом, и хлебный суп на десерт подать могут. Что ж, что есть, то я и велел принести. Ну и чаю.
Мне было интересно, как Надя отреагирует на здешнюю кухню. Когда подали хладник, она хлебнула несколько раз и скривилась.
— А это нельзя подогреть?
— Нет. Это такое блюдо, оно подается холодным, — объяснил я.
Конечно, летом оно было бы более уместным, но лично мне и сейчас радовало глаз овощным разноцветьем.
— Ладно, — буркнула кузина. — Я попробую это съесть.
И она честно дохлебала свою порцию до дна. Путра ей понравилась больше. А хлебный суп, который представляет собой многослойное блюдо из ягод, взбитых сливок и крошек ржаного хлеба, Наденька слопала и попросила добавки. Наевшись, мы вернулись в номера, чтобы одеться и отправиться осматривать город. Конечно, я с большим бы удовольствием вздремнул, но в другие города ездят не для того, чтобы спать. Мы покинули гостиницу и двинулись в сторону театра оперы и балета.
Собственно, как и многие другие средневековые города, Рига могла похвастаться архитектурными изысками и историческими достопримечательности, в основном, в своем центре. Это очень удобно. Не обязательно мотаться по всему городу, чтобы увидеть главное. А что главное в Риге? Домский собор? Ратушная площадь? Театр оперы и балета? Рижский замок? И это, и еще многое другое. Всего понемногу. Я раньше бывал в этом городе, а еще больше читал о нем. А вот моя спутница знала о Риге лишь понаслышке.
— Здание театра оперы и балета, — начал рассказывать я о ближайшей достопримечательности, до которой было рукой подать, — было построено, если не ошибаюсь, в одна тысяча восемьсот каком-то году и считается одним из самых красивых в городе. Архитектурно выдержано в традициях классицизма, украшено скульптурами, театральными масками, ионическими колоннами. Почти все эти декоративные элементы изготовлены в Германии, поэтому иногда здание называют «Немецким театром». Известно своим концертным залом, который освещается сотнями газовых светильников, и выполнен в стиле барокко.
— И откуда только ты всё это знаешь? — удивилась Наденька.
— Книжки надо читать, — буркнул я.
— Я — читаю! — обиженно произнесла кузина. — «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия», «Блеск и нищета куртизанок»…
— Я имел в виду — книги по истории, искусству, культуре, — вяло возразил я, не желая вступать в дебаты.
Мне уже стало не интересно рассказывать ей о местных достопримечательностях. Я же не просвещать ее сюда привез! А зачем, кстати, я ее вообще привез?.. Да чтобы билет не пропадал, и чтобы не скучно было одному… А вот что она думает о цели этой поездки, бог весть… Наверное, уже навоображала себе с три короба. Ладно, пару дней как-нибудь потерплю ее общество, а там можно будет вернуться к Насте. Все-таки добрые дела всегда чреваты если не неприятностями, то во всяком случае — скукой. Вспомнив об Анастасии, я подумал, что нужно ей позвонить, узнать как она там — и вообще.
И хотя настроение мое испортилось, прогулка по историческому центру столицы ЛатССР все же была приятным времяпровождением. Мы дошли до Ратушной площади, полюбовались самой Ратушей и Домом Черноголовых с его необычным фасадом и лепниной будто со старинных гербов. И неторопливо вернулись в гостиницу. Несправедливо, однако, было б утверждать, что кузине было неинтересно. Она то и дело вертела головой с задорным хвостиком, охала и ахала. И слова: «Как красиво!» повторяла как заведенная. Тем не менее, когда мы снова оказались в вестибюле «Риги», я вздохнул с облегчением. Вот еще, наверное, почему меня никогда не тянуло обзаводиться детьми — не люблю бестолковщины.
У стойки портье-администратора, нас поджидал невысокий, с залысинами мужик — усы скобкой — в джинсах и кожаном пиджаке. Увидев меня, он кинулся навстречу. Покосился на мою спутницу и серые, чуть навыкате, глаза его заблестели.
— Вы Артемий?
— Да? Чем могу?
— Моя фамилия Лиепиньш, — сказал он с прибалтийским акцентом. — Я организую концерт Владимира Высоцкого в Институте электроники. Владимир Семенович просил оставить для вас три билета.
— А-а, так вы — Роберт! — догадался я. — Импресарио!
— Это Владимир Семенович так шутит, — без тени улыбки произнес тот. — Я заведую культурными мероприятиями в комитете комсомола нашего института, а так — я младший научный сотрудник.
Для мэнээса он был староват, но это не мое дело.
— И что, вы можете мне эти три билета продать?
Мэнээс Лиепиньш смутился, но кивнул.
— Труд артиста должен быть оплачен, — произнес он.
Кто бы сомневался.
— Сколько с меня?
Роберт смутился еще больше и почти прошептал:
— Двадцать пять рублей.
Я хмыкнул. Восемь рэ, тридцать копеек с носа, значит? Ну, для концерта Высоцкого сущие пустяки. Вынув из кошелька новенькую купюру, я протянул ее застенчивому мэнээсу. Тот, схватил ее, воровато оглянулся и сунул мне три квитка.
— Будем рады видеть вас на концерте в нашем институте, — пробормотал он и испарился.
Я повертел бумажки в руках. Они были явно распечатаны на ЭВМ, так как принтеров, в привычном для людей XXI века виде, в эти времена еще не было. Строчки складывались в слова: «ДОРОГОЙ ДРУГ! ПРИГЛАШАЕМ ТЕБЯ НА НАШЕ МЕРОПРИЯТИЕ!». Далее следовали номер места, дата и время начала мероприятия, и адрес: «РИГА, пл. АКАДЕМИЯС, 14». еще на билетах была печать комитета комсомола. Ну что ж, превосходно! Я подошел к стойке портье-администратора, протянул ей один билет.
— Как обещал. Вашему сыну! — сказал я.
— О, спасибо вам! — обрадовалась она и тут же спохватилась: — Сколько с меня?
— Нисколько, — откликнулся я. — Это подарок.
— Еще раз благодарю!
Я кивнул и вернулся к Наде, терпеливо поджидавшей меня в сторонке.
— А кто это? — спросила она, имея в виду комсомольского деятеля-спекулянта.
— Младший научный сотрудник Института электроники Роберт Лиепиньш! — отчеканил я. — А что, понравился?
Кузина потупилась.
— Симпатичный мужчина.
— Хочешь, познакомлю?
— Ну-у… — неопределенно протянула она.
Но я не был намерен отступать. Хоть будет кому ее по вечерней Риге выгуливать, может быть.
— Вечером, на концерте Высоцкого, — уточнил я.
Надя кивнула. Мы поднялись на свой третий этаж. Избыток свежего городского воздуха и усталость сморили меня, едва я прилег на койку в своем номере. Я продрых несколько часов и проснулся от стука в дверь.
— Войдите! — сонно буркнул я.
В номер ворвалась кузина.
— Мы не опоздаем на концерт? — с ходу спросила она.
