Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ) - Тарханов Влад
Нельзя не сказать несколько слов о делегации «русских немцев» — это не были военные специалисты из СССР, нет, возглавляемые Карлом Радеком коммунисты были отправлены Советским Союзом в качестве организационной помощи и ради тесной координации усилий Веймарской республики и нашей страны. Кроме самого Радека, в делегацию входили Макс Людвигович Левин — в свое время он был сторонником Маслова, радикально настроенный, последние годы занимался преподавательской деятельностью в Коммунистической академии и МГУ. Был отозван и отправлен в Германию, известность приобрел как отличный оратор, много выступал на собраниях и митингах, чувствовал себя на таких мероприятиях как рыба в воде. От Коминтерна в Германии работал Илья-Давид Израилевич Круглянский, он в конце двадцатых вступил в компартию Германии, большую часть времени провел на подпольном положении. Его специализация — пропаганда и разведка. В пропагандистской работе помогала ему еще одна известная дама, Фрида Абрамовна Рубинер, которую тоже оторвали ради большого дела от преподавательской работы. Находился в этой группе еще один весьма спорный персонаж — Самуил Маркович Закс. Этот пожилой уже человек относился к группе Парвуса — Ганецкого, которые были посредниками между немецким генеральным штабом и партией большевиков. У него остались связи с разведывательными структурами немцев, фактически, он отвечал за неформальные и секретные переговоры с противниками. И не надо делать вид, что революцию делают в белых перчатках. В некоторых случаях иметь такой канал связи может дорого стоить. В делегацию входило еще и до полусотни работников меньшего калибра. Но «десант» из Москвы получился более чем солидным.
Совещание возглавлял канцлер Германии и руководитель социал-демократов Отто Браун. Человек нерешительный и сверхосторожный, он вынужден был возглавить коалиционное правительство и принять на себя груз ответственности в бушующей Гражданской войне. Сейчас он корил себя за то, что в свое время его партия поддержала кандидатуру Гинденбурга и тот стал президентом, отблагодарив вот таким образом за все благое. С другой стороны, наличие в его правительстве мозаичной россыпи всех левых сил в Германии вдохновляло его и позволяло держаться несмотря на то, что положение оставалось крайне сложным: правительство контролировало чуть более четверти страны и были сложности с продовольствием и боеприпасами. Министром внутренних дел, в подчинении которого была полиция, оказавшаяся той самой силой, которая сдерживала переворот (напомню, что численность полицейских сил значительно превосходило армию Веймарской республики) был назначен Карл Вильгельм Северинг. За Баварию отвечал видный социал-демократ и противник нацистов Вильгельм Хёгнер, который участвовал в расследовании «пивного путча». К сожалению, мятеж нацистов в Мюнхене он предотвратить не сумел. Еще один известный социал-демократ, Август Виннинг, отвечал за взаимодействие правительства с профсоюзами, что в условиях Гражданской войны было критически важным вопросом. НЕ менее серьезной фигурой был Пауль Лёбе, который от социал-демократов отвечал за пропаганду на территориях противника. Министром здравоохранения стал врач и известный социал-демократ Карл Кольвиц. Особенную популярность он приобрел тем. что лечил бедняков-пролетариев, многих — бесплатно. Так и не разбогатев при помощи врачебной практики, доктор Кольвиц имел в своем багаже огромный авторитет и народную любовь. Министерством финансов руководил Улоф Ашберг, поданный Швеции, видный финансист, близкий к коммунистам и социал-демократам. Улоф был близок с Красиным, благодаря ему имел тесные связи с СССР и на предложение помочь правительству Веймарской республики продержаться финансово на плаву, отозвался с энтузиазмом — это был вызов его профессионализму, неожиданно интересная работа, от которой отказываться было глупо. Руководителем Рейхсбанка остался бывший канцлер Германии Ганс Лютер. Тут он был на своем месте.
Если говорить о других политиках, то от центристов в правительстве работал Вильгельм Маркс, экс-канцлер Веймарской республики и конкурент Гинденбурга на президентских выборах. Личные извинения, которые выразил ему Отто Браун примирили Маркса с правительством. Он занял пост вице-канцлера и делал огромный объем работы, в первую очередь, добиваясь более широкой поддержки правительства со стороны промышленников и крупных землевладельцев. И это было очень непросто. Была в правительстве и группа националистов причем весьма разнородная — от Арвида Харнака (одного из организаторов Научного общества по изучению плановой советской экономики) и Эрнста Никиша, идеолога национал-большевизма, до Генриха Брандлера, который в свое время возглавлял компартию Германию и был сторонником сотрудничества с социал-демократами, но потом скатился до весьма националистической риторики.
Когда Тельман с Леовом появились на расширенном заседании правительства, то Эрнст понял, что новости из Шлезвиг-Гольштейна уже всех переполошили. Такое усиление позиций нацистов было более чем неприятным фактом. Из весьма маргинальной партии национал-социалисты снова выросли до серьезного политического фактора, который приходится учитывать во внутригерманских раскладах.
— Камрады! Раз все собрались, попрошу вас успокоиться и начнем, пожалуй. Время не ждёт! — Отто Браун прокашлялся, выдал краткую речь и постучал деревянным молоточком по столу. Приглашенные на расширенное заседание правительства дисциплинированно расселись по местам.
— Мы собрались для того, чтобы скорректировать стратегию наших действий. Последние новости из Шлезвиг-Гольштейна заставляют нас отнестись к вопросу стратегического порядка со всем вниманием. На мой взгляд, нам необходимо добиться поддержки правительства в двух пока что неопределившихся землях: Восточной Пруссии и Силезии. Прошу высказываться.
Первым подал голос Карл Северинг.
— Восточную Пруссию трогать нельзя. Там очень сильны позиции милитаристов. Большая часть промышленности — это предприятия, связанные с военными. Их удерживает от поддержки Гинденбурга только концентрация польских войск на границе. Весьма вероятным представляется вторжение Польши как месть за убийство маршала Пилсудского. По данным разведки сейчас на границе с Восточной Пруссией сосредоточены две польские пехотные дивизии. Вроде бы не так много, но раньше там была всего одна бригада — рост значительный и не учитывать его мы не можем.
— А что скажет нам Коминтерн по поводу планов Польши? — спросил канцлер.
— По нашим данным, Польша проводит весьма вялую мобилизацию, дополнительно в вооруженные силы призвано тридцать шесть тысяч человек. Это совершенно недостаточно для войны с Германией. Даже для локальной операции против Восточной Пруссии. Тем более, что значительная часть польских дивизий дислоцируются в укрепленных районах у советско-польской границы. Генерал Венява-Длогушовский, который стал военным министром — это вообще не полководец. Так что пока что со стороны Польши реальной угрозы нет, их собственное расследование показало, что стрелял выживший из ума немец-одиночка. Но к началу лета позиция польского правительства может измениться, особенно если в строй вернется генерал Рыдз-Смиглы. — произнеся свой спич Радек даже презрительно ухмыльнулся и вставил свою неизменную трубку снова в рот, тут же черкнул спичкой и закурил. Надо сказать, что в помещении курили все, клубы дыма поднимались к потолку, но никому это, как ни странно, не мешало.
— Значит, раньше мая от Польши никаких телодвижений ожидать не приходится? — уточнил Браун.
— Не совсем так, господин канцлер. — подал голос Вилли Леов. — Есть данные, что польские корабли готовятся к блокаде портов Восточной Пруссии с целью не допустить поставок оружия и боеприпасов, которые производятся на заводах провинции. С этой целью они ведут переговоры с Британией о передачи им двух эсминцев и одного легкого крейсера. Хотят бесплатно. Но лаймы уперлись и требуют за это денег, которых у поляков сейчас нет. Но в Данциге на верфях часть торговых кораблей сейчас вооружают и планируют их использовать как патрульные суда. Нам известно о пяти таких посудинах– со скоростью до двадцати узлов и вооружением морскими трех- и четырех- дюймовыми орудиями.
