У последней черты (СИ) - Дмитрий Ромов
— Да, это вы меня спутали с кем-то, — хмыкаю я.
— Ой, правда, — смеётся он. — Действительно, спутал. Но ничего, мы сейчас всю эту путаницу исправим, ты не переживай…
5. Выезжайте за ворота, и не бойтесь поворота
Киллера Мишу, судя по всему, просто распирает от кайфа, от удовольствия и ЧСВ, как сказала бы моя дочь, от чувства собственной важности. Как алкоголь развязывает язык, так и вот эта радость делает нашего водителя весёлым и разговорчивым. И если бы не обстоятельства он вполне мог бы вызвать чувство симпатии и расположить к себе. Если не пересекаться с ним взглядом.
Он тянется к гарнитуре и, поднеся её ко рту, распоряжается:
— Мирзаев, за мной встань.
«Бобик» тут же притормаживает и пропускает нас вперёд.
— Так, на всякий случай, — усмехается плохой лейтенант Миша. — Ну что, поедем к Нематулле? Понравилось в прошлый раз?
Он смеётся:
— Нет, хорошего помаленьку. Теперь к Саиду поедем. Его знаешь как называют? Мясник.
— Коллегу отпусти, — говорю я. — Он вообще не при делах.
— Теперь при делах, — довольно кивает Миша. — Мы все при делах.
— Он инвалид по зрению. Всё равно тебя не опознает.
— Главное, — игнорирует мои слова Миша, — мы ведь уже с ног сбились, ищем его ищем. Людей посылаем, опытных, проверенных людей. А они всё никак ему мозги вышибить не могут. Главное, уже рукой махнули. Думаем, ну, если и сейчас выскользнет от нас этот Брагин, всё, пусть идёт с миром, а он взял и сам пожаловал. Только я, говорит, не Брагин. Я Добров. Нет, ну ты где умный, а где дурак дураком. «Капитал» прочитал, а тут два плюс два сложить не может, хер к носу прикинуть.
Он смеётся, радуется, веселится.
— Посланцы-то твои, — говорю я, — кто где. Узбек в КГБ, водила в ментовке.
— Да, мне-то всё равно, где они там. Не я же их посылал. Это не мой вопрос вообще.
— Серьёзно? — хмыкаю я. — Не твой? А что же ты меня катаешь тогда?
— Ну, я же не этих неудачников катаю, правда? — смеётся стрелок Миша. — Прокачу с ветерком, потому как, сам понимаешь, наверное больше покататься тебе не удастся.
— Почему это? Ты на последний путь типа намекаешь?
— О, а ты не такой уж и дурак, — смеётся он.
— И где твой Саид находится? — спрашиваю я. — Путь последний долгий будет?
— Саид? Да, недалеко здесь. Сам скоро увидишь. Там в «козле» за нами четыре человека, кстати. Это для твоей информации. И для твоего дружка слепошарого.
Стрелок Миша чуть притормаживает и съезжает с шоссе на второстепенную дорогу.
— Скоро, — кивает он. — Скоро. Дорожка хорошая, асфальт. Долетим за десять минут. Не успеете устать, ребятки.
Мы с Толяном переглядываемся. В левом кармане куртки у меня лежит глушитель, а на пояснице, засунутый за пояс — пистолет. На самом деле он и без глушака не громко стреляет. А сейчас бы лучше наоборот…
Надо было ещё и ТТ с собой прихватить. От него бы толку сейчас больше было. Ну, что делать, пользуйся тем, что имеешь, как говорится. Я тихонько расстёгиваю куртку и просовываю руку за спину. Рукоятка удобно ложится в ладонь.
— Отдыхайте пока, — смеётся Миша. — Всё хорошо будет. Легко и просто.
Он протягивает руку и включает магнитолу.
Мы себе давали слово — не сходить с пути прямого, но так уж суждено.
И уж если откровенно — всех пугают перемены, но — тут уж все равно.
Миша начинает подпевать, похлопывая по рулю в такт мелодии. Я чуть задеваю локтем Толяна, и он поворачивает голову. Едва заметно киваю. Он тоже.
Напарника нужно чувствовать на… не знаю, на уровне энергий, на уровне интуиции. Такого просто так хрен добьёшься. Иногда на то, чтобы приспособиться друг к другу уходят годы. А иногда всё происходит само собой. Раз и всё.
Я не знаю настроились ли мы на одну волну, но хочу верить, что всё именно так и есть. Вытаскиваю руку с пистолетом и кладу на колени.
— Это «Машина» что ли? — спрашивает Толян.
— Ага, «Машина времени», — кивает Миша. — Щас тебе покажу крутой поворот. Хочешь?
В свете фар проносится знак «крутой поворот». Миша успевает обернуться и бросить на меня взгляд. Короткий, но горящий и многообещающий. Глянув, он поворачивает голову обратно. Медленно. Ну, то есть, мне кажется, что медленно, потому что сердце гонит адреналин, чего ему гнать-то ещё.
…что он нам несёт — кричит Кутиков, — Пропасть или взлёт, омут или брод, и не разберёшь, пока не…
Голова Миши возвращается на место и тут…
— Тормози!!! — ору я что есть сил, громко, дико, отчаянно.
Ору и одновременно с этим, подняв руку, нажимаю на спуск. Стекло разлетается на мелкие кубики, и не успевший сориентироваться Миша жмёт по тормозам. Раздаётся визг и наша задница ползёт вправо по ходу движения навстречу кювету.
Толян бьёт Мишу в затылок кулаком так, что его башка отлетает и врубается в руль. Пи**ец носу. Не убил бы, это нам никак нельзя допустить. Да и пригодится ещё этот хорёк. Я надеюсь.
Открываю дверь и в тот же миг… бабах! В левое заднее крыло въезжает «бобик» с четырьмя ментами. Мишин кочан откидывается назад и возвращается вперёд, утыкаясь в руль. Округа оглашается резким длинным звуком клаксона.
Я рывком открываю дверь и вываливаюсь в ночь.
— Толян, за мной!
Скатываюсь кубарем в кювет, Толик прыгает за мной. Тут же, не давая себе опомниться, мы вскакиваем и, как сайгаки, несёмся в сторону от дороги. Оттуда летят крики, мат и вой клаксона.
— Внимание на ноги! Не подверни!
Клаксон стихает, но крики ещё слышны. Мы бежим по полю и, в принципе, бежится нам нормально. Всего-то по разику падаем, запинаясь за куски земли. Ну, то есть, я дважды, а Толян только один раз.
Вдруг темноту ночи пересекает луч прожектора. Суки, ищут. Ищут нас. Прямо дежавю какое-то, как Ташкент, так галопом по земле в свете луча, как заяц.
— Поехали! — кричит Толян.
Куда поехали? Я не сразу въезжаю. А поехали они за нами… Твою дивизию! «Уазик» выползает на поле и рыская, как катерок попавший в шторм, движется в нашу сторону. Фара-искатель мечется влево и вправо, точно выискивает вражеские бомбардировщики над осаждённым городом.
— Дай ствол, — говорит мой напарник.
— Держи, — отвечаю я, протягивая пистолет. — Погоди, глушак пристегни. Чтоб ни дыма, ни огня. И без жертв желательно, а то нас с тобой конкретно упекут.
Он молча пристёгивает глушак и ложится на землю. Я опускаюсь рядом с ним. Щёлк… металлический лязг, и тут же пык, один огненный глаз у «бобика» гаснет. Пык, и второй тоже. Машина останавливается. Искатель тоже прекращает прочёсывать территорию. Замирает. Ночь чёрная. Нихрена не видать.
Раздаются возгласы. Крики.
— По искателю хрен
