Авиатор: назад в СССР 5 (СИ) - Дорин Михаил

Валера, идя впереди меня, вошёл в облако. Как и полагается в таком случае, я отвернул вправо, отсчитал пять секунд и вернулся на прежний курс.

— Цель по курсу, дальность…

— Цель наблюдаю! — громко сказал в эфир Валера, который уже, видимо, вышел из облаков.

Облачность осталась позади, а передо мной появилась та самая цель. Большой транспортный самолёт «Геркулес», который явно не должен здесь находиться. Первая мысль была, что это американский самолёт. По-любому выполняет какую-то разведку.

Подойдя к нему ближе, стало понятно, что это пакистанцы. И вряд ли нормальные пилоты будут суваться в Афганистан, зная, что здесь есть истребители Советских ВВС. А главное, никто не ведёт разведку на такой высоте. Обычно, забираются гораздо выше.

— Купол, ответь 108му, — запросил Валера командный пункт в Кабуле.

— 108й, цель обнаружена? — спросили у нас весьма грубым голосом.

Видимо, кто-то из генералов лично решил руководить. Пока нам объясняли, что нужно подойти, спросить у него что-то, показать свои ракеты, Валера уже всё это сделал. Я же пристроился сзади нарушителя и держал того в поле зрения на расстоянии пары километров.

— Цель наблюдаю, Купол. Транспортный самолёт, опознавательные знаки Пакистана. Визуальный контакт… установлен.

— На запросы не отвечает?

— 108й, нарушитель не отвечает. Провожу маневрирование.

Гаврюк продолжил выписывать маневры вокруг «Геркулеса». Даже «бочку» сделал, но тот не отворачивал и продолжал идти своим курсом.

— 108й, я Купол, дать предупредительный залп.

— Понял. 109й, зайди справа и дай очередь из пушки. Только мимо, — дал команду Валера.

Естественно, что мимо! Да только поможет это? Так называемые «красные линии» в отношениях с нашим государством пересеклись не раз и не два. Однако мы порой это всё проглатываем и не предпринимаем никаких мер.

Вот и сейчас. Я встал справа от транспортника, продолжая следовать с ним одним курсом. Поравнявшись с кабиной, я увидел там вращающиеся головы пилотов. Как мне кажется, им там совсем не весело!

Ну, ведь экипажу дают понять, что они летят не туда, а они не реагируют. Наводит на дурные мысли.

Самолёт вне зоны поражения пушки, так что очередь его не заденет. Отошёл назад, включил тумблер Главного выключателя вооружения, и… немного завис.

— 109й, разрешил предупредительный залп, — спокойно повторил Валера.

— 108й, в чём там проблема? Докладывайте! — не унимались большие дяди с командного пункта.

Им легко говорить, сидя рядом с индикатором. Их промахи обычно списываются на других. А вот промахнусь я, и целый транспортный самолёт упадёт вниз на склоны горных хребтов. Попробуй потом уверит себя, что ты не мог избежать этого?

— 109й, пуск, — сказал я, и нажал на гашетку.

Передо мной устремилась вперёд очередь пушечных снарядов, которую должны были увидеть и с борта «Геркулеса». Так оно и вышло. Через несколько секунд, нарушитель границы взял курс в сторону афгано-пакистанской границы.

Получилось, что зайдя на несколько километров вглубь территории, они спокойно вернулись обратно. Может, что и сфотографировать успели, а может просто заблудились и связь у них пропала.

— 108й, я Снайпер, закончить работу, курсом на точку, связь с Окабом, — передал нам указание пункт наведения.

— Понял вас, Снайпер. Спасибо за управление, хорошей смены, — попрощался с ними Валера, и мы вместе перешли на частоту Баграма.

Горы и горы, ущелья сменяются перевалами и ложбинами. А вот наш пункт назначения находится в самой настоящей долине, которая сейчас выглядит золотисто-серым блюдцем в окружении горных массивов. Лишь с южной стороны виднеется просвет, которым является пустыня. Она словно ворота в этот район, который и должен стать для нас домом на целый год.

— 109й, 108му.

— Ответил.

— Кроки аэродрома хорошо изучил? — тихо спросил Валера.

Будто бы нас никто на этом канале не услышит. Не пошепчешься на канале управления.

— Да.

— Готов парой зайти по крутой глиссаде? — запросил Валера.

— Готов.

— Окаб, 108й, рассчитываем «покороче» зайти парой. Шасси, механизация дополнительно.

Руководитель полётами на аэродроме продолжал в эфир раздавать указания по рулению транспортным самолётам и, прикрывающим заход на посадку, вертолётам.

— Разрешил, 108й. Начало снижения подскажете, — дали нам добро на такой заход.

И всё как отрабатывали ранее. Только сейчас уже не сделаешь спираль или полупереворот. Заход нужно построить плавнее, исключая резких доворотов. А высота по-прежнему больше 1500 метров, что вкупе с истиной высотой аэродрома или превышением над уровнем моря 1460 метров, даёт совсем уже большую высоту и разряженный воздух.

Самолёт ведёт себя несколько по-другому. Ему нужно больше тяги двигателя, чтобы взлететь. А на посадке тебе может не хватить оборотов, чтобы уйти на второй круг.

— Шасси… выпущены, механизация… в посадочное, обороты… «малый газ» и снижаемся, — скомандовал Валера, и мы пошли пикировать в торец полосы.

Плавно, не упуская из виду ведущего, я снижался к тонкой серой полоске, коей и является взлетно-посадочная полоса. Чувствую сильный боковой ветерок, который выносит меня во внешнюю сторону разворота. Беру поправку, но это не сильно помогает. Валера тоже начинает заваливаться на меня.

— Правее уходим, — сказал я, замечая, как полоса начинает уходить в сторону от нас.

— Дай правую педаль сильнее. Пускай скольжение будет. Выровнять успеем.

Чуть сильнее отклонил педаль, и меня немного развернуло носом к торцу полосы. Смотрю, а Валера в таком же положении. Продолжаем заход.

Подходим к ближнему приводу. Крен по-прежнему есть, но мы ещё в развороте и не вышли на посадочный курс.

— Я с перелётом сажусь, — сказал Валера, предупредив, что сядет за полосой точного приземления.

По сторонам смотреть некогда, но краем глаза вижу, как над стоянками кружат вертолёты.

Полоса уже близко. Смотрю на Гаврюка, а он ещё выше меня и летит куда-то в район центра полосы. Уже представил, как нам будут выговаривать за корявую посадку парой.

Касание! Бегу по полосе, не опуская нос. Чувствую, что тормозной мне не понадобится.

Вот он и Баграм! Осмотревшись, я уже заметил, что строилось всё здесь на совесть.

Полоса 3000 метров — сажай кого хочешь! Стоянок много, и какие угодно — открытые, в обвалованиях, закрытые капонирами и так далее. Пока рулил по магистральной рулёжке, отметил для себя, где находится стоянка дежурного звена и само помещение для нахождения лётчиков на дежурстве. Как раз на этой рулёжке мне и ставят предохранительные чеки, чтобы ракеты не сошли случайно.

На широком перроне разгружаются Ил-76е и Ан-12, которые были забиты под завязку нашим техническим составом, имуществом, техникой и другими грузами.

Рулю медленно, чтобы осмотреться как можно лучше и запомнить расположение стоянок.

— 109й остановитесь перед второй рулежкой, «вертикальных» пропустите, — остановил меня руководитель полётами, когда я подъезжал к стоянке вертолётчиков.

Прямо передо мной, приземлился один Ми-24, а следом ещё, и начали заруливать к себе.

— Окаб, 109й, пропустил. Продолжаю руление, — сказал я, и присмотрелся к махающему мне человеку справа.

Это ж мой техник Дубок. Только он не махал, а отдавал мне воинское приветствие. Естественно, не ответить взаимным жестом я не мог.

— 109й, я 737й, от 363й отдельной вертолётной, приветствуем вас на этой земле! — в эфир весело поздоровался кто-то из экипажей «крокодилов».

— 737й, взаимно. Спасибо за встречу, — поблагодарил я его за прикрытие на посадке.

— 109й, ждём у нас в модуле. Мы с вами соседи… — уже начал приглашать к столу меня братец-вертикальный.

— Я кому-то устрою сейчас горячую встречу! — прозвучал в эфире жёсткий голос.

Похоже, что начальство не дремлет и бдит за соблюдение сухого закона. По крайней мере, так кажется.

А вот и стоянка наших МиГ-21. Мы с Валерой заруливаем уже крайние. Остальные уже давно здесь и толпятся рядом с грузовыми машинами в ожидании отъезда к местам отдыха и проживания.