Младший научный сотрудник 2 (СИ) - Тамбовский Сергей

— А чего там у тебя с физруком-то? — зачем-то решил я расставить точки над ё во время вечернего чая.

— Он ко мне больше не пристаёт, — сообщила мама, — наверно твой разговор помог.

— Ну не пристаёт и ладно, — ответил я, — одной проблемой меньше. Меня наверно скоро в командировку пошлют, возможно, что не на один день… может даже на месяц.

— И куда же тебя пошлют? — всполошилась мама.

— Одно из двух, — отвечал я, — либо в Мурманск, либо на Камчатку.

Глава 9. Психушка и фарцовка

82 год, фарцовка

А на следующий день мы, наконец, собрались в узком кругу, определённом товарищем Бессмертновым для продвижения идеи персоналки — я, Шурик и Ишаченков (последнего, как оказалось, звали Игорем). Собрание было недолгим, я тупо выдал первому приблизительную принципиальную схему Спектрума, как я её запомнил из прошлой жизни, а второго озадачил написанием операционки, расписав основные задачи.

— А монитор? — задал удивительно логичный вопрос Шура.

— Выводить информацию будем на стандартный советский телевизор, мониторы у нас пока слишком дорогими выходят.

— А ввод-вывод программуль с чего?

— С обычного кассетного магнитофона… да хоть бы и Романтик-306 взять.

— А клавиатура? — продолжил тот.

— Клавы в Юном технике продаются, не так уж и дорого, надо купить парочку — с ними и будем состыковывать.

— А софт какой будет? — это уже Игорь спросил.

— Игрушки, Игорёк, игрушки, — вздохнул я, — это я на себя беру… ну еще текстовый редактор можно впихнуть и что-то музыкальное… эмулятор пианино например. И инженерное что-то, расчёт синусов с тангенсами. Чисто чтоб контрольным органам очки втереть, на деле же никому это не понадобится.

— Сроки? — уточнил ещё Ишаченков.

— Начальник сказал, что месяц… но в этот срок мы явно не успеем, так что рассчитывайте до Нового года — вот тогда точно с нас результат спросят.

— И что мы с этого будем иметь? — спросил практичный Шура.

— В ходе разработки ничего, а когда запустим всё в полном объёме, клятвенно обещаю вам по 10 процентов акций нашего предприятия и, значит, столько же процентов от всех прибылей.

— Там ещё и прибыли какие-то планируются?

— А то как же, — с самым серьёзным лицом сказал я, — для этого и стараемся. От одного тетриса может выйти очень приличная сумма.

— Что за тетрис? — поинтересовался Игорь, я вкратце пояснил, после чего мы разошлись по местам, а я ещё напоследок не отказал себе в удовольствии сказать, чтоб они шевелились, потому что время пошло.

А вечером мы с Аскольдом выдвинулись по адресу, указанному Мишкой Шифманом. С целью приодеться. Оказалось, что на этой Литвинова, параллельной нашей, целиком и полностью царит 19 век — асфальта там совсем не просматривалось, кое-где из грязи выглядывала булыжная мостовая, сработанная явно еще при Николае-батюшке. И домушки соответствующие стояли.

— Вот сюда, кажется, — сказал я, сличив номер на двери в зелёном заборе со своей бумажкой — там, кстати, была рядом табличка «осторожно, злая собака».

— Стучи, — предложил мне Аскольда, — звонка тут не предусмотрено.

Я и побарабанил в эту дверь изо всей силы — ответом мне был заливистый лай, надо ж, не соврали насчёт собаки. Через полминуты дверь распахнулась, и в проёме нарисовался хмурый и высокий санитар в грязно-белом халате.

— Чо надо? — грубо спросил он у меня.

— Алексея Готлибовича надо, — прочёл я с бумажки, — мы от товарища Шифмана.

— Ну заходите, раз от Шифмана, — и он всё с тем же зверским выражением лица пропустил нас на территорию, попутно рявкнув на злую собаку.

Собака, как тут же выяснилось, оказалась не такой уж и злой — мигом поджала хвост и спряталась в своей будке. А мы проследовали по небольшому двору и зашли в одноэтажный домик со страшной надписью «Кубовая» на входной двери.

— Лёха, — громогласно провозгласил санитар, — принимай клиентов, — и он тут же испарился, как будто никого и никогда тут и не стояло.

А вместо него появился практически такой же санитар, но пониже ростом и в более чистом халате, я повторил ему мантру с бумажки.

— Лёха, — протянул он мне руку, мы в ответ сказали, как нас зовут, — джинсы в этой комнате, всё остальное там, — и он указал, где чего лежит. — Когда подберёте размеры, согласуем цены…

Нас уговаривать не надо было — тут же и зашли в джинсовое отделение… лежало тут это добро в навал высокими штабелями вдоль трёх стен, только та, что примыкала к двери, свободной осталась. Я выцепил Вранглеры вроде бы не самострочного типа, явно не Турция, а Индия или Малайзия на крайний случай. Аскольд тоже себе что-то присмотрел, и мы было уже совсем перешли в соседнюю комнату, но тут вдруг один джинсовый штабель взял и развалился… а за ним нарисовался товарищ в полосатой пижаме, который стоял, прижимаясь к стенке, и держал палец перпендикулярно губам…

Я быстренько восстановил состояние штабеля до первоначального уровня, и мы дружно выскочили в коридор, прижимая заветные джинсы к груди.

— Ты что-нибудь видел там? — спросил я у Аскольда.

— Я нет, — ответил он, моргая честными глазами, — а ты?

— И я тоже, — так же поморгал я, — но давай сваливать отсюда поскорее, во избежание…

Кроссовки мы уж не стали присматривать — поторговались для виду с Готлибовичем, отдали по 200 рэ, да и покинули это заведение.

— Я второй раз туда не пойду, — честно признался я Аскольду, — хватит с меня приключений на картошке…

— А может заложим гада? — предложил он, — он же сбежит, как пить дать сбежит…

— А если его отловят, он же на нас подумает, как пить дать подумает, — возразил я, — а эти ребята очень злопамятные, так что ну его — не видели мы ничего и не слышали… и вообще там никогда не были… какой с нас спрос?

— И то верно, — нехотя согласился Аскольд, а потом добавил, — ну Шифман, блять, он хоть и башковит, но предвиденья у него ни разу нет…

— Правильно, — подтвердил я, — после такого что-то не тянет контакты с ним поддерживать — может ну его, этот видик?

— До завтра подумаем, — ответил Аскольд, — время у нас ещё есть.

А по дороге к автобусной остановке я наткнулся… ну на кого бы вы подумали?… правильно, на девочку Вику из кадров — она выскочила на улицу, когда я проходил мимо их конторы.

— Привет, Петя, — расцвела она в улыбке, — а нас из колхоза пораньше отпустили.

— Очень рад за тебя, — хмуро отвечал я, заранее представив, как буду разруливать ситуацию между Ниной и Викой, — что там Пугачёв, живой?

— Живее всех живых, — она между делом взяла меня под руку, — про тебя вспоминал пару раз.

— Надеюсь, только хорошее вспоминал? — вздохнул я.

— Разное, — неопределённо покрутила она свободной рукой в воздухе, — но больше хвалил… с ураганом, конечно, у тебя очень эффектно получилось — как же ты там уцелел-то?

— Само собой вышло, — отвечал я, — бутыль самогона меня спасла.

— Это как? — заинтересовалась она.

— Я её спасти захотел от этого урагана, целую пятёру за неё отвалил как-никак, — быстро соврал я, — и за деревом спрятался, вот он меня и обошёл стороной, ураган этот.

— Меня бы он точно утащил, — сообщила она, — и лежала бы я сейчас на кладбище, как этот… ну немец этот…

Она и про Осипа знает, пронеслось у меня в голове…

— Вы, говорят, там хорошие деньги заработали у Пугачёва? — перепрыгнула она на другую тему.

— Ну да, приподнялись чуток, — не стал отпираться я.

— А это что у тебя в пакете?

— Так джинсы, на заработанное бабло и прикупил, — я приоткрыл пакет, чтоб показать содержимое.

— Здорово, — отвечала она, — я всю жизнь хотела именно Вранглеры…

Тут уж я ничего говорить не стал — на такие дешёвые разводы я давно не ведусь, а тут и автобус подкатил, на удивление полупустой. По дороге она болтала о чём-то, я не особо вслушивался, а размышлял только, как её бортануть, чтобы без эксцессов все обошлось… так и не придумал. Расстались в кольце 60-го, а далее я вынес отремонтированный Романтик дворовому хулигану Димону и сопроводил передачу техники следующим: