Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс
— Да? — он обернулся ко мне, но тут же снова уставился в окно. — Ладно, мы разберемся, преждевременных догадок строить не нужно.
Повисла напряженная пауза. «Гэбешник» видимо ждал от меня еще какой-то информации, но мне добавить было нечего. А я, в свою очередь, ждал предложений от него, но и их не поступало.
— Обдумал насчет нашего предложения? — между делом поинтересовался он.
— Да.
— И что?
— Ну... Скорее да, чем нет, — уклончиво ответил я. Сделал это для того, чтобы показать неуверенность. Откуда солдат срочник может знать, что там его ждет? Потому особо и не хватается за размытую перспективу. А если бы я с ходу согласился, вызвал бы новые вопросы — вряд ли найдется человек, который с радостью позволит себя завербовать просто так, без каких-то обещаний. А мне пока ничего не обещали.
Андрей коротко кивнул, развернулся и направился обратно к выходу. На половине пути остановился, обернулся.
— У меня задумка насчет тебя. Но это так, просто мысли...
Он вышел, и почти сразу столкнулся с подполковником Харлановым. Тот даже побледнел.
— Товарищ подполковник, у меня к вам несколько вопросов, — спокойно произнес Андрей, затем добавил, но уже с требовательными нотками в голосе. — Где мы можем поговорить?
— В моем кабинете, — офицер даже слегка побледнел. — Идемте!
Они вместе удалились.
Спустя несколько секунд в помещение вошел старший лейтенант Кабанов. Осмотрелся, подошел ко мне.
— Ну что, Савельев! Кого теперь подставить решил? — с какой-то неприятной ухмылкой спросил он.
Я насмешливо фыркнул. Это крайне не понравилось старлею — видимо, такой реакции он не ждал.
— Чего ты веселишься, рядовой? Я сказал что-то смешное?
— Да. Я никого не подставлял.
Тот осклабился, качнул головой, затем глянул в сторону выхода.
— Смотрю, уже к чекистам подлизываешься?
— Что за бред?
— Не понял! Ты как с офицером разговариваешь?! — Кабанов даже в лице изменился. — Наряд вне очереди, в столовую!
— Да хоть десять, — процедил я, посмотрев ему прямо в глаза. — Ваше поведение недостойно офицера. А эти слова, звучат как угроза. Кого же это я подставил и где? Дайте-ка угадаю, возвращение к старому вопросу о подполковнике Рыгалове? Остаюсь при своем прежнем мнении.
— Рядовой! В роту шагом марш! — побагровев от злости, распорядился Кабанов.
Я демонстративно козырнул, развернулся и быстрым шагом отправился в свое подразделение. Примечательно, что про меня разом все забыли. Хотя, Бойко почему-то еще не отпустили, видимо для дальнейшего допроса. Хотя, его-то что допрашивать?
Наш взвод давно уже сдал оружие, отбился досыпать.
Дневальный на тумбочке клевал носом, а другой бурча себе что-то под нос, лениво елозил шваброй в районе канцелярии. Я снял бушлат, повесил его в специально отведенное для этого место. Хотел отправиться в туалет, но передумал — пошел в бытовую комнату.
Каково же было мое удивление, когда я увидел там рядового Трусова. Он был одет в зимнюю «Белугу», на ногах тапки. Услышав приближающиеся шаги, он вскочил со стула, как-то засуетился, занервничал. Попытался сгрести в охапку несколько листов бумаги, что лежали перед ним. Шариковая ручка упала на пол.
— Э-э, Савельев... — пробормотал он.
— Ты какого черта тут делаешь? — спросил я, спешно соображая, что он здесь вообще делает посреди ночи?! Выглядело так, будто трусливого кота поймали на горячем, когда он стащил с обеденного стола сосиску.
Я зашел, прикрыл за собой дверь.
— А я... По указанию, — залепетал Трусов. — Чего тебе?
Я ухмыльнулся, медленно направился к столу. Схватил первый попавшийся лист бумаги. Трусов попытался помешать мне, но я посмотрел на него такими глазами, что тот сразу сник и опустил руки.
Развернув лист, я пробежался по написанному глазами и маленько охренел...
Уважаемый Павел Сергеевич.
Докладываю последние наблюдения. В ночь с шестнадцатого на семнадцатое декабря, часть поднята по тревоге, Савельев при непонятных обстоятельствах задержал мародеров. Странно, что именно он. Догадываюсь, что он не так прост, каким кажется с первого взгляда. Ранее я вам уже докладывал, что ваш сын Иванец Геннадий Павлович, попал в госпиталь по вине рядового Савельева. Эта информация не проверена, по причине того, что меня не было на точке. Продолжаю наблюдать. Ваше указание спровоцировать Савельева на конфликт, трудновыполнимо. Но я что-нибудь придумаю.
Жду дальнейших указаний.
С уважением, Трусов Владимир.
Я поднял голову и впился в него глазами.
— Это что за дерьмо? — процедил я, поднимая листок перед его лицом. На столе лежало еще два листа бумаги, но там все было перечеркано. Рядом лежал пустой конверт.
— Отвали, Савельев, — еще больше занервничал Трусов. — Не твое дело.
— Не мое? А ничего, что тут про меня написано?! Ты что же гнида, стучишь на сторону? Кому?
— Никуда я не стучу.
— Не обувай мне бабушку в лапти! — прошипел я, ухватив его за ворот «Белуги». — Кому ты это пишешь? Говори, пока я тебе зубы не выбил!
Разумеется, я сразу понял о ком речь. Для меня это стало полной неожиданностью. Трусов затрепыхался, словно рыба попавшаяся на крючок.
— Ну!
— Это Иванец. Отец Гены. Я веду с ним переписку.
— Зачем? — я уже догадался, из-за чего тогда в госпитале сорвался наш договор. — Да говори ты!
— Он мне сильно помог, я не имел права отказаться, — на Вову было жалко смотреть. Всхлипывая, он мялся, но все-таки выложил все, как есть. Вряд ли бы он стал врать. — У меня мать серьезно заболела, а он денег на лекарства дал. Много денег.
— С этим ясно. Зачем пишешь фальшивку?
— Я не врал!
— Ну да, конечно... Какого черта ты ему рассказал, что это я виноват в том, что Генка пострадал? Все не так было. Да я его вытащил его из такого дерьма, что тебе позорищу и не снилось. Сидел бы
