Вуаль. Расправляя крылья - Сергей Александрович Соколов
— То есть вы, князь Станислав, считаете, что за малейшую провинность бескомпромиссно убивать на лево и на право представителей знатных фамилий это нормально? — Сделал неожиданный выпад Добровольский, а во мне начала закипать холодная ярость.
— Если вы считаете, как вы выразились «маленькой провинностью» покушение на главу рода, — мой голос был спокойным, но в тоже время жёстким. — То да, для меня это нормально. На тему «гуманности» вы бы могли побеседовать с моим отцом, только он ещё не пришёл в себя, и вероятнее всего навсегда останется прикованным к кровати. Что касается меня… Пока я являюсь исполняющим обязанности главы рода Мышкиных, для любого, кто посмеет нанести прямой или косвенный вред моему роду будет избираться самая суровая мера предусмотренная Княжеским кодексом. И да… Я жестоко покараю любого, кто посмеет покуситься не только на членов рода Мышкиных, но и на кого-то из людей нашего рода. — Видя, что «любителя поговорить» мои слова только раззадорили, а Аврора уже начала жать на кнопку пульта, требуя слова, я решил воспользоваться своей привилегией. — Распорядитель, на правах уважаемого князя, прошу вас отстранить князя Добровольского от участия в заседании. Пусть он покинет зал.
— По какому пр…
Возмутился князь Игорь, но усатый распорядитель уже выключил его микрофон, и теперь стоял, прислонив два пальца к уху, слушая, что ему говорят члены комиссии, сидящие залом выше.
— Уважаемый князь Станислав, — через пару секунд начал говорить усач. — Вы в своём праве, но мне нужно услышать от вас причину. Это для протокола.
— Суждения князя Добровольского не относятся к теме заседания и лишь его затягивают. — Для меня этот момент был вполне очевиден, только непонятно с какой целью красноносый скверх это делает.
То ли он это делает с целью меня позлить, испытывая некую неприязнь, то ли действует по указке Марии, но здесь тоже цель неясна. Хотелось бы закончить досрочно, но в 21:00 заседание и так закончится, а нерешенные вопросы будут перенесены на следующее. Может действительно он в сговоре с Марией, которой за каким-то скверхом понадобилось оттянуть время? Пока неясно….
— Князь Игорь Добровольский остаётся в зале. — Через пару секунд, к моему разочарованию, сообщил распорядитель, добавив. — Ему выносится предупреждение. До конца этого заседания Князь Игорь лишается права слова.
— "Хотя бы так" — Тут же успокоился я, довольный тем, что не придётся слушать бред этого скверха.
На мою выходку с использованием «уважаемого» статуса князья недовольно погудели, но быстро успокоились. Видимо не только я хотел поскорее покинуть это «замечательное» мероприятие.
— Слово предоставляется князю Александру Орлову. — Сообщил распорядитель, а я в очередной раз убедился, что у меня где-то в роду были инфомаги.
В том, что мэр обязательно попробует насыпать мне соли на хвост у меня ещё вчера была железная уверенность. Может он бы и не полез, если бы знал, что вчерашний день мы с Токаревым не бабу огнов кадрили, а совершали подготовку к собранию. В результате этих приготовлений выяснилась одна интересная деталь, которая сильно огорчит Орлова.
— Господа, как вы уже видели, основным доказательством причастности к покушению на Ставра является запись видеозвонка, где Григорий совершает признание. Невооружённым глазом видно, что он был «немного» не в себе, когда всё это говорил… — Мне сразу стало понятно к чему клонит мэр. — Тем вечером мы с князем Григорием сильно выпили. Он очень переживал о случившемся со Ставром, и о своей репутации, ведь все будут думать о причастности рода Драгуновых к этому происшествию. Переживания, общая усталость, алкоголь… Я не исключаю того факта, что Григорий мог себя оговорить.
— Князь, Александр, а вы тоже переживали о случившемся с моим отцом? — Мне не удалось сдержаться, от чего мой голос сочился ехидством.
— Ну разумеется! Не скрою, у нас в прошлом с князем Ставром возникали разногласия, но он всегда в моих глазах пользовался уважением.
— Неужели? Как мило! Хорошо… Распорядитель, выведите на экран документы. — Отдав усачу пару листов я вернулся за свою трибу. — Глядя на это с трудом верится в ваши слова. Поясню… Когда давал объяснения, я не говорил, но мне удалось найти исполнителя.
— Вот как! Это очень важная деталь. Почему он не здесь? — Поинтересовался Орлов, ни на йоту не утратив спокойствия.
— Потому, что я его сразу же ликвидировал за содеянное, но интересно не это. Князь Орлов, вы мне или кому-нибудь из рода Мышкиных деньги в долг давали когда-нибудь?
— Нет… — Смущённо ответил Александр не понимая, почему я об этом спрашиваю. — Такого никогда не было.
— Спрашиваю, чтобы вам сложнее было отрицать свою причастность. Исполнителем был мой брат Дмитрий Мышкин. В отпуск на побывку приехал. — Довольная улыбка сама собой проступила на моём лице, а в руке оказался лист выписки из Петроградского центрального отделения имперского банка. — У Дмитрия при себе была крупная сумма денег.
— Можно конкретнее, князь Станислав. — Последовал вопрос от распорядителя. — "Крупная" — это сколько?
— "Крупная"- это две спортивные сумки туго набитые пачками денег десятитысячных купюр. — Пояснил я, поглядывая на бледнеющего Орлова, продолжая рассказ. — Взяв сотню купюр, мы с Федором Токаревым и комиссаром имперской полиции направились в банк. Как вы знаете, номера банкнот высокого достоинства фиксируются банком. Ни единого совпадения с теми деньгами, что снимал князь Григорий для оплаты наёмников мы не обнаружили. А вот с теми деньгами, что снимали вы, князь Орлов, за день до покушения — совпадение номеров сто процентов. Как снятые вами деньги оказались у стрелка? Пояснить не ходите?
— Я… Не знаю. — Голос мэра дрогнул. — Станислав, вы меня сейчас обвиняете в покушении на князя Ставра?
— Не обвиняю, а жду разумного пояснения. Нечто вроде, князь Григорий, чтобы не вызывать подозрительных движений денежных средств, попросил, чтобы вы оплатили услуги стрелка.
— Я… Не… Такого не было!
— А не по этому ли поводу вы пили? — Прозвучал ещё один неудобный вопрос. — Так как, деньги снятые вами оказались у Дмитрия? Ранее вы сказали, что в долг Мышкиным не давали. Выписка, кстати, комиссаром заверена. У меня ещё протокол есть. Что-то отрицать бесполезно.
На Орлова было жалко смотреть. От моих речей он сильно занервничал, что даже не мог найти, что
