Айдол-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
А вот — не зажило! Под утро проснулся, от того, что щёку конкретно «печёт» и «дёргает». На часы глянул — без десяти пять. Встал, сходил, посмотрел в зеркало, убедился, что царапина «конкретно так», опухла, вернулся в кровать, подремал в полглаза до подъема и, сразу, как все встали, позвонил ЁнЭ с телефона охраны. Сказал, чтобы приезжала и везла меня в больницу. Пусть, нафиг, лечат. То ли с кольца грязь попала, то ли визажисты поспособствовали. Грим мне вчера два раза накладывали. Вполне возможно, что тогда и «втёрли».
Похоже, известие о том, что я еду лечить «рану», полученную вчера в стычке с КюРи и ИнЧжон подействовало на группу как ведро с холодной водой. Все сразу «пришибились», с тревогой смотря на меня. Испугались, «беспредельщицы»? Чуют, кошки драные, что это грозит им нехилыми неприятностями. Моментом затихли. Ладно, посмотрим, что доктор скажет. Там видно будет по ситуации, сдавать их СанХёну, или, можно будет обождать.
Доктор, для начала «шуганувшись» моих глаз, осмотрел повреждение, и, взяв за подбородок, аккуратно поворачивая мою голову влево-вправо, рассмотрел под разными углами царапину и отправил меня сдавать кровь на анализ. Вот, сижу с проколотым пальцем, жду результатов.
Прямо с утра мы должны были с ЁнЭ ехать в «VELVET», а поехали — лечиться. Она уже отзвонилась менеджеру Киму, сообщив о ситуации, тот, стопудово, уже позвонил КиХо. СанХёну точно сообщат. Никто не хочет быть крайним, тем более, что «VELVET» уже «профукали». Чёрт, надо сидеть, думать, что сказать СанХёну, но, неахот-ааа! Не выспался, щёку дёргает, никаких идей в голову не приходит. Не, голова соображает, но думает, о том, о чём ей хочется, а не о том, о чём надо. Впрочем, уходя из общежития, я дал задание своим «красавицам». Сказал — «думайте, как такое могло приключиться и где я поранилась. У меня мозгов не хватает придумать, как отмазать вас от СанХёна. Придумаете — всё нормально будет. Не придумаете — ну уж извините. Дурочкой себя выставлять перед президентом не буду». Забрал у ЁнЭ свой телефон, жду от них смс-ку. Сам же пока размышляю над своим сценическим образом.
Вчера, после того как меня «торкнуло» видением Майкла Джексона, мысли о том, как правильно всё организовать и что нужно для этого сделать, так и крутятся в меня в голове, мешая думать о чём-то другом. Тут ещё КиХо вчера позвонил, передал пожелание от шефа, придумать что-то на японском. Сегодня, кстати, совещание с представителем «Sony Music» запланировано. Приду туда с опухшей рожей, вот СанХён обрадуется! Или, с забинтованной. СанХён обрадуется ещё больше. Блин, ну и дуры эти бабы! Вечно всё у них не вовремя! Нажалуюсь, нафиг, на них! Пусть шеф мне делает сольную карьеру. Сейчас ещё немного потренируюсь и, нормально будет. После того, как я на концерте сильно напряг связки, голос у меня стал как-то уверенней. Как-то сила появилась. Ну, как сила? Не Шаляпин. Даже, не подошва от его сапог. Но, уже не дрожит, и какая-то уверенность возникла, что, да, пусть не громко, но могу. Есть развитие, а дальше, будет, несомненно, только лучше.
Тут ещё этот японец. Не, конечно хорошо, что мною начали интересоваться в других странах, это очень хорошо. Но вот только как-то много сразу сейчас происходит в один момент времени. Всё как-то уплотняется и уплотняется. Вообще свободного времени не остаётся.
«Подумай о произведении на японском языке» — высказал мне пожелание президент. На японском? Да нет проблем! Oginome Yoko — моя первая и яркая японская любовь навсегда! Я же её песни наизусть заучивал, практикуясь в языке! Подпевал, совершенствуя произношение! Да и вообще, она очень симпатичная девчонка и песни у неё в стиле евро-бит, очень приятные. Уверен, что без проблем вспомню что-нибудь из её репертуара. Только вот у неё голос есть. А у меня — нет. Это как из анекдота про тигра и мясо в зоопарке — «Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?!». Вот так и я — вспомнить то я вспомню, но, спеть-то как? До Йоко мне сейчас как до луны. Кому-то отдать? Не хочу я никому Йоко отдавать! У неё отличный репертуар. Точно помню, что после её «Dancing Hero», каждая её песня в Японии становилась популярной. А Япония — это не Корея. Население — в четыре раза больше. Зачем мне кому-то такое отдавать? Я, конечно, несу благодать во имя добра в этом мире, но, я же не мать Тереза, в конце-то концов? Чтобы всё безвозмездно, то есть, даром… Мне тоже надо.
А кроме Йоко, я вроде больше ничего и не знаю… Хотя! А «Koi-no Bakansu»? Ну, уж эту вещь точно нельзя в чужие руки отдавать! Будет глупостью несусветной такое сделать. Эх, голос бы мне! Голос. Хочу голос. Прямо здесь и сейчас. Хочу голос!
— Госпожа Пак ЮнМи, прошу вас, пожалуйста, пройдите в кабинет 23, - раздаётся из динамика над дверью, приглашая меня к врачу.
Пойдём, посмотрим, что нам скажут, — вздыхаю я про себя, поднимаясь на ноги.
ЁнЭ тоже поднимается, чтобы идти за мной. Она моя сопровождающая, ЮнМи же несовершеннолетняя. Потом, она платит… Точнее, агентство платит. У ЁнЭ — карточка агентства.
(несколько позже, в кабинете врача)
— Как я и предполагал, это аллергическая реакция, — говорит мне врач, закончив читать с монитора результаты экспресс-анализа и переводя взгляд с экрана на меня.
Он смотрит на меня, я смотрю на него, ожидая продолжения. Чего он на меня выставился? Глаза, что ли, рассматривает? Вот уж «счастье» подвалило мне с этими глазами…
— И что теперь делать, доктор? — спрашиваю я, нарушая явно затянувшееся молчание.
— Что? — приходит он в себя, после моих слов, — А! Нужно более подробно определить аллерген, вызывающий реакцию. Нужно сделать расширенную тест-пробу, которая сможет это
