Алан Аюпов - Слепой царь
— Саня?!
Почему это меня остановило, не знаю. Я дёрнулся, как от удара и замер. Медленно обернувшись, спросил, растягивая слова:
— Это вы мне?
— Нет. — Неуверенно произнесла девушка. — Извините. Я обозналась.
— Простите, а почему вы обознались? — Стараясь не спугнуть девушку, спросил я, одновременно пытаясь понять, что же меня заставило обратить на оклик внимание.
— Не знаю. — Смутилась та. — Мне показалось… Я подумала… Ммммм. Не знаю. Мне почудилось, будто я вас где-то видела. Теперь понимаю, что ошиблась. Вы очень похожи на одного моего знакомого из той жизни. Но!..
— Что, но? — Поторопил я.
— Но, тот был зрячим. и… Одиноким…
— В каком смысле одиноким? С ним не было девушки? — Улыбнулся я ободряюще.
— Нет. Он по жизни был одинок. Простите.
И девушка, резко развернувшись, зацокала каблучками прочь.
— Катя, немедленно, что хочешь делай, но узнай, что это за девушка? Где она живёт? Или дай задание нашим соглядатаям проследить за ней.
Катя отошла на несколько минут. Я остался торчать посреди улицы, как столб посреди мостовой. Но девушка вскоре вернулась.
— Всё нормально, её взяли под наблюдение. — Сказала она, вновь беря меня под руку. — Пошли. Здесь очень жарко.
Во дворце я не находил себе места. Это совершенно ничего незначащее происшествие выбило меня из колеи. Я никак не мог успокоиться. Почему же меня так дёрнуло при этом странном имени? "Саня… Саша… Александр… Шурик… Алекс… — Мучительно вспоминал я, но ни одно из предлагаемых имён никак нельзя было связать с моим именем. — Чёрт!.. Какое это имеет отношение ко мне? Почему?!".
Так ни к чему и не придя, завалился спать. Но сон не шёл. Точнее, он был, но какой-то не естественный.
Снилось мне, что со мной пробует заговорить младенец. Я смотрю на него и недоумеваю, как эта крошка может говорить? Ведь ему только три месяца исполнилось. Язычок молотит в маленьком ротике, губки кривит толи в усмешке, толи в гримасе, не поймёшь… Мамаша на руках его держит, а он аж извивается, что-то сказать пытается. С трудом я понял, что он говорил: "Ты не прав, граф, ты не прав". Кажется, было ещё что-то, но, проснувшись, не помнил, что именно. Меня поразило тогда не столько то, что он сказал, а то, как он смог сказать. Помню, я подумал, что ты, тот кто пытается заговорить со мной устами младенца, убьёшь его этими потугами. После этого ребёнок перестал корчится. Зато у меня осталось ощущение виновности перед тем, кто пытался говорить. Толи я был повинен в его смерти, толи в бесчестии… Не знаю. Главное, что до меня лишь потом дошло, что младенец называл меня графом… До сих пор я весьма скептически относился к заявлениям типа: моя душа была когда-то духом Блаватской, Рериха или ещё кого. Некоторые утверждали, будто они несут в себе души Шопена, Моцарта, Бетховена… Бред всё это. Не может тысяча людей иметь одну и ту же душу… Её вообще нельзя иметь. Она у каждого своя. Другое дело, что некие флюиды, воспоминания или отголоски нового сознания иногда отражаются в нас как в зеркале, но это совсем другое. Никогда мне не нравился титул графа. Князь — другое дело, я даже мог, в принципе, согласится даже на маркиза или барона, хотя эти титулы меня совсем не привлекали, а вот графа никогда не любил. Считал этот титул каким-то надуманным, искусственным. Этим титулом награждали выходцев из народа. Я ничего не имею против, тем более, что не уверен в правильности подобных измышлений, может это и не так, и тем не менее, графский титул мне категорически не нравится. А младенец называл меня графом… Почему?
(Титул граф по Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона: немецк. граф; старинные формы — garafio, grafio, gerefa, greve; франц. comte, от лат. англ. earl) — в настоящее время титул, первоначально название должностного лица во Франкском государстве и в Англии).
Этимология слова graf очень неясна. Наряду с наиболее распространёнными производствами от германских корней встречаются объяснения из кельтского языка и даже из греческого.
В России графский титул введён Петром Великим. Первым русским графом был Борис Петрович Шереметьев, возведённый в это достоинство в 1706 г. за усмирение астраханского бунта. Графские роды пользуются титулом "сиятельства" и вносятся в пятую часть дворянской родословной книги. Прим. автора).
Проснувшись от кошмара, сел в кровати, окончательно сбрасывая сон. И присниться же?.. Младенец… Откуда здесь младенцы? Я не видел ещё ни одного.
Кстати, а где Кичиро Кумагаи? Его ведь с тех пор, как он зашёл мне за спину никто не видел. Спит он или нет? То, что не ест, так это точно. проверено. Продукты не пропадали. Но как так можно?! Быть невидимым ни для кого… Да ещё и не есть?.. Неужели он постоянно за моей спиной? Нет. Когда я выхожу из апартаментов, то появляется ощущение, будто кто-то за мной идёт. Но шагов не слышно, сколько бы я не прислушивался. На какие ухищрения не шёл, но, увы. Засечь японца мне так и не удалось.
"Это странно, мысли бросаются из одной крайности в другую. — Я помотал головой. — Чёрт, как это плёвое событие выбило меня из колеи?..".
Я поднялся. Где-то тикали ходики.
"Блин, я же их так и не нашёл? Где же они?", — Подумал я и отправился на поиски.
Но видимо судьба не желала моего знакомства с данным часовым прибором. Стоило мне сделать пару шагов по направлению звука, как позади зазвенел телефон.
— Твою мать… — Выругался я, возвращаясь к тумбочке. — Ало?
Звонил Матвей. Оказывается, в каком-то захолустном городишке бывшие военные подняли бунт.
— Требуют демократических свобод. — Завершил своё сообщение Мурзиков.
— Что предприняли? — Севшим голосом поинтересовался я.
— Пока ведём переговоры. Окружили. Но эти твари весь город взбудоражили.
— Можешь коротко описать их требования?
— Выборы…
— Хватит, понял. Сейчас прибуду.
— Не стоит. — Возразил Матвей. — Здесь опасно. Наших войск очень мало. А этих любителей демократии выше крыши.
Я постоял, немного подумал. Надо принимать решение. Да, очень неприятное, но!.. Лучше малая кровь сейчас, чем большая потом. А мнение заграницы меня не интересует. Придя к такому выводу, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:
— Матвей, прекратить всякие переговоры, расстрелять. Всех. Я боюсь, что в этой каше менее виновных найти будет сложно, поэтому постарайся, если получится, но особо рьяных расстрелять. Если возьмёшь зачинщиков, показательно повесить на центральной площади. Призывай войск сколько нужно. Подключи Николая Никаноровича. До утра задавить гниду.
— Какого утра?
— Чёрт!.. Нашего.
— Понял, будет сделано, ваше величество.
Положив трубку, сел на край кровати. Руки немного тряслись. Не просто отдавать приказ на расстрел людей. Плохо, очень плохо. Но мягкотелость некоторых правителей я хорошо помнил, и чем это закончилось. Дети, попавшие под бомбёжку… Без рук, без ног… Без глаз… Нет, лучше сразу задавить гниду.
Я протянул руку, поднял трубку и набрал номер Дженни. Но девушки, по всей вероятности, дома не оказалось. Тогда набрал номер Альбины. Через несколько секунд в трубке раздался сонный голос:
— Слушаю.
— Альбиночка, ты дома? — Спросил я, хотя вопрос был дурацкий.
— Ну, да?! — Немного удивлённо и растерянно ответила девушка.
— Можешь сейчас отправиться в Первоград?
— Да, конечно. Только умоюсь…
— Не надо умываться. Ты и так красивая. Альбина, я жду тебя на верхушке башни через пять минут.
— А ты… Вы где?
— Я в Аратте. Сейчас буду в башне.
— Может мне в Аратту лучше?
— Не надо. Зачем лишние разговоры…
— Я на башне подожду, оттуда домой пойдём вместе.
— Хорошо. иду.
Я положил трубку, быстро напялил штаны, накинул рубаху и покинул помещение. Сразу же за дверью почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Окликать не имело смысла. Всё равно не отзовётся.
Наверху ждала Альбина, встретившая меня неоднозначным вопросом:
— Ваше величество, а что вы будете делать, если все мы забеременеем?
— Глупая ты женщина. — Ответил я, беря её под руку. — Пошли.
Удивительно было то, что все они знали о втором этаже, и только один олух — я, ничего не знал.
— Альбина, как дела в твоей епархии? — Спросил я, отдыхая после трудов праведных.
— А вы больше ни о чём спросить не могли? — Отпарировала девушка.
— Увы, не мог. Мне вообще трудно в этом непонятном свете… или мире… Чёрт его знает. Я не понимаю, что происходит, и что от меня требуется? Почему так всё складывается? Откуда столько женщин? А главное, почему китаянка, которая вполне могла создать своё государство, и не хуже моего, а может и лучше, вдруг предлагает свою руку и сердце? Почему захваченная в плен принцесса, вместо того, чтобы вернуться домой и отблагодарить меня нормальным мирным договором, или наоборот, объявить войну, выходит за меня замуж? Ну не верю я, что моя внешность такая великолепная, чтоб на меня кидались голодные женщины. Не верю я в это.
