Алан Аюпов - Слепой царь
— Может олимпийские игры объявить? — Негромко произнесла Мелисента.
— Ага. У нас радио работает. Телевидение с утра до поздней ночи… Голубые экраны не гаснут… — Съехидничал я. — Дорогая, у нас даже газет нет ещё. Какие олимпийские игры? Надо срочно организовывать школы для детей…
— Давно уже существуют. — перебила меня Сяомин.
— Морские академии, училища, начальные курсы, ознакомительные курсы… Да чёрт его знает, что ещё надо. Думать поздно. Действовать пора. Всё. На сегодня хватит. По домам.
— И что дома делать? — Ехидненько так поинтересовалась китаянка.
— Чёрт… — выругался я. — Развивать государство надо. Вертикаль власти налаживать. У нас тут есть, а тут дыра и никаких намёков на заплатку. Николай Никанорович, ты этими людьми займись… Прости… Но придётся тебе вернуться к обязанностям начштаба. Временно!.. Побегай с этими деятелями по городам и весям. Особенно просмотри поступающих в башни. Не просто просмотри, одноразово, а каждый день проглядывай. Вдруг там ещё кто интересный объявится. Собери нужных людей. Определи сам, на какие должности тянут эти ребята. Времени тебе две недели.
— Месяц. — Тут же принялся торговаться десантник.
— Слушай, дорогой мой друг, — начал закипать я. — Ты не на базаре. Две недели. Всё. Кстати, а почему реабилитологи не создают информационную базу о поступающих? Это бы очень облегчило поиск нужных людей!.. Принцесса, поручаю вам немедля заняться этим вопросом. Так!.. Сяо, что там с типографиями?
— Проблема не столько в типографиях, сколько в их оборудовании. Свинца у нас, оказывается, очень мало.
— Пошевели геологов. Пусть посмотрят Аркаимские залежи. Вдруг там чего есть?
— Слишком далеко.
— Можно подумать, что у нас паровозов нет? Короче, если надо строить металлургические заводы, учитывайте в первую очередь их рентабельность. Не мне вас учить. есть для этого книги, экономисты и так далее.
— Для чего нам нужен Любоград? — Спросила Сяомин. — Он стоит в очень неэкономичном месте.
— Я уже тысячу раз пояснял! — Взорвался я. — Это город науки… Город, где люди зарабатывают интеллектом, а не руками. Хотя и руками тоже. Без них куда?..
— Ладно. Не кипятись. — Сказала Сяомин, кладя свою маленькую ладошку мне на плечо. — Я всё понимаю. Но необходим план. Надо хотя бы знать, как действовать? Что в первую очередь, что во вторую, а что в третью.
— Каждый должен заниматься своими делами. Кожемякин знает своё дело, вот ему и флаг в руки. Капитанам дать задание на организацию морских училищ и академии. Нужны знающие люди и не бояться доверять им управление. Есть геологи, нужны физики. Есть животноводы, нужны ботаники. и так далее, и тому подобное. Я вам раздал города. Дал права управления для чего? — Не унимался я.
— Мы всё поняли. — Тихо сказала Лина. — Ваше величество… Только что умер Кичиро Кумагаи.
От такой новости я поперхнулся на полуслове. Несколько секунд осознавал полученную информацию, и наконец заорал:
— И какого хрена ты сидишь молчишь?!
Вскочил, и выбежал вон. Мелисента бросилась следом. Подхватила меня под руку и мы помчались в медцентр.
Моисей Абрамович в это время что-то делал у операционного стола, на котором лежало тело японца. Рядом стояла Генриетта, трое в белых халатах непонятного назначения, и четыре медсестры.
— Убью! — Заорал я, бросаясь к столу. — Пульс есть?
— Нет. Уже пять минут как нет. — Ответил старый хирург.
— Воду давали?
— Каку… — Он недоговорил, бросился к стеклянному шкафу, выхватил оттуда серебряную флягу.
— Почему фляга серебряная, а не золотая? — Спросил я у Генриетты.
— Регина не дала золота.
— Повешу, суку!!!
В операционную вошли Сяомин, Изольда и Кружкин.
— Ваше величество, — заговорил последний. — Моя помощь не нужна?
— А чем ты помочь можешь? — Раздражённо вопросил я.
— У меня есть идея. Правда, если Кичиро-сан ещё не умер.
— Ну???
— Создать круг.
— и что?
— Я отдам свою жизнь. Вы возьмёте мою, и перекачаете её Кичиро Кумагаи.
— Во блин, суицидник выискался.
— Поверьте, Ваше величество, когда я звонил, мне так и сказали, что спасти человека только что умершего можно в этом мире, но только ценой другого.
— Я не имею права забирать твою жизнь. И ты это прекрасно знаешь.
— Да. При одном условии: если эту жизнь я отдаю добровольно. Что я и делаю.
— Тебе что? Жить надоело?
— Нет. Не надоело. Но… Я понимаю, что живу как-то… Вернее, начал жить неправильно.
— Время дорого. Но твоей жизни я не возьму.
— Вы мне не оставили выбора. — Сказал Кружкин и выхватив из-под рубахи стилет, вонзил себе в грудь.
— Ё… Твою… Б… Дебил!!! Круг!!! Быстро!!!
Дальше происходило невероятное. Сяомин схватила меня за руку с одной стороны, Мелисента с другой, замкнула круг Изольда. Моисей бросился к падающему телу, а Генриетта принялась останавливать кровь, осторожно вытаскивая оружие из раны.
Создав малый круг, я вдруг подумал: "А на фига я его сделал?.. Сопляк уже мёртв, его не вернуть, и японцу жизнь не восстановить". Но в голове стучалась мысль:
"Сознание… Сознание… Сознание…".
Я не понимал, что это такое, и почему эти слова вертятся в голове. И что делать с этим не знал. Но повторение, как заклинание сработало наподобие гипноза. Я отключился. Кто руководил моим сознанием? Моими действиями? Может магическими какими-то фокусами, не знаю. Но очнулся от похлопывания по щекам. Не скажу, что похлопывание это было ласковым, нежным. Скорее наоборот.
— Хватит меня лупить. — Прохрипел я, пытаясь осознать, что произошло, и где это я?..
— Ваше величество, разомкните круг! Уже всё! — Попросила плачущим голосом Мелисента.
Только тут до меня дошло, что я валяюсь где-то, а обе мои руки держат кого-то. С трудом удалось разжать затёкшие кисти. Их тут же кто-то принялся массировать. Заплакала Мелисента. ещё кто-то всхлипывал. Кажется, это была Сяомин.
— Что случилось? Объясните? — Попросил я, пытаясь подняться.
— Если бы кто-то знал, что случилось… — Ответил Моисей Абрамович. — Сердце японца начало биться. Рана самоубийцы затянулась буквально на глазах. А сам он очухался, и сидит у твоих ног, головой мотает. Руки королевы и второй жены вы чуть не сломали.
— Да вы что?! Сами не могли разорвать круг? — Удивился я.
— нет. Серьёзно ответила Изольда. — Вы замкнули всех на себя. Мы чуть не отдали богу души. Если б не Генриетта и Моисей Абрамович, нас бы уже не было.
— Эй, сопляк, объясни, ты что это задумал?
— Он не разговаривает. — Пояснил хирург.
— В смысле? Язык откусил?
— Нет. Сидит, мотает головой, и явно ничего не понимает.
— Твою мать!!! Это же перерождение!!!
— Что? — Переспросила Изольда.
— Это обыкновенное перерождение. Он отменил предыдущее своё рождение, отказавшись от него напрочь, зато теперь приобрёл нечто иное. — Пояснил я.
— НЕ понимаю?..
— Что с Кичиро-сан? — Не ответил я.
— Сердце бьётся нормально. Давление восстановлено. Общее состояние тоже хорошее. Раны исчезли. Внутренние, не знаю, надо делать УЗИ.
— Ага. У нас есть такая техника?
— Благодаря вам, у нас есть не только такая техника, но и покруче. — Ответила Генриетта. — Только вот ремонтировать кто её будет, когда что-нибудь сломается?..
— Я и отремонтирую, пока наша технология не дорастёт до нужного уровня. — Ответил я, наконец сумев подняться. — Мелисента, Сяо, извините, но я, видимо, был в трансе. Тут надо подумать на будущее, чтоб подобных ситуаций больше не произошло. Я же мог убить вас. Извините.
Вместо извинения, Мелисента обняла меня, прижавшись всем телом. С другой стороны китаянка сделала то же самое. Потом они синхронно шагнули куда-то в сторону и я понял, что они укладывают меня на кушетку. Сопротивляться было глупо, и я развалился, как на диване.
— Кичиро-сан не пришёл в себя?
— Ещё нет. — Ответил старый еврей.
— Моисей Абрамович, осмотрите сопляка. Пожалуйста. Что-то его мычание напрягает меня и позволяет усомниться в его интеллектуальных способностях.
— Ему психиатр нужен, а не костолом. — Проворчал хирург.
— К сожалению психиатра у нас нет.
— Почему нет? — Спросила Сяомин. — Только вчера с ним беседовала.
— интересно! Это на какие-такие темы? — Язвительно заметил я.
— На предмет профпригодности. — Отрезала китаянка.
Некоторое время в операционной держалась деловая атмосфера. Сопляк мычал что-то невразумительное, позвякивали мединструменты в стерилизаторе, пыхтел дисцилятор, щёлкали ножницы, неприятно скрипел пластырь. Вдруг всё замерло. С операционного стола поднялся японец. Я не видел его лица, но окружающие замерли.
— Ваше величество, — произнёс воскрешённый. — Позвольте занять место вашей тени.
