Сердце Изнанки. Книга – 2 - Олег Валентинович Ковальчук
— Ну-ка, Гена, иди на пост, я сам разберусь, — бросил он воину, затем обратился к Дмитрию: — Добрый день, Дмитрий Александрович. Неожиданно вас здесь увидеть.
— Да вот, решили посмотреть, как дела обстоят, — ответил Дмитрий. — Батюшка захворал, а я решил делами заняться, узнать, как люди себя чувствуют.
— Это благое дело, — кивнул старший. — У нас, правда, приказ никого постороннего не пускать.
— Так мы и не посторонние, — спокойно произнёс Дмитрий. Было видно, что его раздирает злость, но скорее от обиды. Он понимал, что гвардейцы выполняют волю своего господина.
— Да, не чужие, — сказал гвардеец, но уже мягче. — Я не препятствую, только об одном прошу: если вдруг у вас возникнет желание устраивать войну за имущество, подумайте сначала, охолоните. Очень не хочу с вашей семьёй воевать. Очень вас уважаю. Мой дед Пылаевым служил.
— Да мы без этого, Сергей, — ответил Дмитрий. — Мы правда хотим посмотреть, что здесь творится. Не собираюсь права качать. Слово чести даю.
— Спасибо вам, Дмитрий Александрович, — кивнул Сергей. — Если хотите, я вас сопровожу, покажу, как за последнее время деревня отстроилась. Я ведь сам почти всеми работами руковожу. Доставляет мне это удовольствие.
— Да мы сами, — отрезал я.
— А это кто?
Дмитрий нахмурился, подбирая ответ. Затем произнес.
— Родственник наш по отцовской линии. Тоже Пылаев. Мой брат. А от экскурсии не откажусь, — добавил он. — Садись к нам в машину.
Сергей кивнул и сел в автомобиль, после чего скомандовал своим воинам:
— Открывайте ворота!
Уже на подъезде к заводу Сергей заговорил:
— У Лисиных дело спорится. У них ведь два своих строительных треста, вот они и выжимают всё досуха. Заказов от государства у них полно, и ваш завод пришёлся как нельзя кстати.
— Ну да, — хмыкнул Дмитрий. — Раньше они у нас ни одного заказа не размещали. Что и понятно, мы ведь всегда не ладили. Где сейчас староста сидит? Хочу с ним потолковать.
— Геннадий Петрович? — переспросил Сергей. — Он на дальнем конце деревни. Едем, покажу.
Мы доехали до небольшого домишки, где, по словам Сергея, жил староста. Начальник гвардии вдруг приложил ладонь к уху, нахмурился.
— Так, — произнёс он. — Дальше вас проводить не смогу. У меня, похоже, ЧП начинается.
— Что за ЧП? — напрягся Дмитрий.
— В последнее время твари стали к забору подбираться, — пояснил Сергей. — Пойду погляжу, что там происходит.
— Что за твари? Откуда? — Дмитрий нахмурился.
— У нас же участок примыкает к границе с Иркутской областью, — ответил Сергей. — Там, в зоне отчуждения, больше никого нет. Оттуда лезут всякие паразиты и культисты. — Он хмыкнул. — Ну ладно, будьте здоровы. Заезжайте в гости. Рад, что вы решили уделить внимание делам.
Он крепко пожал руку Дмитрию, потом мне, и ушёл, оставив нас у дома старосты.
— Отец Сергея — безземельный барон, Сёмгин, — пояснил Дмитрий, заметив мой вопросительный взгляд. — Правда, Сергей почему-то открещивается от своего происхождения. В простые воины подался. А его отец когда-то служил у нас в гвардии.
— Понятно, — кивнул я. — Ну, пойдём к старосте.
Мы подошли к двери, и Дмитрий постучал. Дверь отворил седоусый мужчина с кустистыми бровями и блестящей лысиной.
— Дмитрий Александрович! — воскликнул он, расплываясь в улыбке. — Как рад вас видеть! Давно вы к нам не заезжали. Как там Александр Филиппович поживает?
— В порядке всё, — отмахнулся Дмитрий, но вопрос его явно расстроил. — Вы расскажите, как у вас тут дела обстоят.
— Да как дела обстоят, — вздохнул староста, приглашая нас в дом. — Лисины с нас десять шкур спускают. Заставляют работать днём и ночью. Совсем продыха людям не дают.
Мы сели за грубо сколоченный стол, и Геннадий Петрович продолжил, понизив голос:
— Они тут всё под себя подмяли. Заводы, склады — всё их. Работников заставляют сверхурочно пахать, а платят гроши. Половина селян уже подумывает уйти, да только куда? Кругом твари, а Лисины ещё и угрожают, если кто бунтовать вздумает. Все производственные линии заняты, люди работают в три смены. Круглые сутки завод эксплуатируют, минуты не простаивает.
— Все соки из простого мужика выжимают? — спросил я.
— А если кто филонит, так намекают, что пинком под зад за пределы забора, — кивнул староста.
— Вам хоть платят? — спросил Дмитрий.
— Платят-то исправно, хоть и мало, но работать заставляют, как будто мы рабы, а не селяне. Да и не хочется оказаться за пределами забора, — ответил Геннадий Петрович, и в его голосе послышалась горечь.
— А в чём проблема? — спросил я, прищурившись. — Чем вас так пугает перспектива оказаться за забором?
— Да как это чем? — староста посмотрел на меня, будто я спросил очевидное. — Здесь места нажитые. Да и страшно нынче за забор выходить. Такие дела творятся. Гвардейцы говорят, твари там, как у себя дома, ходят. Ничего не боятся. Кто окажется на их пути, того сожрут. За пределы забора выходить — всё равно что смерть.
— С чего вы это взяли? — удивился я, покосившись на Дмитрия.
Тот промолчал, лишь пожал плечами. Староста покачал головой.
— Твари каждую ночь воют. Да так, что люди спать не могут.
Я осмотрел старосту истинным взглядом. Неодарённый. Что ж…
— Это вопрос ещё предстоит утрясти, — произнёс я негромко. — Вы нам проведёте экскурсию? Как здесь работаете? Что вообще происходит?
Я посмотрел на старосту, а тот перевёл взгляд на Дмитрия, будто спрашивая, кто тут главный. Я положил ладонь на стол, намеренно демонстрируя кольцо с гербом Пылаевых.
— Конечно, конечно, покажу, — засуетился Геннадий Петрович. — Идёмте.
Мы вышли из дома и двинулись к заводу. Я то и дело оглядывал окрестности истинным взглядом, подмечая ауры. Попадались несколько цветных, но слабых, зелёных — совсем недавно инициированных. Вдруг прямо под ноги нам выбежала девчонка лет десяти, гоняясь за резиновым звонким мячиком. Её аура сияла изумрудно-зелёным, активная, живая. Она замерла, увидев нас, и поклонилась:
— Здравствуйте, ваше благородие! Куда идёте? Водицы может выпить али квасу хотите?
— Иди, Анечка, — забеспокоился староста, пытаясь прогнать девочку.
Я приостановился.
— А напои меня водицей, — попросил я, глядя на неё. — Ты
