Мажор : На завод бы шел работать! - А. Таннер
Девушка притягивала к себе внимание какой-то простой красотой и естественностью: чистая белая кожа без единого намека на косметику, свои, а не "сделанные" губы, правильные черты лица и огромные нежные голубые глаза. По правде говоря, я и отвык уже видеть в Москве таких девушек. У каждой моей знакомой девчули - то нарисованные на пол-лица брови, то искусственные ресницы, то губы, как у утки...
В руке у незнакомки была какая-то книжка, которую она увлеченно читала. Я продолжал смотреть на красавицу, не отрываясь. Девочка явно почувствовала мой заинтересованный взгляд и посмотрела на меня. Я открыто и призывно поглядел на нее, подмигнул и слегка причмокнул. Глупышка мигом опустила руку, одернула подол платья и покраснела, стала прямо пунцовой.
- Симпатичная телочка! - шепнул я Толику. Другая девочка, стоящая рядом с объектом моего внимания, тоже что-то быстро зашептала подружке на ухо. Та снова кинула на меня опасливый взгляд и на всякий случай протиснулась чуть дальше в салон трамвая, поменявшись местами со старым дядькой, который держал в руках старый потрепанный портфель. Дядька будто не заметил рокировки и продолжал дальше читать газету.
Толик тем временем неожиданно и довольно ощутимо пихнул меня рукой в бок.
- Офонарел, что ль? Телки в поле пасутся.
- А что такого? - с привычной ленцой сказал я, на миг забыв, где нахожусь. - Будет в моем списке...
Я хотел было привычным движением закинуть назад хорошо уложенные гелем волосы (жест, который всегда привлекал девчонок), но вместо этого даже не смог поднять руку - народ в переполненном трамвае был утрамбован плотно, точно селедки в бочке на рынке. Хотя откуда мне знать? Я на рынках-то никогда в жизни не бывал... А вообще зря я, конечно, проболтался. Кто его знает, этого Толика... Списочек у меня и правда имеется, веду с шестнадцати лет. Ну ладно, с девятнадцати, если быть совсем уж честным. Ему уже год. Туда я записываю все свои любовные победы. Пока набралось не то что бы много имен - всего четыре. Но то ли еще будет... Я молод, красив и невероятно обаятелен.
Однако, кажется, не все с этим согласны.
- Ты себя в зеркало-то давно видел? - полюбопытствовал Толик. - Тоже мне выискался герой-любовник. У нее таких, как ты - вагон и маленькая тележка. За ней все заводские парни бегают.
Не видел, но могу посмотреть. Сурового вида женщина, успевшая занять сидячее место впереди меня, достала из сумочки крохотное зеркальце и помаду и принялась наводить марафет. Проспала, наверное, на работу, вот и решила нанести утренний макияж в транспорте. Я, вытянув шею, заглянул в зеркало и обомлел. Вместо надменной морды холеного мажора на меня смотрело совершенно обычное лицо парня-работяги. Лицо, кстати, вполне симпатичное и загорелое, просто чуток обветренное. Нет, черты лица были абсолютно те же, и волосы такого же цвета.
Это был я. Просто выглядел я совсем по-другому. Как будто у меня нежданно-негаданно объявился брат-близнец, с которым нас разлучили сразу после рождения, и вырос он в какой-нибудь деревне. Никакой домработницы у него не было, учился он в обычной сельской школе и вставал в четыре утра, как мой отец когда-то, чтобы перед первым уроком еще успеть переделать кучу дел по хозяйству. И волосы гелем он никогда в жизни не укладывал. Неужто я теперь - не первый красавец? А может, я и не был им вовсе?
Правда, тяжелая, неприятная, наваливалась на меня, точно глыба.
- К Тосе очередь из ухажеров стоит, - продолжал мой новый приятель. На нее столько глаз положено - мама не горюй. Забудь. Она, к тому же, не деревенская - из Ленинграда приехала.
- Ничего, - бодро сказал я, вспомнив к месту бабушкину поговорку. - Нет таких крепостей, чтобы большевики не брали. Моя будет девочка.
- Охолонись, болезный, - по-простецки успокоил меня Толик, и его говор чем-то напомнил мне манеры моей бабушки. Она всегда изъяснялась просто и даже жестковато, но всегда к месту. - И скромнее себя веди. Ты ж вторую неделю только у нас работаешь. Если так будешь выделываться - с работы выпрут. А еще, того и гляди, аморалку пришьют. Поедешь обратно в свою деревню хвосты коровам крутить.
- Обратно? Сам-то откуда приехал? - огрызнулся я, почувствовав, что краснею. Такого со мной отродясь не бывало.
- Такая же "лимита", как и ты, только из другой деревни - просто ответил Толик, и от его простоты мне как-то стало не по себе.
Девочка, на которую я положил глаз, усердно читала книжку. Обиженный отказом, я решил поиграть в излюбленную игру "Кошки-мышки" и тоже нарочито небрежно отвел взгляд, уставившись на мужчину, который теперь стоял совсем рядом со мной и читал газету. Бессмертные слова классика: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей" всегда работают. Обладатель шикарных бакенбард, соблазнивший не один десяток женщин, знал толк в женской психологии.
Газета, которую читал мой попутчик, была явно свежей, от нее пахло типографской краской. В левом верхнем углу красовался герб со знаменитым вождем - Владимиром Ильичом Лениным, а справа от герба было крупными буквами напечатано название: "Правда". Ниже стояла дата тиража: "Понедельник, 25 августа 1958 года". Еще ниже шел крупный заголовок: "Главное в советском спорте - массовость и мастерство!". Мужчина увлеченно читал про себя газету, шевеля губами... А я, отбросив последние попытки хоть как-то притянуть за уши любое адекватное объяснению моему нахождению в этом странном месте, смирился с действительностью. Будто бы меня подтолкнуло к этому название газеты.
Все происходило взаправду. На улице действительно стоял не морозный январь, а теплый, даже жаркий август. Мужчина, читающий газету, очевидно, работал не в цеху, а где-то в кабинете, поэтому был одет, несмотря на жару, в шерстяной костюм. На его крупной шее, которой было явно тесно в узком вороте застиранной рубашки, проступали крупные капли пота. Пассажир, избавивший незнакомую девочку от моего пристального внимания, был почти совершенно лысым. Этот факт, по всей видимости, его расстраивал, поэтому он зачесал остатки волос с боков наверх, как и многие лысеющие мужчины. Я, если честно, этого никогда не понимал. Хвала небесам, у меня вполне приличная и довольно густая шевелюра. А лысеть для мужчины - совершенно не страшно. Побрился налысо - и ходишь себе, красивый и брутальный. И на шампуне экономишь. Если это, конечно, кому-то нужно.
Но сейчас речь не об этом. Значит, все произошло взаправду, и сейчас я на самом
