Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1 (СИ) - Гаусс Максим
— Зачем, зачем… — нахмурился тот. — Младший сын должен был учиться на глазного врача. В Америке. Он из Пакистана попал в Индию, а оттуда полетел к американцам. А учёба там — это много денег… Хорошая учеба. Вот Халиф, прапорщик по званию и решил оплатить ему учёбу таким образом, хотя я отговаривал его. Мы собирали оружие на местах засад, обменивали на блокпосту. Патроны покупали или обменивали. Продавали духам.
— Ясно… — вздохнул я. — Ну, продолжай!
— Халифа разоблачили свои же, наказали. Хотели отправить на гауптвахту, но он сбежал. При попытке скрыться, его подстрелили. Ранение было серьезным, я не смог ему помочь.
— Прискорбно. Но, зачем тебе я?
— Душманы приходили за оружием, раз в месяц-два. В последний раз они приходили в июле, но у меня ничего для них не было. Все закончилось. Сегодня они пришли сюда раньше, чем обычно, требовали, чтобы я показал им, где беру оружие… Или сами пристрелят, потому, что я не местный. А я не знаю, Халиф сам все делал. Я подумал, что увидев тебя, они посчитают, что я работаю на вашу разведку. Меня бы точно убили.
Его рассказ, конечно, был очень сбивчивым, без деталей и разъяснений. Но в целом, он вроде бы не врал. Но там точно было что-то ещё, чего он мне не ещё сказал или намеренно не захотел сказать.
— Ясно… А где ты меня нашел?
— В шести километрах отсюда. На старой дороге. Притащил на волокуше, помощь оказал в пути, в своем доме. А потом сюда притащил. Я видел, как на вас напали, видел, как ты полз. Нашел тебя у воды. Не знаю почему, решил помочь… Ты похож на Халифа…
На бледно-голубых глазах старика выступили слёзы — вероятно, он говорил правду.
— Я хочу ещё раз поблагодарить тебя за оказанную помощь. Ты ведь не собирался делать меня рабом так?
— Да какой из врача рабовладелец? — тяжко вздохнул Сафир. — Отпустил бы. А говорить с тобой не хотел потому, что ты тоже русский.
Повисла напряжённая пауза, оба молчали.
— Вот что, ты сделал доброе дело. Без тебя я бы уже подох где-нибудь, без шанса на спасение. Меня просто нашли бы и добили, я мог истечь кровью…
— Что ты намерен со мной сделать? — спросил тот.
— Ничего! — ответил я. — Поблагодарить. И даже знаю как.
— Мне ничего не нужно.
— Посмотрим! Как ты понимаешь, я не собираюсь здесь оставаться надолго. Мне нужно к своим… Ты знаешь, как выйти к советскому блокпосту?
— Нет… Был один, где служил Халиф, но его давно бросили. А куда идти, не скажу. Могу только направление показать.
— Мне нужно три-четыре дня подготовиться. Я ещё слаб. В таком виде я идти не могу, да и надолго меня точно не хватит. Поможешь?
Сафир задумался — его что-то тревожило, но говорить он не стал. Просто кивнул несколько раз.
Следующие четыре дня пролетели незаметно — он трижды перевязывал и обрабатывал мне раны, принес новую одежду и даже поношенные ботинки с высоким берцем. Еще рюкзак, компас и старую карту.
По моим представлениям, ближайшая точка, где были наши войска, располагалась километрах в тридцати. За прошедшие дни, в прямой видимости, хоть на большом удалении, трижды пролетала большая смешанная группа вертолётов Ми-8 и Ми-24. Это означало, что запреты на полёты, скорее всего, уже сняли. Это хороший знак…
Тела мертвых духов старик куда-то стащил и закопал. Я не стал к нему докапываться — захотел, его дело. Никто ведь не заставлял. Все было как раньше, за исключением того, что теперь я никому не подчинялся — старик понял, что я не тот, кого можно сломать. Просто понял на каком-то духовном уровне. Оспаривать не стал, и даже не в оружии дело.
Наконец, я был готов. Более-менее.
Попрощавшись и поблагодарив старика за воду, еду, одежду и помощь, я выдвинулся в путь. Шел медленно, с постоянными остановками. Уже к вечеру того же дня я прошел всего лишь около четырех километров и с трудом добрался до края горной гряды, за которой находились холмы, а ещё дальше равнина. Где-то там располагался советский блокпост, возможно, тот самый, где меня ранее держали взаперти…
Когда стемнело, я вынужденно остановился на ночлег, подыскав что-то вроде пещеры. В самой ее глубине развел крохотный костерок — сил не было, устал как собака. Перекусил вяленым мясом, запил водой. Все тело болело, хотелось спать.
Однако не стоило забывать, что вокруг враг — а ну, сколько тут таких групп может бродить, вроде той, что я подорвал миной в костре⁈ Издалека, на расстоянии я видел духов, которые шли по своим делам. Здесь далеко не безопасно, но в Афгане нет безопасных мест — это знает каждый, кто был там.
Я старался спать урывками, но потом всё-таки не выдержал и погасив костерок, забился в самую глубь пещеры. Автомат и гранату держал при себе — мало ли, кто в гости пожалует?
Но рано утром, едва рассвело, я проснулся от оглушительного грохота.
Схватив автомат и выскочив наружу, я быстро осмотрелся. В небе, далеко справа я увидел дымный след — падал горящий вертолёт. Видимо экипаж пытался посадить подбитую машину, но получалось плохо… Скоро вертушка то ли села, то ли упала за скалами. Ее непременно будут искать, будут эвакуировать экипаж. Нужно успеть, чтобы и меня подхватили… Расстояние примерно километра три с половиной, может больше — в горах расстояние воспринимается иначе…
Подхватив свои вещи, я заковылял прямо туда! Но успею ли?
Глава 6
Марш-бросок
Уже три недели майора держали в пустом и грязном зиндане.
Одного. Не считая парочки наглых крыс. После той дерзкой выходки чекиста с захватом радиостанции, больше никаких поблажек со стороны душманов и представителей ЦРУ не было, и быть могло. Хорошо, что вообще не пристрелили — ведь об этом просто никто бы и никогда не узнал. Был такой офицер КГБ СССР майор Кикоть, летел на самолете на новое место службы и неожиданно пропал без вести.
Такие мысли способны обескуражить кого угодно. И не важно, обычный ты человек или опытный сотрудник Комитета государственной безопасности, с двадцатилетним стажем… Можно быть стойким, крепким, уверенным. Однако всему есть предел! А учитывая, сколько всего выпало на долю майора, им можно восхищаться…
Само собой, в лагере никто с русским офицером толком и не разговаривал, ему ничего не объяснялось. Отношение дерьмовое, а все общение происходило только в виде допросов, в самой грубой форме. Таковы реалии военного времени. И не важно, что вроде как СССР с Америкой открытых боевых действий не вел… Это не мешало им проводить подобные вопросы. Ничего удивительного — с чекистом просто не знали, что делать. Они не знали, кто он такой на самом деле. Вскройся подобный факт, его бы сразу увезли в неизвестном направлении…
Прием пищи для пленного был определен всего один раз в день, да и то, еда была дрянная и в весьма небольшом количестве. Воды тоже давали мало, с расчетом лишь на то, чтобы шурави не помер от жажды. Спать приходилось на голой земле, среди камней. Из одежды — только рваные обноски. Даже обувь забрали. Не удивительно, что Виктор подхватил пневмонию.
Майор все чаще пребывал в состоянии полудремы, но не потому, что устал, а по причине того, что сильно ослабел. Много чего на это повлияло. Мыслец о побеге больше не было, они выветрились из головы уже на конец первой недели пребывания в чертовой вонючей яме.
Сами американцы ничего не делали, только давали команды. И наблюдали. Душманы постоянно били чекиста, пытали, стремились выведать, с кем он выходил на связь, что именно успел передать. Опасались, что он слил координаты лагеря, но связист присутствующий на месте во время радиопередачи, отрицал этот момент. Также они рассчитывали узнать, чего именно ранее от него хотел получить Джон Вильямс. Для чего тот взял его в засекреченный лагерь? Но Виктор Викторович упорно молчал, терпел и ничего не говорил… Его стойкости и упорству можно поражаться! Но к чему это приведет в конечном итоге?
Кикоть прекрасно понимал, что его жизнь висит чуть ли не на волоске и как только он все расскажет врагу, от него попросту избавятся. Пуля в голову и все. А после духи варварски сбросят с обрыва тело и никто его никогда не найдет. На допросе всегда присутствовал один и тот же американец, который неплохо знал русский язык. Это именно он застал его в помещении радиосвязи. Он же и нанес удар прикладом в голову.
