Второй Шанс 3 - Аргус
Саша лег на кушетку. Рядом на кресло села Катя и взяла его руки в свои ладошки, но Анна знаком показала, чтобы она отпустила. Та молча повиновалась. Саша закрыл глаза для того, чтобы полностью успокоиться. Анна сделала знак, и отец подал электрическое питание на датчики шлема.
Находящиеся в центре управления отец Саши и Сергей Порфирьевич внимательно следили за экраном осциллографа, изучая линии сигналов поступающих с датчиков шлема.
— Смотрите, — отец Саши ткнул в одну из них, — эта линия отличается от нормального значения.
— Точно! Что это за показатель? — спросил старый академик.
— Это магнитное поле. Его показатели у головы Саши, выше среднего, — ответил отец Саши. — Сейчас проведем эксперимент, — и он снял трубку телефона. В комнате трансперсонодрома — на таком же телефонном аппарате — замигал красный огонек.
— Это мы для связи придумали, — пояснил он Сергею Порфирьевичу. — Звонок отключен, чтобы не беспокоить трансперсонавта, а горит огонек. Ассистент может снять трубку и поговорить тихонько с нами.
— Толково придумано, — одобрил его идею старый академик.
Подтверждая его слова, Анна сняла трубку.
— Анечка, слушай меня внимательно, — скомандовал ее муж: — Сядь на место Кати и возьми за руку Сашу. Далее следи за моей рукой. Когда я махну, ты отпустишь его руку, встанешь и пусть сядет Катя, и возьмет Сашу за ту же руку. Ты все поняла? Кивни если да!
Анна кивнула, положила трубку и подойдя к креслу, где сидела Катя и с тревогой смотрела на лежащего на кушетке мужа, что-то тихо прошептала ей на ухо. Та тоже понимающе кивнула и встала, уступив место своей молодой свекрови.
Анна села в кресло и взяла Сашину руку. За экраном осциллографа внимательно наблюдали отец Саши и дедушка Кати.
— Никаких существенных изменений, — через несколько минут произнес старый академик.
— Да, я и сам это вижу, — ответил инженер, и махнул рукой. Внимательно наблюдавшая за ним Анна, отпустила Сашину руку и встала с кресла, вновь уступив место Кате.
Она тихо, но быстро села и взяла руку мужа в свои ладошки.
— Ого! — одновременно воскликнули оба наблюдателя. Все линии на экране осциллографа рванули, как по команде, вверх.
— Наблюдаем и не вмешиваемся, — тихо сказал отец Саши. Они впились глазами в колебания линий. Одновременно, шла запись на магнитные ленты.
Через полчаса, когда Катя уже начала беспокоиться, Саша глубоко вздохнул, и открыл глаза. Увидев Катю он улыбнулся ей, а она тут же его обняла.
— Саша, я беспокоилась! Ты куда летал? — взволнованно спросила она.
— Недалеко. В послезавтра! — ответил он, обнимая ее в ответ.
В это время, к молодым людям подошла Анна. На ее лице сияла милая улыбка:
— Давайте снимем шлем и ты нам, Саша, все расскажешь! — ловко отстегнув шлем, она быстро сняла его, обтерла лоб и лицо Саши ваткой со спиртом, и также обработала внутреннюю поверхность шлема. В комнату вошли отец Саши и Сергей Порфирьевич. Отец был очень недоволен.
— Саша! — строго сказал он. — Ты что сделал?
— Я отправился в недалекое будущее! — честно признался сын.
— Ну как же так! Мы же договорились, что будем это делать, только выяснив как гарантированно стопроцентно вернуться обратно! — не унимался отец.
— Вот честно! Не знаю даже как это получилось! — повинился Саша. — Наверное, это обстановка и настрой виноваты. Я как лег на кушетку, как меня взяла за руку Катя, так меня сразу потянуло само! Я даже не очень и хотел. Как будто какая-то сила меня привела в кабинет Сергея Порфирьевича два дня тому… вперед!
— Что? В мой кабинет через два дня? Почему именно туда? — удивился дедушка Кати.
— Потому что через два дня к Вам в кабинет, в десять часов утра, придет оперуполномоченный из ОБХСС и будет задавать Вам вопросы.
— Что? Оперуполномоченный из ОБХСС? — удивился руководитель Академической группы. — Зачем? У нас что: торговая база, магазин или завод? Ведь Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) — это отдел, в составе системы органов внутренних дел СССР (милиции) по борьбе с хищениями социалистической собственности в организациях и учреждениях государственной торговли, потребительской, промышленной и индивидуальной кооперации, заготовительных органах и сберкассах, а также по борьбе со взяточничеством и спекуляцией. В нашей Академической группе он что забыл?
— Подождите, Сергей Порфирьевич. Сейчас все выясним. А ты уверен в этом, Саша? — настаивал отец. — Логичнее было бы представить, если бы он пришел к нам на завод, для проверки наших хозрасчетных дел.
— Я ни в чем не уверен. А вот у нас теперь появилась возможность проверить, на сколько правдивы эти путешествия. Я же не знаю, бать, может он еще и к вам на завод придет, — ответил Саша задумчиво. — Ну а сейчас давайте подумаем и порассуждаем, если бы он пришел, то к чему бы он мог у нас придраться?
— Ясно к чему! — вспыхнула азартом Анна. — Все это оборудование, кроме разве что кушетки и мотоциклетного шлема. Первый вопрос: откуда оно взялось?
— Точно! Именно этот вопрос он и задал! — подтвердил Саша.
— Ну это просто! — вмешался муж Ани. — На каждый прибор у меня есть бумага, что он официально списан. Все они стоили не больше двух тысяч рублей, поэтому списание производили сами предприятия.
— А осциллограф? — заволновалась Катя. — Он не выглядит поломанным.
— А другие приборы, включая осциллограф, взяты мною в аренду, о чем тоже есть сопутствующие документы.
— К чему еще могут придраться? — спросил Сергей Порфирьевич.
— Он еще спросил, за какие деньги и где закупались строительные материалы, как оплачивался труд рабочих и откуда они взялись, — вспоминал детали Саша.
— Хорошо, что мы теперь знаем, чем он интересовался! — не скрывая удовольствия, произнес дедушка Кати: — Скажем, что мы сбросились своими личными деньгами. Стройматериалы нам выписала Академия из своих фондов. Рабочих выделил институт, который до этого передал нам помещения. А бригада шабашников, которая уже уехала, так это были рабочие с Западной Украины, которые работали тут во время своего отпуска! Мы им заплатили из личных средств, за которые не
