Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
Не знаю уж, насколько мне поверил Сергей Михайлович, чьё лицо хранило вежливо-внимательное выражение, а его супруга слушала меня чуть ли не с открытым ртом. Да и Рита тоже, поскольку в прошлый раз я ограничился кратким объяснением, а теперь представил более обширный экскурс в тайны нетрадиционной восточной медицины.
В общем, нашёл чем развлечь хозяев, после чего мы последовали вопросы, всё больше от Ольги Леонидовны, при этом она начала что-то рассказывать про экстрасенсорику. Выяснилось, что мама Риты и про Джуну много чего слышала. Она мне чем-то напомнила Раису Захаровну из кинокартины «Любовь и голуби», также увлекавшуюся эзотерикой. Мне же стоило большого труда не сболтнуть лишнего – очень уж умело хозяйка дома втянула меня в беседу.
— Оля, совсем нашего гостя замучила разговорами, — вмешался Сергей Михайлович. — Он из-за тебя даже поесть толком не может.
— Ох, простите! — прижала руки к груди (не очень выдающейся) Ольга Леонидовна. — Со мной такое бывает. Как начну болтать… Давайте я вам ещё салатика подложу.
— Да я ещё этот не съел.
— А можно уже и мясо, а под горячее ещё по стопочке, — Лебедев-старший подмигнул мне, как показалось, с заговорщицким видом. — Надеюсь, вы не за рулём? А то Маргарита рассказывала, что у вас собственный автомобиль.
— Сегодня на такси, — сказал я. — А так да, предпочитаю занимать место водителя.
— А мне вот приходится служебным транспортом пользоваться. Да я и не был никогда автолюбителем. Даже немного завидую тем, кто сам водит машину. Хотя заработать на неё не каждому под силу. Да и в очереди приходится годами стоять.
Ах ты ж, Сергей Михайлович, допрос завуалированный решил гостю устроить? Да мне скрывать нечего, всё куплено на честно заработанное. Во всяком случае, перед законом я чист.
— Да, машина не каждому по карману, — согласился я. — Но вот я благодаря своему сочинительству сумел заработать на «Жигули».
— Ой да, Риточка говорила, что вы ещё и песни сочиняете, которые по радио и телевидению крутят, — встряла Ольга Леонидовна. — Неужели на песнях можно хорошо зарабатывать?
— Оля, — укоризненно посмотрел на неё супруг.
— Ох, вечно я со своими нескромными вопросами, — захихикала та. — Простите ради бога, Арсений!
— Лучше скажите, как дочка учится? — перевёл разговор на другую тему Сергей Михайлович.
— Я могу судить лишь как её наставник по практической линии, мы пересекаемся у нас в отделении кардиологии, где я в качестве аспиранта. В целом могу Риту похвалить. Она проявляет усердие, не лишена способностей, а самое главное – ей интересно то, чем она занимается. Мне кажется, из неё получится неплохой терапевт. А может быть, даже получится привить ей любовь к кардиологии, и мы станем, так сказать, коллегами.
— Как приятно слышать такое о своей дочери, — сказала Ольга Леонидовна, с умилением глядя на Риту.
Вообще-то я немного покривил душой, какого-то фанатичного интереса девушка к своей специальности не проявляла, была, в общем-то, как все, может быть, чуть выше среднего уровня. Но надо же было настроить её родителей на позитивный лад. Да и Рите приятно. Порозовели немного щёчки от моей похвалы, и смотрит с благодарностью.
Третий тост был от меня за присутствующих тут женщин. Сегодня решили добить мою настойку, хотя не уверен, что получится. Это ж по полбутылки на брата, а я предупредил, что три рюмки для меня – норма. Вроде как я вообще-то непьющий, и только по такому случаю позволил себе немного расслабиться.
Мои слова, я так понял, пришлись Лебедеву по душе, хоть он вслух ничего и не сказал. Но выражение его лица и глаз говорили сами за себя.
Что-то не давало мне покоя. И я понимал, в общем-то, что. Лебедев… Эта фамилия угнездилась где-то в уголке моего сознания и посылала оттуда сигналы, которые я пока никак не мог расшифровать. Где-то я однозначно то ли слышал, то ли читал о человеке с такой фамилией, достаточно известном, чтобы отложиться в глубинах моей памяти. Опять же, служебный автомобиль… Спросить его напрямую, кто он такой? Будет выглядеть не совсем вежливо, даже если я попробую поинтересоваться у Риты. Можно будет потом окольными путями выяснить в деканате. Но это потом, а пока придётся принимать действительность таковой, какая она есть. А именно я гость, а они – хозяева, вне зависимости от статуса членов этой семьи.
Ольга Леонидовна под третий тост принесла мясо с картофелем, приправленное зеленью. Что ни говори, а готовить хозяйка умела. Мясо получилось обалденно вкусным, о чём, к вящему удовольствию Лебедевой, я не преминул заявить.
— А если бы готовила похуже, то я, возможно, был бы чуть стройнее, — хитро прищурившись, сказал Сергей Михайлович.
— Ой, Серёжа, и стал бы ты жить с такой, которая невкусно готовит? — парировала супруга.
— Это да, — вынужден был согласиться Лебедев, — пришлось бы искать другую. Но ведь, когда мы свадьбу играли, я ещё не знал, как ты готовишь, вспомни-ка… А оказалось, тебя мама как следует подготовила к семейной жизни.
— Кстати, мы маму давненько не навещали. Давай думай, когда к ней поедем.
— Оль, да я сейчас по работе так загружен…
— Серёжа, ты всегда загружен, — в голосе Ольги Леонидовны прорезались строгие нотки.
— Ладно, ладно, может быть, на следующий выходной попрошу Колю свозить нас в твоё Бескудниково. Хотя по работе ещё всякое может случиться.
— Если что, могу предложить свои услуги, — встрял я в их диалог. — Машина у меня есть, в выходные я свободен.
— Мам, пап, ну что вы при госте наши семейные дела обсуждаете? — не выдержала Рита. — Как будто ему интересно, как давно мы были у бабушки.
Взгляды родителей скрестились на дочке. Сергей Михайлович крякнул, потом с укоризной глянул на свою вторую половинку:
— И правда, Оля, чего это мы…
— Да уж, — смутилась та. — А может, расскажете, Арсений, как вы в Москве оказались? Дочка говорила, вы из Пензы, а я Пензу почему-то всё время с Пермью путаю.
И захихикала, а я вежливо улыбнулся. После чего рассказал, как меня пригласили в аспирантуру с возможностью подготовить кандидатскую. Поинтересовались, кто мои родители, в общих чертах рассказал, что отце погиб, был врачом на «скорой», рассказал, кем мама работает… Про её личную жизнь не стал ничего говорить, это именно что личное. На вопрос, как я езжу по Москве, по существу не зная города, сказал, что пока выручает «Атлас дорог». Спросили про увлечения.
— Да, собственно, ничего особенного. Книги, кино, театр… Марки не коллекционирую, макеты кораблей и самолётов не мастерю. Разве что на гитаре поигрываю.
Не сказал, что и гитары-то у меня нет, надо будет для правдоподобия прикупить, что ли, в каком-нибудь магазине музыкальных инструментов. А то придут люди в гости к композитору, а у него ни пианино, ни гитары…
— А Риточка у нас на фортепиано играет, — оживилась Ольга Леонидовна. — Она закончила музыкальную школу, но иногда продолжает играть. Это развивает мелкую моторику. Хотите, она сыграет что-нибудь? Ну вот, скажем, недавно она выучила «Карнавал животных» Сен-Санса. Очень трудная вещь, но дочь с ней справилась. Солнце, сыграешь нам?
— Ма-а-ам, — сделала брови домиком девушка.
— Ну не хочет она, стесняется, — встал на сторону дочери отец.
Ольга Леонидовна смешалась, посмотрела на меня, я улыбнулся и пожал плечами, мол, и правда, пожалуй, не стоит насиловать девушку просьбой сыграть на фортепиано. Тогда мама Риты предложила посмотреть семейный альбом. Вскоре, сидя на диване между Ритой и Ольгой Леонидовной, я уже рассматривал семейные фотографии Лебедевых.
— Вот это я закончила 10 класс в своей школе в посёлке Бескудниково, сейчас это уже Москва, север столицы.
Ольга Леонидовна ткнула наманикюренным ноготком в чёрно-белую, с пожелтевшими краями фотографию. На ней была изображена голенастая девушка в тёмном платье чуть выше колен и белом переднике а-ля горничная. На ногах белые гольфы и чёрные туфли на низком каблучке. Слева красуется чуть различимый комсомольский значок. Волосы заплетены в две косички с белыми бантами.
