Элегия войны - Михаил Злобин
По щекам вдовы побежали слёзы, словно я ей чем-то угрожал.
— Илисия, успокойся, — ровным тоном попросил я. — Мне нет нужды рассказывать брату об этом.
— Правда? — с надеждой подняла милария раскрасневшиеся глаза.
— Конечно. Ты ведь уже сама всё поведала в своих письмах.
Кровь отлила от лица мачехи, отчего та сделалась похожей на оживший труп.
— Ты… ты хочешь показать ему моё признание? — осипшим голосом спросила она.
— Пока ты не замышляешь за моей спиной никаких игр, то у меня нет в этом нужды, — постучал я ногтями по столешнице. — Просто помни, что наша семья воссоединилась по моей воле. Но в моей же власти сделать так, что ты лишишься сына окончательно. И для этого мне даже не придется его убивать.
— Ты жесток, Ризант, но я не могу тебя судить. После всего того, что произошло между нами, ты действуешь совершенно разумно. Я бы на твоём месте действовала схожим образом. Я сделаю всё, чтобы мы с Велайдом оправдали твои ожидания.
— Спасибо, Илисия, это всё, что я хотел услышать. Можешь идти.
Вдова Одиона поклонилась мне даже ниже, чем совсем недавно кланялся её сын, и ушла. А я откинулся в мягком кресле отца Риза и с хрустом потянулся. Да-а, Сашок, ну и взаимоотношения у тебя с семейкой. Волей-неволей приходится быть сволочью, чтобы держать всех в узде. Ну а что поделать? Таковы уж здешние реалии. Иначе сожрут тебя, и даже косточек не останется.
А, кстати о семье. Не пора ли мне поговорить со своей дражайшей матушкой? Думаю, Лаайда уже созрела для задушевной доверительной беседы. Да и в целом давно пора проведать, как там Насшафа обустроила своё новое гнёздышко.
Глава 6
— А-а-а… прошу-у, убей меня-я-я! А-а-а…
Подземная темница, выстроенная под конюшней, встретила меня заунывным воем одного из пленников. Судя по голосу, это стонал убийца Ульки. Надеюсь, абиссалийка превратит жизнь ублюдка в настоящий ад.
Охранник из Безликих, дежурящий тут для безопасности (всё-таки, когда держишь в заточении пару озарённых, лучше подстраховаться), вскинул руку в приветственном жесте при моем появлении. Он явно нервничал, слушая, как надрывается узник. Но ничего, пусть привыкает. Будет один из аспектов психологической подготовки для моих молодых бойцов.
— Как твои дела, экселенс нор Аурлейн? — заглянул я в камеру с прикованным к стене убийцей.
Надо признать, что Насшафа работала с Рафайном качественно. От былого лоска молодого представителя аристократии не осталось и следа. За время заточения дворянчик лишился половины зубов, обоих ушей, носа и даже скальпа. Что там творилось с его ступнями — для меня оставалось тайной. Потому что после применения «Пираньи», как я обозвал алавийское пыточное заклинение, они разлезлись, будто размокшая бумага. И абиссалийка постоянно держала на ногах Аурлейна лечебные повязки с примочками, препятствуя возникновению инфекции.
Завидев в полумраке подземелья силуэт, пленник, подслеповато щурясь, вперился в меня немигающим слегка безумным взглядом. Он совершенно точно узнал мой голос.
— Р… Риз⁈ Риз, пожалуйста, останови её! Я больше не могу-у-у! Дай мне хотя бы умереть!
— Я, вообще-то, о другом спрашивал, но ладно. Насшафа, почему у этого куска дерьма еще остаются силы на разговоры? — с укором воззрился я на абиссалийку.
— Это потому ш-што я только начала, мой шаас, — плотоядно усмехнулась нелюдь, демонстрируя острые зубки. — Обещаю, совсем скоро он с-сможет лишь невнятно хрипеть.
— Хорошо, тогда не сдерживай полет своей фантазии. Загляну еще чуть попозже.
— Нет-нет-нет, умоляю!!! — задергался в цепях изувеченный Рафайн. — Останови-и-и-и её!
— Хассеш с-су анеш! — зашипела на пленника Насшафа, охаживая ременной плетью.
Тот по-девичьи тонко взвизгнул, и сжался, стараясь закрыться от жгучих ласк змеевидного кнута. Но абиссалийка на этом не остановилась. Она взяла какое-то снадобье, а потом щедро плеснула им на покрытую влажной коркой черепушку аристократа. От грянувшего после этого воя у меня аж в ушах зазвенело. Да, это именно та участь, которую я и хотел для убийцы Ульки. Уже сейчас ему судьба служанки кажется завидной. Но впереди его ждет еще немало наполненных болью дней.
Плотно притворив дверь в камеру, я пошел дальше по узкому коридору. Заглянул внутрь узилища Хеенса. Тот сейчас обессиленно валялся в углу подобно груде брошенного тряпья, и тяжело дышал. Даже моего появления не заметил. Кажется, Насшафа не так давно его посещала. Ладно, доберусь и до него. После Кровавого Восхождения у меня появилась кое-какая мысль, которая требовала проверки. Но она пока потерпит.
В камеру матери я вошел ровно в тот момент, когда очередной визг Аурлейна пронзил своды подземелья. Картинно щелкнув пальцами, я зажег на ладони заклинание «Лучину». Магическое пламя высветило хрупкую утонченную фигурку, на руки которой были надеты массивные деревянные колодки. Пошевелить в таких штуковинах не получится и пальцем. Моя личная разработка, которая для верности еще и к полу приковывалась цепями. Не абсолютная защита от милитария, конечно. Но снять такие, не причинив вреда самому себе, вряд ли получится даже у магистра полной руки.
Алавийка подняла взгляд, в глубинах которого плескался целый океан тревоги. Но по мере узнавания облегчение сумело вытеснить некоторую часть беспокойства.
— Ризант? — неуверенно спросила она. — Это ты?
— А что тебя удивляет? — ровно отозвался я.
— Ты… ты озарённый? — недоверчиво округлились глаза у Лаайды.
— Угу. Весь в своих родителей, — хмыкнул я.
— Но как же… ты колдуешь без кольца!
— Потрясающая наблюдательность, — продолжал я иронизировать.
— Я… я не понимаю… где ты этому обучился? Даже у чистокровных альвэ уходит не менее трех-четырех десятков лет, чтобы освоить стиль полной руки!
— Я взял от вас с Одионом только самое лучшее.
— Знаешь, тебе не обязательно быть таким… таким… холодным со мной, — поджала губы алавийка.
— Мне слышится недовольство в твоих словах? — притворно удивился я.
— Ризант, я твоя мать. Сколько уже лун ты меня держишь в плену? Я уж молчу о здешних условиях, — красноречиво обвела узница свою неказистую обитель.
— Положим, о том, что ты моя мать, мне известно лишь с твоих слов. Но вот насколько можно им верить? Откуда мне знать, что это не хитрый замысел альвэ, чтобы втереться в доверие?
Цвет лица Лаайды после моих слов немного изменился. Стал каким-то тусклым, похожим на землянистый. Вот, значит, как бледнеют алавийцы?
— Ри… Риз, что ты такое говоришь? — нервно заикнулась женщина. — Ты мой сын! Я же… я хотела спасти тебя!
— А может, ты хотела прикинуться той, кем не являешься, чтобы помочь мне, якобы, сбежать, а потом посмотреть, не приведу ли я вас к тому, кого искали ваши кардиналы? — бесстрастно вскинул я бровь.
— Это… это не
