1977 - Александр Скок
– Чего уставился?! – выпалила Юля, как бы нарочно подталкивая меня к черте.
Не сказав больше не слова, я резко встал и вышел в прихожую. Натянул кроссовки и захлопнул за собой дверь. Нужно было уйти, иначе все закончится очень плохо.
Я сел на пустую лавку у подъезда, чиркнул спичкой и прикурил. Дым закружился в воздухе, а я машинально вызвал такси через приложение. Главное – не думать о том, что произошло. Если я снова погружусь в этот яд, гнев вспыхнет так, что я не смогу удержаться: поднимусь и впишу Юле по первое число. Сейчас надо просто курить и ни о чем не думать.
Таксист привез меня к пивной «BeerHouse» – старое проверенное место. Здесь всегда все на уровне: и пиво приличное, и рыба свежая, и цены демократические. Интерьер простой и понятный: деревянные столы и стулья, бармен и пиво. В пивной было людно, гомон голосов, телек на стене транслировал футбол, в воздухе запах вареных раков. Взял себе кружку темного портера и сушеную воблу. Нашел себе столик в самом углу, под лестницей на второй ярус.
Я сделал несколько глотков. Приятная горечь пива оставалась на языке, а градусы проникали в кровь. Я медленно потянулся за рыбой и начал ее чистить, погружаясь в мысли, которые не отпускали. Гнев все еще сидел внутри, как зверь в клетке, но уже более контролируемый, более тихий. Вокруг жизнь кипела, кто-то громко разговаривал, кто-то смеялся, но это меня не касалось. Здесь, в этом закутке под лестницей, я был наедине с собой и своим мраком.
Думал ли я о разводе с Юлей? Конечно, и не раз. Но каждый раз, когда эта мысль всплывала в голове, я осознавал, что, несмотря на все, я ее люблю. Да, эту дуру. Развод означал одно – мне придется жить на улице. Еще и в долгах. Кредит за нашу квартиру на мне, а вот квартира полностью оформлена на Юлю. Теперь это кажется мне глупостью. Но тогда, сразу после свадьбы, когда мы брали этот чертов кредит, я даже представить себе не мог, что мы дойдем до такого. Я доверился теще, которая настояла на такой схеме – кредитный договор на мне, квартира на Юле. И теща имела полное право диктовать правила, ведь она вложила четыреста тысяч. Доверился. Молодой был, дурак, влюбленный по уши. Теперь локти кусаю, но что поделать – назад не повернуть.
Юля – полноправный владелец квартиры, и может выставить меня на улицу в любой момент. Порой я чувствую себя съемщиком собственной квартиры, только вместо арендной платы я вношу платеж по кредиту. Попал так попал.
Единственная отдушина в этом всем – моя дача. Вот она точно моя, никто не сможет ее у меня отобрать. Купил ее, продав отцовскую иномарку. Авто было единственное напоминание о родителях. Они ушли из жизни много лет назад. Дача это мое место, и в нем я могу спрятаться от всего этого мрака.
Отпив пива, закусил воблой и почувствовал, как начинаю понемногу приходить в себя. Скандал с Юлей отступал, как набежавшая волна, медленно уходящая вниз. Официантка с неимоверно шикарной попой принесла мне вторую кружку пива, и я осознал, что, пожалуй, именно сейчас мне становится немного легче.
К черту семейные разборки. Портал. Я вытащил телефон и начал искать нумизмата. Нашел довольно быстро. Всякие объявления о продаже советских банкнотов затесались на одном из сайтов, где торгуют всем подряд. Я даже не подозревал, что столько людей все еще сбывают старые деньги.
Одно объявление привлекло внимание:
«Банкноты СССР в пачках 1961-1991 г. В каждой пачке 100 банкнот. Деньги настоящие, с водяными знаками. Состояние разное, из оборота. Цена за 1 пачку – 330 рублей». В ассортименте были рубли номиналом 1, 3, 5, 10 рублей. Я прикинул и решил не скупиться. Возьму по пачке – заплачу всего чуть больше полторы тысячи. Итог? У меня будет 1900 советских рублей. Отбил в ЛС сообщение, когда можно забрать.
С деньгами вопрос решился. Что теперь? Одежда. Когда доберусь до другой стороны, куплю себе что-нибудь нормальное. А потом? Потом – что угодно. Весь мир передо мной открыт. Захочу – в ресторан. А может, взглянуть на молодых родителей? От этой мысли защипали глаза, в горле появился тяжелый комок. Глотнул пива – отпустило. Могу остановить такое зло! Могу предотвратить аварию на Чернобыльской АЭС. Могу остановить Чикатило. Много чего могу.
Я вышел на улицу покурить. Чернобыль… Да, с этим я, наверное, загнул. Кто мне там поверит? Хотя… а вдруг?
Через пару часов я вернулся домой. Не сказать, что совсем пьян, но слегка шатало. Юля плескалась в ванной, шумела вода, как водопад. Я прошел в спальню, сбросил одежду, завалился на кровать. Завтра на работу. Ах да… работа.
Но мысли о той стороне не отпускали.
Глава 4
Понедельник день тяжелый. Утро началось с фальшивой улыбки Юли, будто вчерашний наш баттл был всего лишь дурным сном. Ее поцелуй на дорожку был холодный, как алюминиевая банка с энергетиком в автобусе с утра.
В старом Форде, который скрипел на каждой кочке, мы с Виталием ехали к очередному клиенту. Виталий бывший военный, за плечами которого пара чеченских компаний и грузино-осетинский конфликт. Мужик старой закалки, но с душой романтика. Или циника? Сложно сказать. Он остановил Форд на светофоре и проговорил:
– Хочешь, обрадую?
Я опустил стекло и, закурив, положил руку на дверь:
– Давай.
– У нас будет сокращение штата.
– Откуда инфа?
– Разведка донесла.
– Вот же дерьмо! Какая причина?
Виталий пожал плечами.
– Интересно, как будут выбирать, кого сократить первым? – спросил я.
– По данным разведки, кто первый накосячит, того и сократят первым.
– Логично, – выдохнул я.
Дальше ехали молча. Я курил, чувствуя, как вместе с никотином горчат мысли о грядущем сокращении. Настроение падало все ниже и ниже.
До обеда отработали четыре заявки, затем на обед – за шаурмой. Завтраков у меня дома не было, Юля давно решила, что меня можно не баловать. Так что обед для меня был и завтраком, и перерывом от беспросветной рутины.
Виталий высадил меня у дома, где жил нумизмат, а сам поехал купить нам шаурму.
Нумизматом оказался парень с ирокезом лет двадцати. Первым делом он окинул
