Митрополичий стольник - Владимир Георгиевич Босин
Глеб опытный капитан и всё правильно рассчитал. У нас преимущество в скорости и манёвре. Поэтому подойдя поближе я опять запустил брандскугель. Попал в основание мачты и сразу огнём занялся такелаж.
Защёлкали луки и бравые пираты начали нести первые потери. Заметно, как группа во главе с капитаном пытается рубить мачту, чтобы сбросить её в воду вместе с горящим парусом. Но на палубе тоже занимается пожар и он не даёт приблизиться.
Тут даже я достал свою пращу и начал забрасывать голыши на голову мечущимся пиратам. А когда мы выбили всех активных, то сами забросили трофейные крючья и подтянули судно.
Мы вместе с могучим Семёном потащили тяжеленный ящик с песком. И пока наши десантники добивали два очага сопротивления на юте и корме, мы тушили пожар. Песок сразу замедлил распространения огня. А когда удалось срубить мачту, весь горящий такелаж оказался за боротом. А потом мы кинул плотную мокрую ткань на очаг огня. Всё, пожар локализован и потушен.
К сожалению у нас трое раненых, один тяжело, топор рассёк ключицу. Но приятного тоже хватает. Мы можем с чувством и расстановкой заняться трофеями. Лодка прилично загружена, думаю, что с купца сняли только самое дорогостоящее. Не могли два драккара взять весь груз купеческого судна с его бездонным трюмом.
А вот мы можем. Даже забрали вёсла, скинем их в порту, всё деньги. Часа два мы в поте лица перетаскивали груз в трюм. Часть сложили на палубе. И с чувством глубокого удовлетворения подняли паруса. До Антверпена шесть дней пути, это если повезёт с погодой.
Уже в конце августа мы взяли курс домой. Все очень устали. Дивиденды будем считать позже. Но расторговались мы на славу. Сейчас в трюме лежит самый востребованный товар. Медь, свинец и олово в чушках. А также железная проволока и немного серебра в слитках. Ну и привет из Фландрии, их знаменитое сукно и красители. Отдельно у меня в ящичке кусочки янтаря, это для Ольги. Закажу украшения для неё.
Я не погрешу против истины, если скажу, что затраты окупились многократно. Иван с Семёном довольны как удавы. Это вам не караваны водить между Москвой и Новгородом. Тут размахи другие, да и мы снимали самые сливки. Я просто имею некие опыт. Что, где и кому выгоднее продать.
Что радует, тот мой дружинник выжил. Долго лежал в лихорадке, но потом пошёл на поправку. Сейчас уже уверенно ходит по палубе, хвастаясь перевязанным плечом. Повезло, ничего важного ему враг не повредил и заразу в рану не занёс.
Глава 5
Родное село встретило нас радостными криками. На пирс высыпали все, включая немощных и лежащих на смертном одре. Я с удовольствием осмотрел с воды наш производственный участок. Под загрузкой стоят две плоскодонные баржи. Грузят нашу продукцию. Вдалеке красуются высокие штабеля ободранных брёвен.
К сожалению супруга находится в городе вместе с детьми. Мы только переговорили с Арсением. Он порадовал меня цифрами и отсутствием серьёзных проблем. И я решил сразу двигать к городу. Мне надо разгрузиться в складах тестя. Несколько человек сошли в селе, а мы отчалили.
Хм, что за невезуха. Моя жена прямо неуловимая. Если честно, я ужасно по ней соскучился. И не только по женской ласке. Мне не хватает звука её голоса и красноречивого молчания, когда она пытается меня в чём-то переубедить. И вообще я соскучился по семье, по малым.
Дочка подросла, Анюту прямо не узнать. Но меня дичится, пришёл, понимаешь ли бородатый и пахнувший морем и дымом дядька и лезет целоваться. А вот Санька наоборот кинулся на руки, узнал курилка. Я погладил сынишку по голове.
— А мамка наша где ходит? — это я отловил Ольгину служанку.
Та смутилась и заикаясь ответила, — так это, как его. Хозяйка в церкву пошла. Как раз перед Вашим приходом.
Ой, пришлось мне с дороги тащиться в эту самую церкву. А до ней минут пятнадцать ходу. Но ничего, соскучился я по тверди под ногами. Ничего не качается и не норовит тебя скинуть в воду.
У входа в церковь толпа народу. Странно, вроде не воскресенье. И не праздничный день. Пройдя на паперть, растолкал народ и прошёл в притвор. Народу многовато, но пройти можно. Вот только где там моя суженная?
А, углядел её в проходе. Стоит вместе со служанкой и слушает батюшку, вещающего что-то очень важное. Мне удалось пробиться ближе, но крупная тётка с мальцом мешают подойти. Так я и стою, метра на два сзади по левую руку. Стою и разглядываю строгие черты супруги.
На неё бархатное платье с широкими рукавами фиолетового цвета, сверху епанечка (накидка) серебристого цвета. На голове повойник, это такая шапочка из бархата, украшенная жемчугом.
Мне остаётся только делать вид, что меняинтересует сама служба и бубнёж батюшки. А сам кошусь глазами на супругу.
Хороша — нежная шейка, точёные чуть полноватые губки и пушистые ресницы, окаймляющие большие синие глаза. К сожалению я вижу только под острым углом, но и этого хватает. Дурацкая улыбка непроизвольно наползла на мою физию. Вон, даже сосед покосился. Невысокий и тучный дядечка прикемарил стоя. А тут я такой довольный рядом стою. Вот он и навострил уши, оглядывается. Думает, что такого замечательного я услышал в проповеди священника?
А вот Оля дернула щекой, наверное почувствовала внимание к своей особе. Она чуть повернула лицо, мазанула по мне взглядом и опять отвернулась. Но через мгновение она опять повернулась и уже точно нашла меня взглядом. Теперь уже её лицо запылало и озарилось чудесной улыбкой. Как же я её люблю. Так мы и играли в переглядки, приблизиться никак невозможно было. Зато на улице она в меня вцепилась и потащила в проулок. А там повисла у меня на шее. Я же только пытался её поцеловать. Получалось откровенно плохо. Из-за того, что она крутилась, я попадал губами то в шею, то тыкался в маковку. Мне это надоело, я поставил жену на землю, нагнулся и впился в её уста. Так мы и застыли покачиваясь.
— Неудобно, пошли домой, — жена скосила глаза на развесивших ушки служанок.
До дому мы добрались почти бегом за несколько минут. Потом набросились друг на друга
