Конунг Туманного острова (СИ) - Чайка Дмитрий
— Иншалла! — согласно кивнул Надир, который уже примирился с судьбой. — Севистан, значит Севистан. Милосердный Аллах, помоги мне! Сделай так, чтобы у тамошнего князя не оказалось незамужних дочерей!
* * *Пару недель спустя. Гибралтар. Владение великого князя Самослава.
Огромный по местным меркам флот входил в бухту на юге Испании, окруженную горами с трех сторон. Сюда не попадали штормовые волны, а никчемная еще недавно скала царила теперь над выходом из Средиземного моря. Это место было совершенно неприступно. Сюда редко заходили купцы, разве что те, кого настигала буря. Или те, кто огибал Испанию и не хотел лишний раз платить портовые сборы. Здесь почти не было людей, если не считать крошечной рыбацкой деревушки, намертво вцепившейся в эти камни, словенского гарнизона, который охранял строящийся замок, и мастеров, что клали на известь колотые булыжники. Замок так аккуратно вписали в здешние скалы, что он казался намного выше, чем был на самом деле. Теперь только безумец полезет на его стены. Когда-нибудь этот небольшой городок обрастет домишками, тут поселятся люди, которые всегда липнут к воинам, словно мухи, но пока здесь почти безлюдно и очень, очень тихо.
Конец лета был весьма жарким, ведь тут, в Испании, солнце часто балует людей своей милостью. Это же не сумрачная Норвегия. Впрочем, для данов, которые много месяцев провели в прокаленном, словно печь, Гелиополисе, та прохлада, что дарило море, казалась неслыханным счастьем. Они и сами не подозревали, до чего им опостылел Египет, с его песчаными бурями, дерьмовой водой и шумным, словно обезьяны, народом. Огромный, тяжело груженный дромон, на носу которого стояло две рослых фигуры, мужская и женская, вошел в бухту первым.
— Сигурд-конунг свой корабль
Улыбкою Локи рекомый
К острову бриттов направил.
Жителей тамошних освободит он
От лишнего хлеба, скота и от эля.
Сытой будет данов зима.
Не похудеет ни капли
Сердца отрада его Леутхайд.
Сигурд декламировал очередной стих, подставив ветру разгоряченное лицо. Молодая жена стояла рядом, не говоря ни слова. Она понемногу привыкала к семейной жизни и уже реагировала на поэзию мужа вполне спокойно. А тот, впервые за долгое время найдя благодарного слушателя, превратился в неудержимый фонтан, выдавая одно восьмистишие за другим. К радости Леутхайд, в этот момент корабль подошел к причалу, который длинным языком выдавался в море. Полсотни драккаров ткнулись прямо в песчаное дно бухты, и воины стали прыгать в воду. Они вытащат корабли на берег.
— Из каких будете, парни? — Сигурд окинул удивленным взглядом строящуюся на отвесных скалах крепостцу и словенских ратников, которые вышли на причал встречать армию данов.
— Первый германский, — коротко бросил полусотник с выбритым до синевы подбородком и двумя медалями за храбрость на шелковой рубахе. — Мы тут по полгода служим, а потом назад. Мы люди воинские, куда прикажут, туда и идем. Про вас давно знаем. Припасы и воду берите и отчаливайте.
— А отдохнуть? — удивился Сигурд. — И кстати! Мои парни с самого Карфагена без баб! Тут бабы есть?
— Тут обезьяны есть! — показал сотник на забавных зверьков, противно перекрикивавшихся на каменистых склонах. — А баб нет. И кабака нет. И до ближайшего города десять миль.
— Вот ведь бедолаги вы, — сочувственно вздохнул Сигурд. — Баб нет, вина нет. И так полгода! Я бы спятил от тоски.
— Ничего, — понимающе посмотрел на него полусотник. — Мы не жалуемся. Когда приспичит, десять миль — это не так уж и далеко.
— Где жратва для нас? — покрутил головой Сигурд.
— Туда иди! — ткнул полусотник рукой куда-то в сторону. — Там, под навесом, мешки с зерном лежат и дрова для костра. Готовить сами себе будете. У меня стряпух нет.
— Угу, — буркнул Сигурд, ничуть не расстроенный здешним гостеприимством. Он и не надеялся, что его тут будут на руках носить.
Надо сказать, даже бывалые вояки были немало удивлены тем, как проходил этот поход, и авторитет нового конунга взлетел до небес. Они шли по заранее согласованному маршруту, где их ждали княжеские люди, припасы и чистая вода. Даже свежая рыба была, чего неприхотливые воины точно увидеть не ожидали. Князь выставил данам одно условие: чтобы по пути они пальцем никого не тронули, и чтобы из чужого добра не взяли даже пуговицы. И заставил в том клятву принести. Из Тергестума флот норманнов пошел на юг, вдоль побережья Италии, посетив по очереди Равенну, Атернум, где их встретил ушлый римлянин по имени Валерий, Сиракузы и Мальту, называемую местными жителями Мелит. Там даны тоже увидели строящуюся крепость, гарнизон из полусотни словен и гору припасов, которой им хватило до самого Карфагена.
О! А вот там-то парни отдохнули от души! Сигурд даже вздохнул завистливо, вспоминая, потому что сам он на том празднике жизни пробыл совсем недолго, и даже ни одной местной бабы не попробовал. Леутхайд так крепко обняла его на прощание и такое прошептала на ухо, что он на этих трактирных шлюх и смотреть не захотел. Выпил с парнями немного и на корабль пошел. Там у него своя каюта была. Чего бы не воспользоваться случаем, пока нет никого. Когда еще доведется с молодой женой уединиться. В Карфагене даны пробыли четыре дня и отчалили оттуда с изрядно отощавшими кошелями. Платить за выпитое не хотелось до слез, но экзарх, предупрежденный заранее, стянул к порту почти все силы, что были у него в наличии. Так что городу, считай, повезло. Всего-то пару местных забулдыг прибили по пьяному делу, да одну неугомонную бабенку прихватили с собой, чтобы выбросить ее на мелководье через двести миль, когда она вконец измучила всех парней на драккаре. Так, двигаясь вдоль берега до самой ночи, они и дошли почти до Геркулесовых столпов, за которыми начинался великий Океан.
— Жертвы надо принести ётуну Эгиру и жене его Ран, — задумчиво сказал Сигурд. — Чтобы милостивы были к нам. Ран ловит своей сетью корабли и не пускает их дальше.
— Валить вам надо отсюда побыстрее, — со знанием дела заявил полусотник. — Иначе через четыре недели у побережья Аквитании шторма начнутся. Мы тут про это наслышаны от купцов. Если время потеряете, вам никакие жертвы не помогут. Потонете к чертям свинячьим или на скалы выбросит.
— Завтра и выйдем, — согласился Сигурд. — Гонца в Тулузу отправишь?
— Уже отправил, — кивнул полусотник. — Как только твой корабль увидел. Майордом Эйгина встретит вас в Бурдигале(1). Скажи, а кто это кораблю такое название дал?
— Я сам и дал! — гордо выпятил грудь Сигурд. — Когда в Карфагене стояли, брат Болли мне и говорит: Хочу нашему главному кораблю название красивое дать! А я спрашиваю: Какое? А он: «Улыбка Хель»! А я ему: Давай назовем «Улыбка Локи»! Красивое ведь название! Ну, он и согласился.
— А потом что? — не на шутку заинтересовался полусотник.
— А потом я нашел мастера, который бронзу лить умеет, — продолжил безумно довольный собой Сигурд, — и говорю ему, значит: Хочу, чтобы корабль назывался «Улыбка Локи». А он на меня смотрит, как баран, и не понимает ничего. Ну я ему еще раз говорю: Корабль мой называться будет Улыбка Локи. Понял ты, отрыжка Локи? Гы-гы-гы! Смешная шутка получилась. Когда я парням ее рассказал, они от смеха чуть бока не порвали. Дал ему три солида, он и сделал все, как надо. За два дня управился. Смотри, как буквы ярко сверкают! Мы их на каждой стоянке тряпкой натираем!
— А вы по латыни читать умеете? — задумчиво спросил полусотник, разглядывая сияющие нестерпимым блеском бронзовые буквы.
— Не, — покачал головой Сигурд. — Мы и говорим-то на ней едва, мы же на Востоке служили. А читать на латыни среди нас, и вовсе никто не может. Даже жена моя. Мы, даны, только свои руны знаем, а эти ромейские крючки нам без надобности.
— Понял тебя, конунг. Пойду я, — заторопился вдруг сотник. — Надо твоим парням показать, где зерно лежит.
И уже уходя, вояка пробормотал себе под нос, чтобы никто не слышал.
— Назвать свой дромон «Отрыжка Локи»! Сдуреть можно! Пусть кто-то другой скажет об этом самому Сигурду Ужасу авар. Это точно буду не я! Мне до пенсии всего три года осталось. Жить ведь еще и жить…
