Круговерть бытия 2 (СИ) - Дорнбург Александр
Ворвавшись во двор мечети казаки, как бешеные, начали рубить всех, кто там находился. А это было человек сорок, самых сильных воинов хищного племени, бросивших молиться и лихорадочно пытавшихся вооружиться. Они не успели и повалились под копыта наших коней. Превратившись в кровавую массу.
А станичники уже ввалились в мечеть. Там выбраковка самых буйных продолжилась. Им небо с овчинку показалась. Со шмяканьем раздавался ужасный звук плоти, отрубаемый острой сталью и падающей на пол. В итоге уцелели три десятка мусульман, которых мы, как овец в загоне, заперли в мечети. Их племя оказалось намного слабее противника, и они это обстоятельство отлично понимали, оттого и не шалили.
Немного позже должны подтянуться мои башибузуки, разобравшись с парочкой утренних сел. Там они должны были собрать добычу и пленных для рудников и черных работ и отправить их под конвоем в тыл. А заодно распустить слухи, что великому Килич-Арслану, желающему сесть в Стамбуле на престол своих предков, Белый Падишах дал казацкое войско.
А эти воины христианские, жестокосердные, никому спуску давать не собираются. Так что, горе тем мусульманам, которые продолжат поддерживать нечестивого султана Махмуда и ступят на ковер неповиновения. Потеряют они свои головы.
После этой процедуры с десяток оставшихся башибузуков должны прибыть сюда и окучить большое село Хузук. Кого казнить, кого отправить заложником в русский тыл и выжать из местных жителей добычу, как пресс выжимает вино из винограда. Трофеи нам нужны, «для поддержки штанов».
На этом этапе деятельность отряда Килич-Арслана будет завершена. Так как больше проглотить столь малым числом не получиться. Но «карманные башибузуки» должны будут еще к нам вернуться, с новыми силами, после небольшого перерыва.
Итак. С мусульманами в селе можно сказать мы разобрались. Конечно, эти потурченцы потерпели страшное бедствие, в этом нечего запираться, но иначе и быть не могло. Они же отказались от милостивых предложений, сделанных им в прошлом году лично государем-императором Николаем I, и гордо приняли вызов на войну. Приняв на себя и все последствия этого шага. Что же нам оставалось делать? Нечего тут слезы проливать, вырваны сорняки, на их месте взойдет пшеница!
Но оставались еще и христиане, а среди них найдется немало предателей- колобарантов. Так что все происходило по старой схеме. Пока казаки резали овец и коз себе на обед, я нашел какого-то сопливого болгарского мальчишку и поспорил с ним, что он про людей из их села ничего толком не знает.
Проспорив где-то один куруш (полкопейки) я уже имел необходимую информацию. Главным было, что некий болгарин Бай Генчо, не только сам держит сторону турок, но и своих троих сыновей приохотил к нападениям на русские обозы. О чем, не скрываясь, в селе всякий раз хвастался.
Взяв с собой двух казаков я направился в гости к этому Бай Генчо, чтобы с сыновьями препроводить его до мечети и запереть с остальными мусульманами. До момента пока прибудут мои цыгане.
Сопротивления я не опасался. Какое тут может быть сопротивление? Когда в селе 350 вооруженных до зубов донцов. Кто тут рискнет огрызаться?
И помимо всего, я лично считался лучшим стрелком среди казаков нашего полка, а развалить человека пополам мог одним ударом шашки. Здоровья полно, энергии тоже. Кто на меня полезет?
К сожалению, я забыл, что даже крыса, загнанная в угол, может напасть на человека. Как говорил капитан знаменитого «Титаника»: «в конце концов что-то всегда всплывает.»
День был солнечным. Я поднялся по ступенькам крыльца и толкнул входную дверь. Дверь была открыта, так что с ходу я вошел в хату. Казаки отстали от меня буквально на пару шагов.
Как только я очутился в комнате, то словно попал в какой-то ураган. Мигая глазами, перестраивающимися от режима солнечного дня к темноватому помещению, я заметил напротив меня улыбающегося ( аж зубы блестели) здорового и крепкого мужика-болгарина, приглашающего меня войти. Хотя годы и наложили печать на грубое лицо хозяина дома, все же он выглядел непоколебимым, как скала. Прохлада, гостеприимный тенек и пронизывающий запах кислого вина — все это создавало ощущение домашнего уюта.
Я автоматически еще раз шагнул и все завертелось кутерьмой.
Это было так быстро, ужасные события мелькали словно в бешеном калейдоскопе, раскрученном с чудовищной силой, так что у меня не было ни доли секунды, чтобы отреагировать разумом. Мозг не поспевал, все мельтешило как пресловутые 25 кадров. Мое тело само реагировало на опасность действуя автоматически, исключительно на инстинктах. Отработало, как запрограммированный механический автомат.
«Бывают встречи горше расставаний»- как сказал мудрец.
Когда я вошел, мне сзади в бока больно воткнулись дула двух ружей. Наверное, это два старших сына Бай Генчо, прижались к стене возле входа и, как только я появился, тут же атаковали. При этом разговоры разговаривать со мной явно никто не собирался, так как обитатели дома, отличающиеся столь непредсказуемым характером, тут же дружно выстрелили. По крайне мере, я сзади услышал пощелкивание курков и тут же стук ударов бойков по полкам, воспламеняющие порох. Я так понимаю, эти парни были настоящими параноиками.
Тело мое на автомате отреагировало само, я с пружинистой легкостью леопарда сделал еще один быстрый шаг вперед, а ладони мои мгновенно резко ударили по дулам мушкетов, отбрасывая их назад. Чем плох кремневый мушкет, так это тем, что выстрел следует не сразу после нажатия на курок. Нет, имеется маленький промежуток.
Удар бойка воспламеняет искрами порох на полке, огонь проникает в запальное отверстие, загорается набитый в дуло порох и лишь потом следует выстрел и вылетает пуля. А так как я отбросил стволы назад, то эти олухи, выстрелив, перестреляли двух друга. Наглухо или нет, сейчас мне разбираться было некогда, так как старшие братья представляли собой только первый круг обороны этого негостеприимного дома.
А им тут же нашлась замена. Хозяин, Бай Генчо, огромный и тяжелый мужчина, тем не менее, с замечательной ловкостью, мигом вытащил из-за своей спины здоровенный кремневый пистоль, подсыпал свежего пороха на полку и тут же направил дуло в мою сторону. И выстрелил. При этом глаза болгарина горели, переполненные жаждой крови. А я был в это время несколько занят, так как на меня как цунами налетел его «Младшенький». Теперь переполненный негодованием и ненавистью.
Он, в качестве запасного, прятался за спиной своего брата, от меня с левой стороны, и теперь, взревев медведем, стремительно атаковал меня с уязвимого места. Обрушив на меня с первобытной яростью огромный турецкий ятаган. Это был удар чудовищной силы. Сверкающий сталью клинок уже несся параллельно моему горлу и грозил сбрить мне голову, как на промышленной гильотине.
Я чудом успел схватить своей левой рукой «Малыша» за запястье с оружием и, напрягая могучие мышцы, заблокировать убийственное лезвие сантиметрах в пятнадцати от своей глотки. Одновременно моя правая рука, неуловимым глазу движением, вытащила из кобуры револьвер и направив дуло параллельно моему паху, в живот врага, успела выстрелить.
«Малыш», детина лет 19, имел грубые черты лица, широкую грудь, отчасти похожую на грудную клетку животных, и длинные руки. Как говорится: Неладно скроен, но крепко, по-дебильному, сшит. Небось, хлеба жрет побольше моего. И пахло от юного болгарина резко, как от шакала. В рукопашной мне пришлось бы изрядно с ним повозиться, но, к счастью, мой выстрел был точен. Малыш в агонии судорожно стал хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды.
Я почувствовал как начинает обмякать огромное тело, которую я схватил за руку, и видя, что Бай Генчо уже стреляет в меня, пытаюсь дернуть тушу «Младшенького» на себя, чтобы прикрыться им от выстрела. Одновременно, разворачивая запястье своей правой руки, я направляю дуло револьвера на последнего противника и пытаюсь поразить его огнем. Но в этом случае я уже нигде не успевал. Прозвучал выстрел болгарина.
