Восхождение язычника 4 - Дмитрий Шимохин
— Да, он все верно сказал, подтвердим, — раздалось из толпы.
И князь махнул рукой, призывая людей на площадку.
На площадку забралось трое. Первым заговорил здоровый детина, который и мне не уступит ростом:
— Здрав будь, княже, и вы, люди новгородские, — отвесил он поклон. — Сосед я Димитра, зовут меня Буйша, я на торг с утра собрался уже идти. Как за воротами шум и крики услышал, осторожно выглянул и увидел, как большая толпа в броне и с оружием ломится на подворье Димитра. На княжеских дружинников они не были похожи, значит, кто другой решился на сие безобразие, кликнул своих, и, похватав, что было под рукой, мы пошли соседа выручать.
— Понятно, — протянул князь. — А вы что скажете? — обратился он к стоящим рядом.
— Все правильно Буйша сказал, на Димитра напали, и мы пришли к нему на помощь, — закивали они.
— И кто же этот глупец, что в моем городе подобное устраивает? — громко произнес Владимир.
Добрыня, до этого стоявший недвижимо рядом с Владимиром, махнул рукой и кому-то в толпе подал знак. И двое дружинников подскочили к Всеславу, схватив за руки, выволокли его к князю.
— Кто же ты такой, лицо вроде знакомое, а припомнить не могу, — пробормотал князь, внимательно всматриваясь в Всеслава.
Добрыня нагнулся к Владимиру и что-то прошептал.
— Значит, ты Всеслав, сын Людевита. И почто ты решил напасть на грека, да еще и посреди белого дня? Твой отец вообще знает об этом? — сурово произнес Владимир, уставившись на Всеслава.
Всеслав утерся и медленно поднялся на ноги, было видно, что ему тяжело это далось.
— Нету отца, умер он, — тяжко произнес он. — Убили его, — с каким-то ревом произнес он. — Я знаю, это ты сделал, ты, — и Всеслав начал тыкать в меня пальцем.
— Ой, дурак, — пробормотал я себе под нос, качая головой.
Взгляды всей толпы скрестились на мне.
Тяжко вздохнув, я влез на площадку.
— Здрав будь, княже, и вы, люди новгородские, звать меня Яромиром, я друг Димитра, вместе мы торговлей занимаемся, а еще я лекарь и людей могу даром своим лечить, о том многие ведают. А то, что Всеслав сказал, то лжа и поклеп. Мы на пиру с ним бились уже раз, за словеса его срамные, да я смотрю, он не уймется. Оклеветать меня хочет.
— Врешь, собака, это ты его убил, я знаю, — дернулся в мою сторону Всеслав, только дружинники его удержали.
Князь же только хмыкнул на мои слова, а Добрыня сделал непонятный мне жест головой и запустил пятерню в свою бороду.
— Сам ты пес смердящий, одна лжа из тебя и льется. Вон на торге бабы тоже болтают, что это чуть ли не я Добрыню отравил. Только на пиру том меня не было, да и в городе тоже, когда это случилось. Как же твой отец умер, да и как я, по-твоему, это сделал? — с ухмылкой произнес я.
— Вечером ему плохо стало, вышел из подворья, да и упал, пошевелиться не мог, — со слезами произнес Всеслав. — Это ты его убил своим мерзким колдовством, я знаю, — заверещал он.
— Вот оно как, мерзким колдовством, значит, — нахмурился я. — Это не колдовство, а дар божий, и убивать им нельзя, только лечить можно. Им я и Добрыню лечил тогда. Да и почто мне его убивать, что же он мне плохого сделал? Мы с ним вроде один раз то и виделись.
Всеслав ничего не ответил на мои слова, только заскрежетал зубами.
— А если бы его решил извести, сделал бы это в бою. Грудь в грудь, а ты, видать, от его смерти умом и повредился. Али еще чего есть, кроме слов твоих помойных?
— Ты это сделал, я точно знаю, — вновь начал бесноваться Всеслав.
— Значит, нету. Совсем ты скорбен умом, Всеслав. Княже, я прошу справедливости за слова эти. Нет моей вины в смерти Людевита.
После моих слов по толпе разлилась тишина, а спустя пару секунд, как люди переварили услышанное, толпа начала бесноваться. Кто орал, что Всеслава надо на кол посадить и по миру всю семью Людевита за такое пустить, кто-то требовал моей крови и говорил, что я злой колдун.
— Тихо, — поднял руку князь. — Послушал я тут и только диву даюсь. Людевит был уважаемым и умным человеком, жаль, сын не в него пошел и, видимо, действительно умом повредился. Раз такое учудил. Виновен он, вот мое слово. Димитр, на тебя напали, какой виры ты хочешь?
— А, — только открыл рот мой друг.
— Ладьи проси, обе, — тихо шепнул я.
— За нападение Всеслава на меня, родичей и друзей моих прошу я, князь, ладьи, что были у Людевита, — произнес немного дрожащим голосом Димитр.
— Да будет так. Горислав, — окликнул он уже знакомого мне мужика, стоящего в толпе, — позаботься, чтобы грек получил свою виру.
— Будет сделано, княже, — и Горислав отвесил поклон.
— Теперь ты, — и Владимир посмотрел на меня. — Ты вправе у Всеслава тоже требовать виру, чего ты хочешь?
Сначала хотелось стребовать золота, но, глядя на злые и бешеные глаза Всеслава, смотрящие на меня, я понял, что этот дурак не уймется и будет мстить, чего бы это ни стоило. Он враг, настоящий враг, а врага нельзя отпускать живым и давать даже шанс.
— Он оскорбил меня на пиру у тебя, князь, и здесь при всем честном народе назвал меня убийцей и в колдовстве обвинил. Он напал на подворье моего друга, где был я сам и мои близкие родичи. Жизнь, княже, я хочу его жизнь.
— Хорошо, его жизнь в твоих руках, — произнес Владимир. Было видно, что данное решение ему не совсем нравится.
— Княже, нет, — упал на колени Всеслав. — Как ты можешь? Он же моего отца погубил, за что ты так? — взмолился Всеслав.
У меня на лицо вылез звериный оскал, и, пока князь не передумал, я мигом выхватил топор из-за пояса и, как следует размахнувшись, ударил Всеслава, снося ему часть черепа. Кровь вперемешку с мозгами и осколками костей полетела в разные стороны, и тело Всеслава рухнуло на дощатый пол.
Пара кровавых брызг попала на лицо князя, он медленно их стер рукой и недобро посмотрел на меня.
Глава 6
Глава 6
— Эк ты неаккуратно, Яромир, — проговорил с досадой Добрыня и покачал головой с неодобрением.
Князь же не отводил от меня взгляда.
— Прости, княже, я не со зла, — тут же произнес я и отвесил ему поклон.
Владимир скривился и махнул мне рукой, показывая, что отпускает.
Фух, пронесло, мелькнула у меня мысль.
— Благодарю тебя за суд твой, скорый и справедливый, — вновь я отвесил поклон, за мной повторил и Димитр, тоже что-то пробормотав.
Спустившись с площадки и не забыв про соседей, мы дружной толпой направились в сторону дома. Соседи активно обсуждали произошедшее: как нападение, так и суд.
Я тоже раздумывал о случившемся и прикидывал последствия для себя и для своих людей. В том числе и то, что Владимиру в ближайшее время не стоит попадаться на глаза. Как мне кажется, казнь Всеслава он не оценил, может, он имел в виду, что его похолопить надо было, хотя, в принципе, плевать. Главное, Людевит и его сынок сдохли, так еще и Димитр две ладьи получит и станет номинальным их владельцем. Вот только в Неревский конец, где Людевит был старшиной, в ближайшее время мне нет ходу. Хотя у Людевита же вроде брат остался, но что-то сомневаюсь, что после столь эпичного провала он на меня полезет, ему семью бы удержать и прокормить теперь, ведь, помимо меня, у Людевита явно врагов хватает, которые молчали и не отсвечивали, пока он был жив, а сейчас явно захотят отыграться на его семье, но то уже не мое дело.
— Яромир, что задумчивый такой? — отвлек меня от мыслей сосед Буйша.
— Да вот думаю, как все могло повернуться, если бы вы не пришли к нам на помощь, — ответил я, улыбнувшись краешком губ.
— Как это не пришли бы, мы же соседи, как могло быть иначе? — с возмущением проговорил он.
— За то вам от нас благодарность, да и, думаю, отпраздновать эту победу надо и вас уважить, — тепло произнес я.
— О, эт было бы хорошо, — расплылся в улыбке Буйша, да и остальные соседи довольно закивали.
— Значит, накроем столы, — кивнул я.
Мы как раз вывернули на нашу улицу, и соседи направились на свои подворья.
Трупы наших противников так никто и не убирал, они валялись у наших ворот.
Как только мы прошли в ворота, все находящие там вскочили.
Помимо
