Убей-городок. Книги 1-2 - Евгений Васильевич Шалашов

Глава восемнадцатая

Сказочный подарок

— Алексей Николаевич, можно вас на минутку? — услышал я женский голос.

А я уже вышел из отделения и теперь намыливался идти вперед, продолжать трудиться.

Ба, так это же заявительница, которая приходила, по поводу, скажем так, семейного изнасилования…

— Надежда Васильевна, — склонил я голову, изображая легкий поклон. Потом спросил: — Надеюсь, вы ко мне не по поводу вашего мужа?

Подумалось — если она явилась, чтобы отдать-таки заявление, то придется идти в дежурку, и уговоры уже не прокатят.

— С мужем мы уже все решили, — строго сказала она. — Он ничего не понял, обиделся, когда узнал, что я ходила в милицию, сказал, что это его право пользоваться женой и никто его не посадит. А то, что у меня могут быть какие-то причины для отказа — это просто смешно. Ну, раз так, то я решила, что в милицию обращаться не стану и подала на развод. Детей у нас нет, так что, проблем не должно быть.

— Вот и хорошо, что вы приняли решение, — дипломатично сказал я, собираясь пойти дальше.

— Алексей Николаевич, я к вам по делу.

— И по какому? — поинтересовался я, а потом уточнил: — Если по поводу какой-то семейной ссоры, то теперь это не ко мне.

— Я знаю, — хмыкнула женщина. — Я заходила на опорный пункт, но там ваш дяденька — не знаю, какая у него должность, сообщил, что Алексей Николаевич ушел на повышение. Так что, я вас поздравляю.

— Спасибо, — не слишком-то искренне поблагодарил я, потому что уже скреб копытом — мне же идти, а тут отвлекают.

— Алексей Николаевич, тут такое дело, — сказала женщина, словно бы призадумавшись и, не зная, как сформулировать свое предложение. — Я работаю, вернее — работала в одной школе с убитой Верой Антоновой.

— Вот как? — сразу же оживился я. — Вы можете что-то новое сообщить?

— Ничего нового сообщить не могу, — покачала головой Надежда Васильевна. — Нас уже о ней сто раз допрашивали, опрашивали — как у вас это правильно? Мы с ней близкими подругами не были, хотя по возрасту и близко. Она вообще была женщина замкнутая. Кажется, у нее какой-то неудачный роман был, но это так, слухи.

Я выжидательно смотрел на женщину и та, отчего-то смущаясь (про интимную жизнь она смущалась меньше) сказала:

— Ко мне случайно попала папка, в которой лежат какие-то письма. Судя по обращению — они адресованы Вере Петровне.

— Интересно, — протянул я. — Что ж нам на пороге-то стоять, давайте пройдём в кабинет.

Когда мы устроились за столом, Надежда Васильевна продолжила:

— Вера Петровна филолог, а я историк. Летом в моем кабинете крыша протекла из-за дождя, а мне экзамен у десятого класса принимать. Директор распорядилась, чтобы я в кабинете Антоновой принимала. И еще, чтобы она у меня ассистентом была. Экзамены приняли, ведомости я заполнила, мы везде расписались, и я пошла домой. Пришла, в сумку полезла — а там у меня папка для тетрадей. А папка — точь-в-точь, как моя. И дома у меня точно такая же лежит. Я открыла, а там письма Веры Петровны. Думаю — ладно, завтра отдам. А назавтра выясняется, что Антонова в отпуск ушла. У нас отпуска — у кого раньше, у кого позже. Думаю, ничего страшного, полежит пока у меня эта папка, отдам в августе, как с каникул выйдем. А с каникул вышли, а тут такое. Я, по правде говоря, об этой папке и забыла. Вот, возьмите…

Надежда Васильевна полезла в сумку и вытащила из нее зеленую папку для тетрадей. Я взял ее, а потом спросил:

— Надежда Васильевна, если потребуется — вы подтвердите, как к вам попала папка?

— Так уж что теперь делать? — вздохнула учительница истории. — Раз уж я во все это вляпалась — то придется. Еще скажу, — торопливо сказала женщина, — письма я не читала, даже не смотрела, кроме первой страницы. Ну, там где имя и отчество.

— Надежда Васильевна, а никто в этом не сомневается, — улыбнулся я. Потом спросил: — А ведь я вашу фамилию так и не узнал.

— Мякишева моя фамилия.

— Спасибо, — кивнул я, раздумывая, мне ли прямо сейчас направить её к следователю или пускай уж тот вызывает её сам, а я ограничусь рапортом? Решил, что ограничусь рапортом.

— Только давайте мы вместе с вами листочки пересчитаем, чтобы потом недоразумений не возникло. Вот, смотрите, считаем: раз, два…

Надежда внимательно смотрела. По всему было видно, что она — человек основательный в любом деле, что на мужа жаловаться, что письма пересчитывать.

Когда мы закончили формальности, я её отпустил и подумал, сразу ли передавать письма следователю или сначала прочитать самому? Но правильнее сделать так — сообщить Сергею Савину, на чьей территории произошло убийство, о находке, а потом доложить свои соображения на вечернем совещании оперативно-следственной группы, в которую я вошел.

Но вначале следует познакомиться с письмами. Начнем с самого первого. Надеюсь, что они сложены по порядку?

Здравствуйте уважаемая Вера Петровна.

Пишет вам Анатолий. Мы с вами не знакомы. И сразу же скажу — врать не стану, что в этот момент я нахожусь в местах лишения свободы.

Наверное, вы удивлены, получив письмо от незнакомого человека, да еще и из тюрьмы? Понимаю, что женщины, особенно такие как вы — умные и красивые, считают, что в тюрьме сидят только убийцы и насильники.

Поверьте, это не так. В тюрьмах сидят и другие люди, попавшие туда по роковому стечению обстоятельства. Я не стану себя выгораживать — в том, что я совершил, я виновен полностью. Но в тоже время, я не считаю себя виноватым. Понимаю, что в это трудно поверить, но мне бы хотелось, чтобы именно вы, дорогая Вера Петровна, мне поверили.

Не сердитесь на меня за это письмо. У меня остался всего лишь один год до окончания моего срока, но мне бы хотелось, чтобы обо мне знала такая прекрасная женщина, как вы.

Я уже отбыл три четверти своего срока, мне осталось отсидеть еще год. Год — это немного, если знать, что тебя кто-то ждет и любит.

Я не смею надеяться ни на дружбу, ни на ваше ответное письмо, я просто хочу сказать, что вы очень красивая женщина. И не просто