Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
— Думаю, что не только в этом его вина, ваше императорское величество.
— Уж не хотите ли вы сказать, поручик, что он и был претендентом на трон?
— Вы это сами сказали, не я, ваше императорское величество.
— Что вы себе позволяете, поручик! — и Николай II бросил на меня испепеляющий взгляд.
Я промолчал.
— Я знаю, из чего вы исходите! Из своего предсказания! Что именно он явится 1 марта в Государственную Думу во главе Гвардейского экипажа, чтобы предложить свои услуги новому правительству! Да, поручик! Да! Все ваши предсказания я помню почти дословно! Потом вы скажите, что предатель остается предателем до конца, каких бы кровей не был! И что теперь?! Предложите Кирилла на виселицу отправить?! Нет! Не хочу я вас слушать! — в его голосе слышалось ожесточение. Он резко отвернулся от меня, порывистым движением схватил папиросу, прикурил. В несколько затяжек выкурил папиросу, кинул ее в пепельницу и сразу прикурил новую. Несколько минут прошло в полном молчании.
— У вас еще есть, что мне доложить?
— Нет, ваше императорское величество.
— Гм. Следствие ведете, как вели, но… если что-то найдете касаемо великого князя, выделите особо. И сразу мне на стол. Никаких подозрений. Только факты. Надеюсь, вы поняли меня?
— Я понял вас правильно, ваше императорское величество.
— Хорошо. А сейчас идите, Сергей Александрович, идите.
Спустя четверо суток дело о мятеже можно было считать закрытым. За все это время, хорошо, если мне удалось поспать двенадцать часов. Допросы, чтение показаний, обработка и анализ документов, на все это уходила львиная доля времени, но при этом я нашел время навестить в госпитале Пашутина. Тот даже пошутил насчет моего вида, что лежа в больнице, он выглядит лучше, чем я, здоровый. После доклада императору, тот долго молчал, потом сказал: — За тот час, пока мятежники штурмовали дворец, и мы не знали, останемся живы или умрем, я в своей душе пережил то, что, наверно почувствовал бы тогда, в день расстрела, в 1918 году. Это был страшный, обжигающий душу страх, но не за себя, а за семью. За жену, сына, дочерей. Я их очень люблю. Очень.
Мы еще какое-то время помолчали, потом император сказал: — Вы все хорошо сделали, Сергей Александрович. Идите, отдыхайте.
Уже намного позже, в разговоре с Мартыновым я как-то поинтересовался, чем все закончилось, и неожиданно узнал, что всех офицеров — мятежников повесили. Даже суда как такого не было. Зачитали приговор и сразу привели его в исполнение. Но даже это не все. Семьи всех, кто участвовал в мятеже, без малого около сотни офицеров, были лишены дворянства, всех званий, привилегий, пенсий и сосланы в отдаленные окраины России. Все командиры и начальники служб дворцовой охраны, все офицеры полиции и жандармерии, находящиеся в тот день на дежурстве в управлениях, попали под следствие. Многие из них были разжалованы и получили различные сроки, других просто выкинули со службы. Краем уха я слышал, что многие семьи, составляющие высший свет Петербурга в срочном порядке покидают столицу. Великий князь Кирилл Владимирович, видно взял с них пример, так как вскоре уехал в Англию.
"Так круто Романов даже с генералами не обошелся. А тут… Вот что страх за любимых людей делает".
Неожиданно для меня, вместе с остальными солдатами и офицерами, в том числе и погибшими, представили к награде. Пашутин, два оставшихся в живых царских телохранителя, подпоручик Долинин и штабс — капитан Маркин, а так же возглавлявший штурмовой отряд поручик Татищев были повышены в званиях.
После процедуры награждения у меня состоялся отдельный разговор с государем.
— Вы взяли на себя ответственность за благополучие нашей семьи. И с честью держите свое слово. За это время вы многое сделали, как для российской державы, так и для нас. Теперь мне хотелось бы знать, что я могу сделать для вас?
— У меня все есть, ваше императорское величество.
— Даже так? Гм. Ваши хорошие знакомые, Пашутин, Махрицкий, Мартынов имеют звания, должности, получают награды. А вы что?
— Я подумаю над этим, ваше императорское величество.
— Подумаете? Знаете, Сергей Александрович, честно говоря, в такие моменты я уже не пытаюсь вас понять.
— Ваше императорское величество, у меня к вам есть просьба. Даже две.
— Говорите! Я вас слушаю.
— Как вы смотрите на то, если полиции сменить уставные сабли на дубинки.
Император бросил на меня длинный взгляд, потом в две быстрые затяжки докурил папиросу, после чего аккуратно положил окурок в пепельницу.
— Нет, я вас действительно не понимаю. Зачем это нужно?
— Затем, что за это вам вся полиция в России в ножки поклонится и спасибо скажет.
— Гм. Я подумаю. Что еще?
Я залез во внутренний карман и достал изуродованный пулей подарок.
— Могу я попросить ваше императорское величество помочь мне с еще одним подарком.
Император взял в руки то, что было когда-то пасхальным яйцом. Раздалось металлическое бряканье.
— Что там?
— Пуля и то, что осталось от серебряной фигурки девочки — ангела.
— Пуля попала в пасхальное яйцо при штурме дворца?
— Да. Правда, поломал я его чуть раньше. Так уж получилось. Потом автоматически сунул его во внутренний карман, где безделушка приняла на себя пулю.
— Это все?
— Все, ваше императорское величество.
Император нажал кнопку электрического звонка. На пороге появился дежурный офицер.
— Выполните все, что вам скажет Сергей Александрович. Идите, — как только адъютант скрылся за дверью, император обратился ко мне. — А вам, Сергей Александрович, скажу так: Романовы добро никогда не забывали. Теперь идите.
Не успел прийти домой, как раздался звонок. Поднял трубку.
— Сергей Александрович, здравствуйте!
— Здравствуйте, Михаил Васильевич! Извините, что так исчез. Поверьте, были дела. И весьма серьезные.
— Верю. Извините великодушно, если отрываю вас от важных дел, но мне очень хотелось бы знать, что тогда произошло со Светой. Все эти дни она вся на нервах, напряжена и молчит. Я отец и мне нужно знать!
— Напугали ее мятежники. Народ ведь у нас простой, любит грубо пошутить, а романтического склада барышни, как ваша дочь, могла принять все близко к сердцу.
— Даже не знаю… Если только дело в этом… Но вы мне правду говорите? У меня душа не на месте, что-то тревожно.
— Все в порядке. И не волнуйтесь вы так! Скоро она придет в норму.
— Значит, все-таки был мятеж?! Против царя пошли?
Я уже успел проклясть свой длинный язык, что ляпнул, не подумав. Хотя весь город судачил о Кронштадтском мятеже, официальные сведения, прошедшие через печать, были далеки от истины. В них говорилось о матросах — анархистах, которые хотели принудить царя дать волю народу. Об офицерском заговоре не было сказано ни слова. Кого повесили, кого посадили, кого сослали или выслали из столицы без права возвращения. Все это было сделано настолько быстро, насколько позволяло судопроизводство, понукаемое генеральным прокурором и министром внутренних дел.
— Я это о матросах — анархистах! Чертова вольница!
— А я краем уха слышал, что во дворце государя стреляли. Правда или как?
— Откуда мне знать? Вы лучше скажите: как там именинница?
Михаил Васильевич хмыкнул.
— Этой егозе все нипочем! Подарки. Подруги. Это мы, взрослые, все переживаем, что да как, а дети к жизни проще относятся.
— Подарок за мной.
— Ну, раз все хорошо… Ой! Чуть не забыл! Я еще чего звонил! Вы когда к нам в гости придете?! Без отказа, Сергей Александрович, иначе не будет мне жизни в собственном доме!
— Как скажете, так и приду, Михаил Васильевич.
— Тогда я с дочками посоветуюсь и вам перезвоню. Договорились?
— Жду звонка.
Не успел я положить трубку, как он снова залился трелью.
— Слушают вас.
— Мне нужен господин Богуславский. Сергей Александрович, — раздался в трубке незнакомый мужской голос.
— Это я. С кем имею честь говорить?
— Слепаков Вениамин Степанович. Заведующий отделением вкладов и кредитов в Русском банке для внешней торговли. Беспокою я вас вот по какому поводу, господин Богуславский. К нам сегодня поступила крупная сумма денег, хозяином которых, назначены вы.
Откуда появились деньги, догадаться было несложно. Благодарность императора. Несколько секунд размышлял: отказаться или принять? Потом решил, что деньги у меня почти на исходе, да и невежливо будет отказаться.
"Раз шубу с царского плеча не попросил, значит, деньгами брать придется".
— Какая сумма?
— Если пожелаете, мы можем прислать вам на дом клерка с выпиской, господин Богуславский, — ушел от ответа заведующий отделом. — Но лучше будет, если вы назначите день и время своего прихода к нам. К тому же так будет проще уладить нам с вами некоторые бумажные формальности. Поверьте, это не займет много времени.
