Император Пограничья 3 - Евгений И. Астахов
Я кивнул, мысленно отмечая названные места:
— Знаю и благодарю, Агафья. Когда соберёшь всё, что есть у тебя, принеси мне. Это спасёт жизни.
— Знаю, — в тон мне ответила старуха, хитро усмехнувшись. — И потому отдам тебе даром. Только ты покажи потом, как его против Бздыхов применять, — с неожиданным любопытством попросила старуха.
— Непременно, — пообещал я. — На досуге продемонстрирую.
Вернувшись на площадь, я заметил, что торговля с караваном шла бойко. Женщины с детьми толпились у фургона с тканями и посудой, мужчины рассматривали инструменты и запчасти. Борис расхаживал между группами, внимательно прислушиваясь к разговорам и наблюдая за действиями купцов.
Я отозвал его в сторону и рассказал о разговоре с Агафьей.
— Как только караван Фадеева покинет деревню, нужно будет заняться добычей этой Дымянки, — объяснил я. — Отправишь людей к Горелой сопке и в Медвежий распадок. Пусть соберут всё, что найдут, но осторожно — трава ядовита для кожи. Собирать только в перчатках.
— Будет исполнено, — Борис коротко кивнул, приложив два пальца к виску в почти военном приветствии.
— Ещё одно, — добавил я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом. О тех Стрельцах, что приползли в Дербыши двадцать лет назад. Сможешь отвести меня к нему?
Лицо Бориса стало серьёзным.
— Конечно, воевода. Только не уверен, что он многое помнит — годы берут своё. — Он обернулся к другому охотнику. — Силантий, прими пост, я отойду.
Путь до дома Бориса долго не занял. Добротное строение из тёмных брёвен с аккуратно обустроенным двором выглядело основательно, как и сам хозяин. На крыльце нас встретил крепкий старик с тем же прямым взглядом, что и у Бориса, только черты лица были острее, а волосы и борода полностью седыми.
— Батя, это воевода, — представил меня Борис. — Хочет расспросить тебя о Стрельцах из экспедиции на Мещёрское капище.
Глаза старика сузились, он оглядел меня с головы до ног, словно оценивая:
— Проходи, воевода, коли пришёл, — наконец проговорил он, отступая в сторону. — Только зачем ворошить старое? Двадцать лет уж прошло.
Внутри дома нас встретила жена Бориса — миловидная женщина с ясными голубыми глазами, которая молча кивнула мне и продолжила заниматься хозяйством.
Мы расположились за крепким дубовым столом. Старик с явной неохотой начал свой рассказ:
— В те дни я гостил в Дербышах, сватался к матери Бориса, царствие ей небесное. Весь день по деревне ходили слухи о том, что там, на окраине, лекарь выхаживает двух полумёртвых Стрельцов, которые сами приползли из лесу накануне — все изорванные, в крови, едва живые. Мне стало любопытно, вот и пошёл посмотреть. — Старик потёр морщинистый лоб. — Страшно было глядеть на них. Тридцать человек, говорят, отправились в экспедицию, а вернулись только двое, да и те на последнем издыхании. Хорошо экипированные были, в доспехах, с оружием… и ведь маг при них был. А как доставили их к лекарю, так оба бредить начали.
— Что они говорили в бреду? — спросил я, внимательно наблюдая за выражением лица рассказчика.
Старик нахмурился:
— Всякое говорили, не разберёшь. Один всё повторял про поющие камни в подземельях. Говорил, что когда те камни начинают звенеть, надо бежать, что есть сил. Ещё бормотал о том, что в капище есть несколько уровней, и чем глубже, тем страшнее твари.
Я подался вперёд:
— Что-нибудь ещё?
— Да, — медленно кивнул старик. — Второй Стрелец, перед самой смертью, стал вдруг ясно говорить, словно пелена с разума спала. Рассказал, что видел жуткое существо. Это была не просто Стрига, а нечто намного хуже. Тварь передвигалась на шести лапах, словно паук, но каждое из них заканчивалось лезвием. Шкура существа постоянно меняла свой вид — то становилась похожей на мокрый шёлк, переливающийся всеми оттенками гнили, то затвердевала панцирем с острыми выростами. По его воле остальные твари нападали и отступали, как послушные собаки. А ещё сказал странное… — рассказчик запнулся.
— Что именно? — настоял я.
— Сказал, что у твари не было лица — только пульсирующая тьма под тонкой плёнкой, словно ночное небо затянули дымкой. И на месте грудной клетки билось, просвечивая сквозь шкуру, ядро размером с кулак — пурпурное, с вкраплениями светящихся точек, напоминающих звёзды. Стрелец говорил, что когда та тварь издавала звуки, они не шли изо рта — казалось, будто шепчет сама тьма вокруг.
Я откинулся на спинку стула, анализируя услышанное.
Древний или, как их ещё называют, Жнец. В этом нет никаких сомнений. Лишь бы за прошедшие двадцать лет он не превратился в…
— Благодарю за рассказ, — я встал из-за стола. — Вы оказали мне большую услугу.
Информация, хоть и отрывочная, давала важные подсказки о том, что ждёт нас в Мещёрском капище. Теперь понятно, почему Стрельцы все там и полегли. В одиночку со Жнецом неподготовленный маг мог бы справиться, только имей он ранг Мастера, а лучше Магистра. В остальных случаях, требовалась весьма тщательная подготовка.
Ближе ко второй половине дня торговля на главной площади прекратилась, ребята из каравана Фадеева закрыли свои фургоны, чтобы провести ремонт после дороги, приготовить еду и отдохнуть. А мы смогли воспользоваться этой возможность, чтобы провести ещё одну тренировку, направленную на отработку перемещения и засад.
Я возвращался от полосы препятствий, размышляя о полученной информации о Мещёрском капище, когда до моего слуха донеслись повышенные голоса, идущие со стороны школы.
Подойдя ближе к зданию, я услышал возмущённый голос Василисы:
— Ты не можешь просто так менять установленную программу! У нас есть определённая последовательность изучения материала. Практические навыки важнее этикета и стихов.
Полина отвечала не менее эмоционально, хотя и старалась сохранять аристократическую сдержанность:
— Милая Василиса, эти дети не только охотники и фермеры. Они должны получить более широкое образование. История, литература, основы этикета — всё это часть культурного наследия, которое им положено знать!
Я вошёл в класс и увидел яркую картину: две девушки стояли по разные стороны учительского стола, на котором лежали раскрытые книги и тетради. Лицо Василисы пылало, глаза сверкали от возмущения. Полина выглядела внешне спокойнее, но побелевшие костяшки пальцев, которыми она опиралась о стол, выдавали
