Индокитай (СИ) - Насоновский Сергей

 Индокитай

Глава 1

Петербург 1893: Планирование путешествия

Весть, что пришла из далёкой станицы Прилукской в Забайкалье, ударила как прикладом по затылку. В одно мгновение я осознал: мы с братьями не сможем отсидеться в нашем уютном петербургском доме — родная семья увязла в такой заднице, что тянуть больше нельзя. Значит, нас ждет непростая подготовка к путешествию, что начнется уже в конце мая 1893 года.

К счастью, к моменту получения телеграммы основные дела мы уже довели до конца: мастерские работают, производство идёт, а новые проекты — мотовелосипед, спрос на который растёт с каждым днём, и ПР-92, пистолет Расторгуева образца 1892 года, фактически переработанный клон ТТ (Тульского Токарев) — уже поставлены на мелкосерийный выпуск. Оружие мы содрали с чертежей, попавшихся мне ещё в бытность учёбы в Рязанском училище ВДВ в прошлой жизни, и сделали это не ради показухи, а потому что надёжный автоматический пистолет нам был нужен как воздух. И теперь могли приступить к планированию путешествия.

Отвлекусь и скажу пару слов о себе. Я — Андрей Семёновский, майор ГРУ в отставке, прошёл горячие точки девяностых и закончил свой первый жизненный путь в XXI веке, когда, мстя за друга в Чите, получил прямое попадание из гранатомёта в машину, которой тогда управлял — скорее всего, из рпг. Вспышка, удар, и вот я уже в теле новорождённого мальчишки в глухой забайкальской станице конца XIX века. Самое веселое — вместе со мной у матери родились ещё двое, и моё сознание оказалось сразу во всех трёх близнецах. Мы росли втроем, но думали, решали, действовали одним умом.

В восемь лет мы потеряли отца от пули каторжника, успели побывать на китайской территории, освобождали пленников, гоняли банды, промышлявшие нелегальной золотодобычей, и в итоге оказались в Санкт-Петербурге, чтобы учиться. Учёба шла своим чередом, пока в конце, когда до испытаний зрелости рукой подать, не пришла весть из Забайкалья. Стало ясно: нужно выдвигаться и помогать семье, спасать сестер, во что бы то ни стало, нужно вытаскивать нашу родную Машку и приемную Саньку, что уже один раз мы забрали прямо из лап хунхузов.

За год в Петербурге мы обустроились основательно. Снимаем квартиру в доходном доме рядом с самой гимназией, купили и перестроили под себя дом в Шувалово, оборудовали подземный тир, нашли тайник купца Саитова — что оказался частью карстовых пещер прямо под нашим новым домом— и двенадцать сундуков фарфора XVII века эпохи Тяньци. Продав треть на аукционах, мы выручили 980 тысяч серебром, поэтому, в деньгах не нуждаемся и можем действовать свободно. Привилегии и патенты на ПР-92 и узлы мотовелосипеда оформлены в России, Европе и САСШ другом нашей семьи стряпчим Андреем Михайловичем Томских, с которым познакомились в железнодорожном путешествии из Екатеринбурга в Санкт-Петербург еще в 1892 году.

Но перед отъездом предстояло решить важный вопрос: что делать с Иосифом Джугашвили. С сентября он должен был пойти в пятый класс гимназии, испытания прошёл, но, если мы уедем сейчас в мае на год, а то и больше, да ещё с Кузьмичом, нашим опекуном, у него могут возникнуть проблемы. Путешествовать без взрослых через всю страну девятилетним пацанам — чревато, так что Кузьмич едет с нами, и это не обсуждается. Но раз он опекун еще и Сосо, то в нашем отсутствии могут случиться осложнения, и это надо предотвратить заранее.

Первым делом мы пошли к Андрею Михайловичу Томских — стряпчему, который в этих юридических делах разбирался досконально, и начали продумывать, как закрыть все вопросы, чтобы выехать без оглядки и вернуться тогда, когда решим сами.

Стряпчий Андрей Михайлович встретил нас у себя дома. Хорошо, что он перебрался в Шувалово — место тихое, хорошее, да и дом у него теперь что надо. Правда, возни побольше: дочек каждый день в город вози на учёбу. Но у него с деньгами порядок — после продажи фарфора средств хватит и на квартиру в центре, если захочет.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович.

— Здравствуйте, братья Горские. Привет, Илюша, Никита, Лёша… О, и Сосо с вами? Заходите, чайку попьём. По делу пришли или просто старика навестить?

— Да какой вы старик, — усмехнулся Никита. — За этот год столько дел провернули, что любому молодому фору дадите.

Я не стал тянуть: — Дело такое, Андрей Михайлович. На родине в Прилукской у нас проблемы, уезжаем втроём с Кузьмичом. И конечно же сейчас идет полным ходом подготовка к путешествию. Хозяйство есть на кого оставить, девчонки — Машка с Алёнкой — здесь, в мастерской работа вроде тоже отлажена. Но есть одна загвоздка — Сосо. Он несовершеннолетний, а опекун у него Кузьмич. Мать его еще в Гори оформила бумаги на Кулагина. Если Кузьмич уедет, а нас не будет год, а то и больше, Сосо останется без опекуна. Вот и пришли к вам за советом.

Андрей Михайлович нахмурился:

— Вопрос непростой. Два варианта. Первый — всё официально. Оформляем бумаги, но мать Сосо в Грузии, и сколько уйдёт на оформление нового документа, неизвестно. Месяц, два — дороги сами знаете какие. Второй вариант… — он помедлил, — немного схитрить. Сделать подложные бумаги от имени матери и самим выбрать опекуна.

Я задумался. Липу делать не хотелось, но и рисковать тоже. В конце концов, бумага будет на Кузьмича, и пригодится она только в крайнем случае — может, вообще не понадобится.

— Ладно, Андрей Михайлович, — сказал я. — Давайте по второму варианту. И ещё… хочу, чтобы вы сами стали опекуном Сосо на это время. Вероятность, что что-то случится, мала, но кто знает. Всё-таки горец будет учиться в мужской гимназии — мало ли, что может вылезти, не дай бог поссориться с кем до синяков, и вот тогда может и пригодиться наша подготовительная работа с документами, но тут сами понимаете, загадывать сложно. И вопрос сможете ли вы помочь с билетами как в пролом нашем железнодорожном путешествии? Было бы здорово, если получится взять до Москвы билеты в первый класс, ведь не известно, как дальше пройдет наш маршрут до Екатеринбурга, а здесь хоть получится отдохнуть в пути, все-таки эти вагоны очень комфортные.

— Ну что ж, тогда делаем, а вы спокойно занимайтесь планированием своего путешествия, и да по билетам на железную дорогу тоже разузнаю, вероятно проблем не будет. — кивнул он и стал разливать чай по кружкам.

Подошла его жена Анна, а потом и дочки. Младшая, как всегда, вертелась возле Никиты — будто чувствует каким-то шестым чувством, где он, и не отходит. Лица у нас одинаковые, но тянет её именно к нему. Средние девчонки, по привычке, строили нам глазки, но мы, как и прежде, на малолеток не реагировали. Томских видел всё это и только улыбался.

Основную проблему мы закрыли. Заодно попросили его чаще наведываться на производство и подключаться, если вдруг возникнут сложности. Чтобы у него были все юридические основания для вмешательства, оформили на него полную доверенность сроком на три года. Надеюсь, не ошиблись в человеке — вернёмся в Питер, и всё будет на месте, да ещё и в росте.

Чтобы у Андрея Михайловича был интерес, закрепили за ним пять процентов от чистой прибыли производства. Пусть почаще приглядывает за делами, хотя и Гудков, и Расторгуев уже работают на совесть, спелись товарищи за этот год.

В последнее время и сам Иосиф зачастил на производство. Как-то, между делом, я сказал ему, что неплохо бы начать разбираться в управлении, и лучше всего — с наших автомастерских. Расторгуев с Гудковым идею поддержали, и управляющий взялся за наставничество: водил Иосифа по цехам, показывал все процессы, простые по меркам XIX века, но нужные. Подросток загорелся — каждый раз возвращался домой с горящими глазами и выкладывал всё, что успел узнать за день, задавал море вопросов.

Началась быстрая, но слаженная подготовка к путешествию, старт намечен на 28 мая 1893 года. В мастерских выгребли двадцать пистолетов — в пути могут пригодиться, а заодно и как реклама может сработать, если подвернётся случай. Взяли запас глушителей и запас обтюраторов— конструкция у нас хоть и надёжная, но содрали мы её, по сути, с будущих разработок братьев Митиных, с их знаменитых «БраМит» для наганов разработанных в 1929 году моего прошлого. А на таких после двадцати-тридцати выстрелов резиновые обтюраторы менять обязательно требуется.