Яна Дубинянская - Сны принцессы Лилиан

... Ее глаза...

И внезапно Литовт закричал - диким пронзительным воплем, переходящим в писк. Его правая рука, секунду назад буднично вытянувшая оружие из ножен, дергалась, словно в припадке, а левая всей пятерней прилипла к лицу - принц увидел это, когда старший советник развернулся гротескным движением сомнабулы. Несколько неверных шагов - и громоздкое падение ничком у дальней стены. И красные капли расплавленного металла, остывающие на полу. И скачущие по брусчатке цветные камушки с рукояти бывшего стилета.

Отшатнулась, забилась в угол принцесса Лилиан.

Глухо вскрикнул Иринис Усердный.

В следующее мгновение он воздел руки над головой, его губы зашевелились с неимоверной скоростью, произнося заклинания; и вот с кончиков коротких пальцев сорвались, дрожа и потрескивая, десять тонких огненных стрел. Учитель переломился пополам на миг раньше, чем они прошили воздух там, где осталась обманкой-фантомом его расправленная грудь. А у ног мага Агатальфеуса заклубился зеленовато-желтый туман, оформляясь в толстую кольчатую змею...

- Ты мальчишка, Отмеченный, - хрипло пробормотал Иринис.

Змея вильнула под самый потолок и там взорвалась снопом зеленых искр, а узкая фигура учителя вдруг противоестественно выгнулась, потеряла равновесие и, словно отброшенная мощным ударом, отлетела спиной вперед прямо на Эжана...

Принц непроизвольно отскочил, заслонившись локтем, - трус! - кинулся обратно, на помощь падающему учителю, закусил губу, подставил ладони.

...нет. На стену.

И его голова начала биться об эту невидимую преграду в жутком, все убыстряющемся ритме, сильнее, сильнее, и кровь выступила на размозженном затылке, крупными каплями сползая вниз по пустоте.

- Мальчишка, - приговаривал в такт стабильер Усердный. - Заговор не провалился, мы сильны, как никогда, мы уже победили. Щенка перехватят на первом же кордоне. И она отречется. Отрече...

Учитель чуть слышно прошептал короткое свистящее заклинание.

Грузный маг осекся странным булькающим звуком, словно проглотил остаток фразы, а затем волчком завертелся на месте; его руки потянулись к горлу, намертво вцепились в воротник, с треском раздирая ткань. Агатальфеус Отмеченный выпрямился, оторвался от стены, резко вскинул руку и снова произнес заклинание, на этот раз долгое и гортанное. Рой мелких синих вспышек закружился, словно нимб, вокруг головы противника - в противоположную сторону. Не останавливаясь, Иринис Усердный страшно закричал - раскатистым рокотом горной лавины...

Когда вспучилась и заходила ходуном земля под ногами, Эжан воспринял это как новый виток битвы магов. Он видел, как пошатнулся и упал на колени учитель; как тот, другой, воспользовавшись этим, пустил очередной пучок огненных стрел и сам, не удержав равновесия, бесформенной массой распластался по столу...

И тут принца будто ударило в грудь; он сумел устоять на ногах, взмахнув руками и неловко попятившись, зажмурился и вновь открыл глаза. Перед ним змеилась в камне извилистая щель, полная раскаленной пузырящейся лавы. И, кажется, - он не был уверен, - в эту секунду в нее рушилась невидимыми камнями та самая стена...

Маги не видели этого, поглощенные смертельной схваткой. Катаклизм пробудили не их заклинания, понял Эжан, - наоборот, он стал возможен потому, что оба теперь по-настоящему пренебрегли обязанностями стабильеров. И еще потому, что он, принц, истово желает сейчас победы одному из противников, а старший советник Литовт, приподнявшийся на одно колено, обезумевший от боли, но все же не утративший сознания происходящего, другому.

И Лилиан.

Эжан не видел ее. Слепящие молнии, клубы непроницаемого пара, тени и вспышки; грохот обвала, пыль столбом, факельный чад и серный угар проснувшегося вулкана. Сквозь зыбкую завесу дыма и огня, сквозь едкие слезы на глазах принц отчаянно силился разглядеть ее маленькую фигурку - и не видел, не видел... И надо было броситься вперед, отыскать ее, спасти, вынести из этого ада! - но у самых ног клокотала реальная, жаркая и непроходимая преграда, и еще неизвестно, поглотила ли она ту, незримую и тем более непроходимую...

Он знал, что все равно должен. Он просто медлил, собираясь с мужеством и силами...

... - Отец!!!

Хриплый рев напуганного до смерти звереныша перекрыл все прочие звуки. В дымном просвете мелькнул узкий силуэт с горбатым профилем - точь-в-точь как вчера, в ночном парке. В его голосе не осталось ничего мужского и даже человеческого - и все же он выстрелил в память жгучим, незабываемым: медно-рыжая грива, вздымающаяся грудь и мягкие соленые губы, которые этот недоносок, разумеется, тоже...

Горячий стыд - куда страшнее, чем раскаленная лава и рушащиеся стены.

Пришпиливает к месту, парализует движения.

Он как-то вошел сюда, - мысленно бормотал Эжан, съежившись от бессилия. Он, должно быть, открыл снаружи какую-то дверь... Лилиан, хоть бы она догадалась бежать... спастись... сама.

- Сынок... - чуть слышный скрежет, полный боли и ненависти. - Витас, убей ее... эту...

Грязное ругательство.

С оглушительным треском раскололся надвое длинный стол, деревянные обломки выстрелили по стенам, сбивая с них факелы, и пламя с готовностью вгрызлось в щепы. Два мага схлестнулись посреди зала, почти невидимые в смерче из дыма и молний. Для обоих в этот миг не имели значения ни судьба королевства, ни стабильность в мире, ни жизнь хрупкой нездешней девушки с огромными глазами...

Эжану вдруг показалось, что он видит их, ее глаза. Совсем близко, словно перед поцелуем. Как тогда, в беседке...

... Ее тонкие пальцы, запутавшиеся в его волосах, ее тихий смех, нежная кожа ее щек в его чересчур больших, чересчур шершавых ладонях... Ее глаза: вот они приближаются, расплываются, сливаются в один, удивленный и длинный, и робко опускаются, наконец, ресницы... И губы - на губах... Вспомнил!

Слава Богу, вспомнил. Теперь все будет...

... будет.

Он бежал, несся, летел, и не было ни вулканической трещины, выросшей в широкое огненное жерло, ни стен, лопающихся залпами горячих камней, ни высоких языков пламени со всех сторон, ни жутких фейерверков магической битвы, ни зыбкого, сотрясаемого подземными толчками пола под ногами. Он был неуязвим, всесилен, молниеносен, его ничто не могло задержать или остановить, он должен был, нет, он никак не мог не успеть!.. Успеть!!!

Он успел таки поймать взглядом ее глаза - на самом деле. На мгновение - глаза, а потом - запрокинутую шею, тонкую, как у ребенка.

И кровь.

И только потом сверху обрушился потолок; гигантским слоеным пирогом сплющился, сровнялся с землей королевский дворец; обратилась в руины вся Великая Сталла...

Может быть. Эжан не видел.