Ната Чернышева - Это был просто сон...

Что-то перегорает и боль уменьшается до терпимого предела. И тогда приходит тяжелый, беспамятный сон.

Ирина не помнила, сколько она проспала. Потом ей сказали, что спала она почти четыре дня, практически не приходя в себя. Проснулась она все в той же комнате с расписным потолком.

Сил вроде прибавилось. Она попыталась сесть, и ей это удалось. В голове шумело.

Давешняя девушка-сийта помогла ей. Подала напиток, по вкусу напоминавший яблрчный сок. Ирина с удовольствием выпила, попросила еще. В голове было пусто, на сердце пусто. Боли не осталось. Душа смерзлась в ледяной ком.

— Досталось тебе, — сочувственно сказала сийта. — Ничего, выжила, а это главное. Как ты его приласкала! — она с отчетливым злорадством хихикнула. — Стоял и рта расарыть не мог; ох и рожа была!

Ирина вскинула голову, глазам своим не веря. Не узнать манеру разговора было просто невозможно.

— Кмеле?! Ты?

— Ну я. И что?

— Не может быть! Что такое с тобой случилось?!

Она нахмурилась.

— Да ничего. Достали все. Все они. Я пришла к Сату и сказала, что достали. И мы решили… провести метаморфоз. Вот так вот. Теперь им крыть нечем.

— А такое возможно?

Ирина тут же прикрыла рот. Конечно, возможно! Вот перед ней Кмеле, но она уже не та чернокожая девочка-мирету, какой Ирина знала ее; она — крылатая сийта, жена Саттивика Феолэска… Ирина припомнила, что с конца осени вообще не видела Кмеле. Сколько же времени прошло с последнего концерта Фарго, где Ирина видела девочку в прежнем обличье? Очень много. Конец осени и почти вся зима. Феолэск говорил тогда, что метаморфоз занимает от нескольких дней до полугода. Кмеле явно хватило нескольких дней…

Сийты — спецы в биоинженерии. Следовало ожидать… Ясно вспомнилась ссора между Кмеле и ее матерью. И как Раласву сэлиданум язвительно спрашивала, не пройдет ли дочка метаморфоз… Как давно это было! Наверное, вся Кмелена родня боялась именно этого. Что ж, чего боялись, то и получили…

— Ох, Кмеле, — только и сказала Ирина. — Поздравляю. Рада за тебя…

Она пожала узкими плечами:

— Было бы чему радоваться…

С тоской сказала, с надрывом. Если не со слезами…

— Кмеле, — тихо спросила Ирина. — Ты счастлива?

— Я… Понимаешь, я не додумалась, что могу… забеременеть…

— Здорово, — сказала Ирина. — Ребенок — это ж здорово! Поздра…

— Засунь свои поздравления себе в задницу! — вспылила Кмеле. — Я вместо детей яиц принесла! Вон, лежат в инкубаторе, могу показать! Шестьдесят четыре штуки!

Господи! Ирина зажала рот руками. А ведь можно было догадаться. Или хотя бы найти в информе статьи по физиологии сийтов. Кмеле поступила импульсивно и эмоционально, как всегда. Она не стала интересоваться такой информацией. О чем она вообще думала?!

Бедная девочка. Но сама ведь виновата, сама. И что тут скажешь?

— Сат говорит, что только двое или трое из них будут разумными. Мальчиками или девочками. А остальные… Их придется дрессировать, как домашних животных. Вкладывать им в мозги психокоды. Моим собственным детям!

Она вдруг заплакала, закрыла лицо ладонями. Ирина осторожно взяла ее за руку, потом притянула к себе, обняла. Кмеле не отстранилась.

— Вся родня смотрит на меня теперь как на дерьмо даргово… даже Клавьме… а он-то из них из всех был самый вменяемый… а теперь еще и это… Сат договорился со специалистами из дома Типи… они придут и начнут сразу после рождения… а я… Ну, блин, ну что мне делать теперь?! Хоть топись.

Ирина проглотила вертевшееся на языке: тебя предупреждали, сама виновата… Зачем добивать?

— Кмеле, — сказала Ирина. — Ты ведь любишь своего супруга…

— Не… знаю…

— Любишь. И он тебя любит. А раз так, все у вас будет хорошо…

Кмеле отстранилась. Сердито вытерла щеки. Взяла себя в руки, придала лицу неприступное выражение. Несчастная девочка, угодившая в ловушку собственного духа противоречия. Надо же так… Ирина испытала неприятное чувство вины. Ведь это она подтолкнула Кмеле к такому шагу. В том числе и она. Тогда, в больнице. Когда отправила Феолэска к ней. И наговорила Фарго кучу гадостей. Вот надо ж было вмешаться! Кто просил?

А с другой стороны, если они оба любят друг друга…

— Извини, — буркнула Кмеле. — Расклеилась я…

— Ничего, — сказала Ирина. — Сама плакать ненавижу. Но бывает так, что без слез не обойтись.

— Это точно.

— Кмеле, а где я? — спросила Ирина чуть погодя.

— Это дом Сата. Он тут вырос. На планете Лим, то есть. Лим сийтам принадлежит почти весь полностью. Нам, то есть… В северном полушарии два города рианков есть. И все…

— А ты знаешь, что тут была база бандитов? Тайная лаборатория…

— Угу. Клавьме рассказал… Круто вы попали. Ты тиб-лихорадку подхватить умудрилась. Да не дергайся, Сат тебя вылечил… С ногами только скверно… хромать будешь еще долго.

Ирина вздохнула. Хромые ноги можно вылечить. А как можно вылечить хромую душу?.. Клон…

Разговор, подслушанный в пещере, горел в памяти мучительным огнем.

В комнату вошел Клаверэль барлаг. Он кивнул Кмеле — холодно, отстраненно, совсем не по-родственному. Та сразу же засобиралась вон из комнаты.

— Останься, — попросила Ирина.

Но Кмеле буркнула, что у нее дела. И вышла.

— Вот твой персонкод, — он протянул Ирине документ, — держи. Пришлось восстановить, тот потеряли безвозвратно.

Ирина молча сунула персонкод в карман своей пижамы.

— Сегодня вернемся на Анэйву. Ты как? Ожила?

— Лучше б ты меня прирезал, — вырвалось у Ирины нечаянно. — Лучше бы я сдохла там!

— Ну нет, — возразил барлаг. — Живи!

— Зачем? Зачем это все, почему? — закричала она со слезами. — Если я клон, биоробот? Какого черта ты тащил меня? Прибил бы и дело с концом. Всем облегчение.

Он молчал. Наверное, ему было стыдно. Поди пойми. Но ведь не послушался своего отца. Вытащил. Как ни крути, а Ирина ему теперь жизнью обязана.

— Я хотел, чтобы ты жила, — сказал барлаг.

— Это все из-за вашей наследственной памяти, да? — спросила Ирина. — В ней все дело?

— Не только, — качнул он головой. — Еще и в совести. Не смог бы я потом спать спокойно, понимаешь?

— Еще скажи, что ты меня любишь! — язвительно засмеялась Ирина.

Ее трясло. И была она на грани истерики. Клаверэль барлаг не мог этого не замечать. Он сказал:

— Не люблю. Но я хочу, чтобы ты жила. А все, кому это не понравится, пускай идут в жопу к даргу.

Ирина не выдержала, расплакалась. Барлаг терпеливо переждал поток слез. Потом сказал:

— Собирайся. Мы возвращаемся на Анэйву…

ГЛАВА 25. РОКОВАЯ ГЛУПОСТЬ