Ната Чернышева - Это был просто сон...

— Биороботы не плачут.

Ирина только отмахнулась. Что он понимает? Что он вообще может понять? Каково это — знать, что ты всего лишь игрушка в руках негодяев. Хоть Артудект, хоть этот их а-дмори леангрош… оба они сволочи.

Алавернош притянул ее к себе. Бережно и очень нежно поцеловал в зареванные щеки.

А дальше…

Позже, вспоминая потом все, что случилось дальше, Ирина так и не смогла уяснить для себя, почему. Почему позволила, почему не прекратила все в самом начале? Ведь могла бы, наверное?

Хотя что она там могла. Разве можно справиться со шквалом древнего, как сама Вселенная, инстинкта, который от века сводит вместе мужчин и женщин вопреки всем разумам и здравым смыслам? Это она и тогда понимала, и потом отбросить в сторону не смогла, как ни пыталась.

…Алавернош притянул ее к себе, обнял и не отпускал очень долго. Ирина тихо терпела, чувствуя, как вскипает в глубине души смешанное со стыдом отчаяние. Сама виновата, не на кого пенять. Сама!

Потом, когда он ушел, Ирина долго плакала, не зная и не понимая толком, что, к черту, с нею такое творится.

— Господи, — шептала она, прижимая ладони к горящим щекам, — что я наделала! Как мне жить теперь с этим дальше, как?

Да никак, скорее всего. Как все. Как подружки Иринины на Земле живут! Легкое приключение, однодневный романчик. Ничего особенного. Проглотили и забыли. Нормально.

Впрочем, шут их знает, этих Оль-Лейран, что нормально для них, а что ненормально. "Еще решит, что я теперь ему до конца дней своих обязана…"

— Что я Рустаму скажу?..

А что можно сказать человеку, которого уже просто не помнишь толком? Ни лица, ни голоса, — ни-че-го. Да и не факт еще, что Рустам вообще был в ее жизни. Ложная память…

Ирина вспомнила свадьбу. Белое платье, гости… Счастливые глаза Рустама. Как он подхватил еена руки и закружил, закружил по площадке, а она смеялась, и они целовались и все кричали им "горько!" Голуби, выпорхнувшие из рук в небеса. Белые голуби и синее небо. В горе и радости, в болезни и здравии… Или этого никогда не было?

"Я люблю Рустама", — яростно подумала Ирина. — "Он — мой муж, отец моего сына. И я люблю его!" Младенец у груди, круглое, как у папы, личико, карие папины глазки… Игорек, сынулечка… Его первая улыбка, его первые шажки на толстеньких неуверенных ножках, первое "мама", сказанное детским непослушным голоском…

Или и этого никогда не было тоже?..

Не в силах вынести бесконечной муки, Ирина разрыдалась снова.

Звонок в дверь оказался настолько внезапным и неожиданным, что Ирина подскочила на месте. Она торопливо и кое-как утерлась, а потом вдруг подумала, что это, возможно, вернулся Алавернош, и при мысли о нем ее бросило в жаркий озноб; она и хотела безумно, чтобы он вернулся, а там хоть трава не расти, и безумно же боялась именно этого.

Но она ошиблась, Алавернош не вернулся.

— Вы? — изумилась Ирина.

— Я, — улыбнулся Лилайон ак-лидан. — Может быть, пропустите?

— А… да, конечно, — спохватилась Ирина. — Проходите… Кофе?

— Благодарю, не надо, — вежливо отказался Лилайон. — Позволите?

Ирина кивнула. Ак-лидан ловко устроился на диванчике, жестом велел Ирине присесть рядом. Сама не зная почему, она подчинилась.

Ирина заметила в его глазах блеск профессионального любопытства и невольно поежилась. Принесло же его сюда! Именно сегодня, именно сейчас. Других дел не было, что ли?

— Чем обязана? — вежливо поинтересовалась Ирина.

— Видите ли, — проговорил ак-лидан, внимательно Ирину рассматривая, — вы ко мне не приходите почему-то. Уже третий сеанс пропустили. Непорядок. Вам, между прочим, назначено. И, судя по вашему внешнему виду, я могу сказать, что вы совершенно напрасно пренебрегаете помощью специалиста.

— Да чем же мне вы-то помочь можете? — горько спросила Ирина.

— На самом деле, — очень многим, — невозмутимо проговорил Лилайон ак-лидан. — Прежде всего, могу не допустить тяжелейшего нервного срыва, к которому вы близки сейчас как никогда. Очень, знаете ли, — тут он мягко улыбнулся своей обычной улыбкой, — не хотелось бы отдавать вас моим коллегам из Службы Психического Здоровья…

— Угрожаете? — усмехнулась Ирина.

— Что вы! — оскорбился ак-лидан. — Пытаюсь помочь. Всего лишь.

— Шли бы вы с вашей помощью… — не удержалась Ирина, отворачиваясь.

Ак-лидан вздохнул, вставая:

— Я-то пойду. Но вы ведь все равно ко мне попадете. Только уже на принудительную терапию. Это, как говорится, лишь вопрос времени. Спрашивается, оно вам надо?

— Ладно, — внезапно обозлилась Ирина, — ладно! Я вам сейчас расскажу, что меня в последние несколько дней проняло до самых печенок!

Лилайон с готовностью опустился на свое место.

— Меня использовали, меня предали, меня хотели убить, — нервно заговорила Ирина, — и я действительно едва не умерла, у меня на глазах умирали другие люди, а под конец я сама, по собственной дурости, вляпалась в большое, прямо-таки гигантское по объему, дерьмо! Довольны?! И ничего вы с этим не сделаете, при всем желании! Где вас раньше черти носили, хотелось бы знать. Если бы вы пришли на час раньше, может быть, хоть последнего мне удалось бы избежать…

— Так, — ак-лидан подался вперед, взял Ирину за безвольные руки. — Вам нужна помощь, хотя бы этого вы не отрицаете?

Ирина всхлипнула, не в силах больше сдерживаться.

— Я помогу вам, — уверенно произнес Лилайон, его нечеловеческие кошачьи глаза без белков буквально гипнотизировали Ирину. — Плачьте, если хотите… Отпустите ваши чувства…

Ирину вновь накрыло истерикой. Лилайон ак-лидан не мешал ей. Он терпеливо дождался, когда поток иссякнет, а потом невозмутимо продолжил расспрашивать:

— Давайте по порядку. Вы говорите, вас использовали. Кто?

— Ну… ик… кто… Артудект.

— Понятно. А кто вас предал?

— Ваш драгоценный а-дмори леангрош, — вырвалось у Ирины прежде, чем она успела захлопнуть рот.

— Надо думать, именно он хотел вас убить?

Ирина только головой покачала:

— Меня хотели убить все, кому не лень. Просто…

— Просто поведение именно Арэля Дорхайона оказалось для вас неожиданным, не так ли?

Ирина молча посмотрела на него.

Внезапно она поняла, что Лилайон в курсе событий. Кто ему рассказал — врачи госпиталя, Клаверэль барлаг или сам а-дмори леангрош, значения уже не имело.

— Хорошо, оставим пока, — небрежно отмахнулся ак-лидан. — А в какое такое дерьмо вы, по вашим же собственным словам, вляпались?

— Нет, ну вот уж этого я вам не расскажу, извините! — вспыхнула Ирина, утираясь.

— Почему? — с любопытством спросил Лилайон.