Елена Хаецкая - Космическая тетушка

И они послушно вернулись в тот год, припоминая, кто в кого был влюблен и кто тайно плакал, сминая цветы и ломая высушенные крылья бабочек на своих праздничных одеждах.

– Боже! – смеялся Иза Таган. – А мне-то что делать? Я в тот вечер страшно напился и заснул в кустах.

Гийан тотчас вскочил, взметнув рукавами в воздухе – точно два разноцветных потока листьев пустил в столбы теплого воздуха, – и подал ему узенький кувшинчик, откуда сладко и заманчиво тянуло вином.

– Напейся! Напейся, Таган! – сказал он.

И Таган взял кувшинчик так осторожно, словно боялся передавить ему горло.

«Странно, – думал он, – были ведь у меня в классе друзья, и они казались самыми близкими, но теперь их нет, а остались только те, с кем и не дружил-то особо… Разве что Оале Найу. Но даже ее я как следует раньше не знал. Самые неожиданные незнакомцы – одноклассники. Считаешь, что изведал их вдоль и поперек, а на самом деле все эти годы ты изучал только одного себя, а про них как ничего не знал, так ничего и не знаешь. Кто этот Оденпа? Что я могу рассказать о Гийане? О других? Нет, Гийан прав, мне лучше напиться, как я сделал в тот вечер…»

И он осторожно влил себе в горло густую, теплую каплю сладчайшего вина, и она растворилась в его теле, претворяя воспоминания в печаль, а печаль – в нежные сумерки.

– Гийан не вернулся, – сказал учитель Риха Рабода, открывая дверь Оале и Тагану, которые встретились за квартал от его дома.

Таган уволился из лесозаготовительной компании за два дня до этого и вернулся в дом своей матери. Никогда прежде он не чувствовал так остро, что жизнь проходит, что один год не бывает похожим на другой, что все переменится, и раз, и другой, и третий, и одна из перемен не будет к худшему. Он вдруг перестал воспринимать свою земную участь как нечто самоценное, ради чего стоит неустанно трудиться и к чему следует относиться с предельной серьезностью. Поэтому и уволился. Заработанных денег хватит, чтобы прожить с полгода, а потом можно будет устроиться на работу еще куда-нибудь.

И то, что по дороге к учителю он повстречал Оале, входило в число дежурных чудес, которыми теперь была полна его необязательная, нестрогая жизнь, поэтому он даже не удивился. Просто взял ее за руку, и они отправились дальше вдвоем.

Но Риха Рабода открыл им дверь сам, и это было плохим признаком. Лицо учителя выглядело спокойным, а глаза он держал закрытыми, чтобы спрятать там смертельную тревогу. И голос Рабоды тоже прозвучал ровно.

– Гийан не вернулся.

Рука Изы напряглась и застыла в ладони Оале Найу. Иза Таган знал: если кто-то не вернулся домой, значит, он умер.

Они вошли в дом и затворили за собой дверь.

После этого времени вообще почти не осталось. Только что его было навалом – и вдруг оно разом иссякло.

Размахивая рукавами и лентами в коротко стриженных седых волосах, Риха Рабода метался по комнате и выкладывал перед Таганом планшетки, микродиски, флэшки и чипы – все, на чем ему приносили информацию.

– Суй это в компьютер! – приказывал он. – На еще! Бери! И еще эту!

– Эта – моя, – сказал Таган, взяв маленькую планшетку, свой дневник, куда он записывал все, что видел и слышал и куда копировал накладные и расчетные ведомости.

– Свою тоже, никаких поблажек – никому! – распорядился Риха Рабода.

– Что мы должны обнаружить? – спросила Оале Найу тихо. Она искала глазами святые образа – чтобы молиться, но не находила их. По всей видимости, учитель не выставлял их напоказ. Это не гармонировало бы с имиджем преуспевающего модельера и консультанта богатой компании.

– Вирус! – рявкнул учитель. – Ваш безмозглый друг, этот болван Гийан Галаваца, мне объяснял кое-что… Если кто-то захочет, чтобы нас выследили, можно заслать к нам некий вирус. По следу этой твари легко разобраться, откуда пришла информация на взломанные газеты. В последнее время следовало уже прекращать эти взломы. Но он не мог не сообщить истинных причин смерти нашего адвоката… Дурак! Дурак! – Рабода дернул себя за ленту, стягивающую прядь волос у виска, и даже вскрикнул от боли. – Боже, ну кому это нужно – узнать, кто на самом деле убил молодого, умного, преуспевающего и честного человека? Ну – убили и убили… Туда ему и дорога, если он такой честный…

– Как он хоть выглядит? – спросил Таган, включая компьютер.

– Адвокат?

– Вирус!

– Откуда я знаю! Должна быть посторонняя программа! Ищите!

– Как Гийан мог не отследить постороннюю программу? – удивилась Оале Найу. – Он разбирается в этом лучше, чем любой из нас…

– Гийан мог вообще не знать… Я сам иногда давал информацию… Без него. Включал компьютер и переписывал…

– Так сведения об адвокате дали именно вы? – спросила Оале Найу.

– Нет, об адвокате – он, – Рабода нервно замахал руками. – Какая разница!

– Господин Рабода, – Таган повернулся к учителю от компьютера и пристально посмотрел на него, – это важно, потому что облегчит нам поиски.

– Этот гад мог вообще сунуть программу, когда никого из нас в комнате не было… Проверяй все, слышишь меня? Все! Никаких поблажек! Никаких любимчиков!

Рабода весь дрожал. Голос его звучал твердо, и глаза по-прежнему прятались в густой тени век, но длинные ленты на одежде встряхивались и шевелились. Оале сказала:

– Я уложу вас на тахту, господин Рабода. И подам горячего питья. Какого вы хотели бы? С красными ягодами, верно?

Рабода позволил себя увести, но и лежа на тахте, то и дело подскакивал и выкрикивал:

– Но ведь это не Рикина? И не Лазава? И не…

– Нет, – сказал наконец Иза Таган. – И не я. И не Оале Найу. Программу-индикатор подсунул некто, связанный с изготовлением и торговлей искусственным интеллектом…

– Ты уверен? – подал голос Риха Рабода.

– Нет, – сказал Таган.

– А я уверен! – закричал Рабода. Теперь глаза его распахнулись, и страх, вырвавшийся из них, заполнил комнату. – Это он, гадина! Лез в друзья… Надо было его сразу выгнать. А теперь Гийан не вернулся. Думайте.

– О чем? – решилась спросить Оале.

– Думайте, как быть.

– Назовите имя, – сказал Таган. – Тогда я буду думать.

– Оденпа, – сказал учитель. Он лег на спину, вытянул руки вдоль тела и закрыл глаза. – Его имя – Оденпа. А сейчас я намерен спать. Убирайтесь вон. Немедленно! Придете сюда вечером – оба. Из своих домов ничего с собой не берите, чтобы осталась иллюзия вашего скорого возвращения. На самом деле вы не вернетесь туда больше никогда. Поняли? Скажите – вы поняли?

– А моя мать? – спросил Таган.

– Я переправлю ее в безопасное место. Найду себе любовницу, сниму для нее квартиру. Твою мать устрою там экономкой. Об этом не волнуйся.