Мария Симонова - Знак Избранника

Шерт знала, что она не такая, как все. Еще бы — на неё пал выбор самой Прирлы! А сегодня она смогла обмануть злого бога! Правда, нельзя было сказать, что ей ничего не стоило это сделать. Ночью во время купания она сначала не испугалась шороха в кустах: Прирла научила ее, как отваживать диких зверей. Но когда на берег вышел злой бог — светловолосый и безбородый, с той непередаваемой уверенностью в каждом движении, что позволяла отличить его от представителей ее племени даже в оборванной, грязной одежде, — ей стало страшно. Страшно до тошноты.

Но она была не такая, как все. Она была из тех, кому дано глядеть без страха даже в глаза тигра, а хуже встречи с тигром в лесу считалась у мелсимеров только встреча со злым богом.

Сидя в воде и глядя, как он приближается, Шерт вспомнила Прирлу. «Ни один зверь не посмеет тронуть тебя», — говорила старуха. Ни один. Даже самый страшный… И он ее не тронул.

Потом неожиданно оказалось, что приручить его легче, чем зимнего зайца. Правда — она не умела лгать себе — нельзя было сказать, что процесс приручения оставил ее равнодушной. На самом деле это понравилось ей так, как не нравилось еще ничто в жизни. У мелсимеров были в обычае постоянные семьи, но брачные отношения, как правило, не скрывались даже от собственных детей, и Шерт знала о них все. Но она и представить себе не могла, что это может быть так… Она уже позабыла себя, позабыла все на свете, кроме его рук, его губ, его желания, когда пальцы ее легли на застежку гнезда, в котором лежало его оружие. И тогда она вспомнила…

Она была не такая, как все. Она смогла завладеть оружием злых богов. И теперь, похоже, ей предоставлялась возможность его испытать. И — если повезет — отомстить…

Шерт оглянулась — старуха по-прежнему стояла у двери спиной к ней. Девушка потихоньку вернулась к своей постели и вытащила из-под шкур железный предмет, украденный ею у бога. Аккуратно держа его на вытянутых руках, она вновь подошла к окну.

Разумеется, стрелять она не умела. Только видела, как это делали злые боги. В первый раз она нажала на курок на пробу, почти не целясь. Ее поразила сила отдачи оружия, и прежде чем выстрелить во второй раз, она покрепче обхватила пальцами рукоятку.

Шерт и думать позабыла о старухе и не видела, как после первого же выстрела та шарахнулась, закрыв голову руками, в одной из которых была зажата клюка, привалилась спиной к двери и замерла, вперив безумный взгляд в свою ученицу. Первый выстрел подействовал на нее, как удар. Содрогнувшись от второго, старуха сначала вовсе скрючилась, потом, словно очнувшись, рывком распахнула дверь и бросилась вон из хижины.

Шерт не заметила бегства Прирлы. Сосредоточившись, дыша почти ровно, но чаще, чем обычно, она ожидала, когда стрекоза вновь появится в поле ее зрения, чтобы опять выстрелить. Тут до нее донеслись звуки выстрелов снаружи. Она вспомнила о Прирле и обернулась. Увидев распахнутую настежь дверь, Шерт пошарила глазами по углам. Старухи не было в хижине, и девушка догадалась, что Прирлы нет уже, вероятно, и на этом свете.

Шерт вновь обратилась к окну и стала ждать. Стрекоза всё не появлялась. Лишь на несколько мгновений девушка опустила взгляд и склонила голову — когда подумала о том, что это, должно быть, тот самый злой бог, которого она приручила, вернулся и ищет теперь свое оружие. Она прикусила губу. Воспоминания были ещё слишком свежи.

Внезапно она вскинула глаза: стрекоза была здесь. Шерт подняла оружие и выстрелила. Она готова была стрелять еще, но через несколько мгновений увидела, что со стрекозой происходит что-то неладное. Та задергалась в воздухе и задымилась. Шерт озарила внезапная невероятная догадка: она попала!

Это была чистой воды случайность: ведь девушка не умела даже целиться. Возможно, дело было еще и в том, что в Шерт, хоть она и не подозревала об этом, таились задатки отличного снайпера. Настоящему стрелку, стрелку от Бога даны в ощущениях внутренний, почти осязаемый контакт с целью, и самое главное — это глубоко индивидуальное для каждого чувство единства с оружием. Само собой разумеется, все это приходит с опытом. Но — как известно — далеко не ко всем.

Опустив руки, сжимающие оружие, Шерт стала следить за поведением стрекозы. Стрекоза, дымясь, падала. В какой-то момент из нее стремительно вылетело кресло с человечком и закачалось в воздухе на раскрывшемся огромном грибе. Шерт засмотрелась на этот гриб и не сразу осознала, что стрекоза в своем стремительном падении летит прямо на нее, уже ломая верхние ветви деревьев. Девушка проворно метнулась к двери и тут же замерла на месте, с расширившимися зрачками и сердцем, скакнувшим куда-то в горло.

В проёме распахнутой двери стоял, ощетинившись, легендарный ужас мелсимерских преданий — темный и страшный оборотень-волк, и человечьи глаза его светились в полумраке хижины отсветом потусторонней жути.

Клекот агонизирующей машины и треск подминаемых ею древесных стволов становились с каждым мгновением все невыносимее. Девушка сделала шаг по направлению к зверю. В ответ на ее движение волк поднял губу и обнажил устрашающий ряд острых, как кинжалы, зубов.

— Ма… прошептала она в последний миг своей жизни и закрыла лицо руками…

— Может кто-нибудь из вас объяснить мне, что это значит?…

Вопрос был задан Стил и, произнося его, она смотрела на Охотника.

Охотник безмолвствовал.

Вопрос повис в воздухе.

Охотник отвернулся и уселся на один из покатых каменных выступов, опершись лбом о кулак. Стил и Волк остались стоять, как и стояли, перед сложным серебристым переплетением пузыря энергетической паутины. Внутри пузыря было заключено эфемерное прозрачное создание, имеющее очертания человека и характерную нежно-радужную окраску. Создание недоуменно оглядывалось по сторонам, трогая прозрачным пальчиком сияющую нить паутины.

Стил оторвала взгляд от Охотника и вопросительно воззрилась на Волка. Тот в ответ улегся прямо там, где стоял, положив лобастую голову на лапы.

Стил удрученно вздохнула. Ей, вероятно, и в самом деле не стоило задавать сейчас этого вопроса. Надо было дать им немного прийти в себя. Все-таки — два цикла гона! И полный провал в конце. Но она справедливо полагала, что имеет право, хотя бы как соучастница этого провала, знать — вот именно знать! — в чем, собственно, его причина?

В той стороне, где сидел Охотник, неожиданно раздался негромкий смех. Стил и Волк одновременно подняли головы.

— Старуха… — произнес Охотник и вновь засмеялся.

Стил вскинула брови и переглянулась с Волком.

— Ты хочешь сказать?..