Антон Орлов - Чужое тело

За считанные секунды непроглядный клубящийся туман окружил их кольцом, сомкнулся над головами; больше не было ни перемычек, ни золотого сияния лаколарий. На расстоянии вытянутой руки еще можно что-то разглядеть, а дальше пространства нет.

Вторая команда — и подъемник вертикально взмыл вверх. Исчез во тьме. Лиргисо уставился на экранчик пульта, потом удовлетворенно кивнул.

— Заякорился, — услышала Тина приглушенный респиратором голос.

Освободив катушки, Лиргисо начал опутывать робота ремнями. Тина присела рядом, чтобы помочь ему. Полупрозрачных тросиков словно и не было, они растаяли в задымленном воздухе. Тина провела рукой над катушкой: вот, есть. Только на ощупь и найдешь. Вообще-то она и так знала, что тросики никуда не делись, но иногда хочется получить вещественное подтверждение. Лиргисо переложил какие-то предметы из оружейного контейнера в сумку-бронекостюм, повесил ее на плечо.

— За один раз подъемник берет двести килограммов. — Он взглянул на Тину сквозь выпуклый щиток респиратора. — Первым рейсом поедем мы, вторым робот.

Ремни соединили таким образом, что получилось нечто вроде сдвоенного жилета. На всякий случай Тина проверила защелкнутые застежки: ничего, держат.

Опора ушла из-под ног, больше никаких ощущений. Висишь в ремнях, со всех сторон колышется темный туман. Не похоже на подъем. Лиргисо убрал пульт в карман и обнял Тину за талию.

— Мы уже высоко. Если ниточки оборвутся, разобьемся вместе. — Он заглянул ей в глаза. — Умрем, обнимая друг друга… Выбора у нас нет: если бандиты нас поймают, это будет намного больнее.

— Мономолекулярные нити не обрываются, — со скукой в голосе отозвалась Тина. — Это каждый школьник знает.

После этого Лиргисо расхотелось ее пугать, и он замолчал.

Внезапно туман закончился. Они все еще находились в полости рахады, но от купола их отделяло всего два-три десятка метров. Трещина превратилась в громадный, ослепительно светлый проем, они медленно приближались к его границе. Тина посмотрела вниз: там простиралось море клубящейся тьмы, из которой вырастали облепленные лаколариями перемычки.

— Дымовая завеса выше не поднимется, — сказал Лиргисо. — Не снимай пока респиратор, там есть примесь отравляющих веществ. Это я распорядился, чтобы дымовые пистолеты были в аварийных комплектах всех машин «Кристалона».

— А за отраву тебе по шее не надают?

— Не надают, пока я способен давать взятки. Тина, мы на Савайбе!

Теперь их тащило мимо вертикального среза. Чередование коричневых, бежевых, кремовых, изжелта-белых слоев; на ощупь — как затвердевшая резина.

В глаза ударил свет. Настоящий, солнечный! После мягкого сумрака полостей рахады он показался Тине слепящим, хотя время близилось к закату, неяркое розовое солнце висело низко над далеким холмом. Тину и Лиргисо проволокло по гладкой поверхности купола, и движение прекратилось — возле подъемника, широко раскинувшего свои фиксаторы-крючья.

Тина стянула респиратор, полной грудью вдохнула свежий воздух, лишенный специфических запахов рахады, и только после этого начала расстегивать ремни.

— Шлем не снимай! — торопливо предупредил Лиргисо. — Здесь тоже излучение.

— Когда с меня сорвали шлем, я ничего не почувствовала.

— Сильный человек может продержаться без шлема около минуты, потом способность мыслить угасает. Тогда прошло меньше минуты… не больше двадцати секунд. Не надо экспериментировать, лучше поверь мне на слово.

— Тебе — на слово?

— Иногда я говорю правду, — ухмыльнулся Лиргисо. Он тоже снял респиратор и начал с кислой миной оглядывать при свете дня свой когда-то элегантный, а теперь изодранный, испачканный, заскорузлый от засохшей крови костюм. Потом философски вздохнул, достал из кармана пульт и сообщил:

— Сейчас прибудет робот с нашими припасами. Устроим пикник?

— Давай, — согласилась Тина.

Она сидела, обхватив руками колени, смотрела на солнце, и впервые за последние три месяца у нее было хорошее настроение.

«Виноватые есть всегда». Гредал постоянно видел это утверждение на плакатах или в небе, над крышами домов, и не сомневался в его истинности.

Кто-то виноват в трагедии, разыгравшейся в Приюте кротких вдов, и по всему выходит, что этот «кто-то» — Гредал. Не предусмотрел. Не предотвратил. Проявил преступную халатность. Сам же устроил Элмеру и Томеку «экскурсию» по приюту; при этом не учел, что враг из внешнего мира изобретателен и коварен.

«Хорошо, если просто порка. А если насмерть забьют? Ох, ведь к этому идет…»

На другой день после дикого инцидента в Приюте кротких вдов там недосчитались двоих: Полины Вердал, вдовы администратора второго уровня Бенефилия Вердала, и двенадцатилетней Ивены Деберав, дочери чиновника пятого уровня Руфера Деберава, казненного за злостное неповиновение. Их начали разыскивать; вот тогда-то и всплыло, что никакой Полины Вердал в действительности не существует. У Бенефилия Вердала было две жены, Эва и Амелина, обе сейчас живут в Эпотоке. А третья, юная рыжеволосая Полина — это уже вымысел. Криминал. Чей-то недосмотр. Полина приехала в приют с подложными документами, и виновные в преступном попустительстве понесут наказание. Гредала все это не касалось — до тех пор, пока специалисты из Отдела видеоконтроля не установили личность авантюристки. Вернее, авантюриста. Выяснилось, что так называемая Полина Вердал и инопланетный турист Томек — одно и то же лицо. А кто отвечает за все художества Элмера и Томека? Вот именно…

В результатах скрупулезнейшего анализа сомневаться не приходилось. Рост, характерная пластика, разрез и величина глаз, овал загримированного лица, форма ушных раковин. Следователь, который занимался делом об убийстве администратора первого уровня Сепинала, не исключал того, что Черная Вдова — это тоже Томек, но здесь можно только гадать. Установленная в Судном зале приюта аппаратура вышла из строя, так что видеозаписями инцидента следствие не располагало.

Больше никаких сомнений, Элмер — это Стив Баталов, окончательно свихнувшийся после гибели Тины Хэдис. Справиться с ним невозможно, так что лучше бы их с Томеком вообще не трогать. В глубине души Гредал надеялся, что вышестоящее руководство примет такое решение, но… Есть одно «но»: похищение ребенка из приюта.

Кому они нужны, эти дочери казненных преступников! Замуж они, как правило, не выходят — какой манокарец захочет запятнать себя позорным родством? В качестве прислуги их тоже используют неохотно, уж лучше взять в дом служанку из хорошей семьи. Тем не менее государство о них заботится: девочки получают подобающее воспитание, потом их пристраивают на общественные работы, где требуются женские руки. Они обуза для общества. По большому счету, Ивена Деберав никому не нужна, однако ее похитили инопланетные диверсанты, а это уже дело политическое! Вырвать манокарскую девочку из лап негодяев — вопрос чести; Гредалу так и сказали, когда он заикнулся о том, что считает задачу невыполнимой.