Игорь Колосов - Идущий

Рафь выполнил приказание.

Уинар чувствовал, будь у него побольше времени, он поймёт, почему они не обнаружили мальчика. Этому есть объяснение. Но время играло против талхов. В какую щель залез мальчишка?

Возвратился Биш.

— Пусто. Кой контролирует соседнюю улицу.

Уинар кивнул. Правильно. Они перекрыли все пути отступления. Почему же нет результата?

Рафь, изображавший праздношатающегося горожанина, быстро возвратился к Уинару. Тот вопросительно посмотрел на него.

— Гвардейцы! — произнёс Рафь. — Их много. Не меньше двадцати.

Уинар позволил себе недолгую паузу. Гвардейцы в таком количестве, если речь не шла о городских воротах или доме коменданта, могли направляться по веской причине. Уинар вспомнил, что сказал Уд. Тот человек, которого Уд захватил, прибыл к дому коменданта не один. Был ещё кто–то. Значит, всё просто. Гвардейцы спешили к тому дому, где только что побывал Уинар. Они тоже знали, где какое–то время находился мальчик. И они опоздали на считанные минуты.

— Их много, — повторил Рафь, проявив нетерпение. — Я чую, они скачут сюда.

Уинар осознал, что их количество позволит гвардейцам окружить дом и установить контроль на значительной территории. И вряд ли талхам удастся находиться рядом с этим домом.

— Ладно, они здесь всё равно ничего не найдут, — сказал Уинар. — Отходим. Каждый возвращается туда, откуда подходил к этому дому. Мы должны охватить весь квартал. Мальчик где–то рядом.

Секунду–другую женщина созерцала странного мальчика, непонятно как оказавшегося в доме. После чего закричала.

Дини видел её через мутную белёсую плёнку, застилавшую глаза. Ему снова показалось, что он на какое–то время потерял сознание и очнулся, получив уже знакомую дезориентацию в пространстве. Ноги ослабли, руки стали чужими. Когда он пытался за что–то держаться, они не подчинялись. Голова наполнилась чем–то лёгким, разбухла. Она напоминала воздушный шар, тянувший мальчика вверх. В то же время туловище жаждало распластаться на полу и якорем тянуло вниз. Ноги были обречены из–за его тяжести.

Перед глазами поплыли знакомые круги.

И всё же Дини чувствовал, состояние нельзя назвать прежним. Он осязал, что сознание отключилось не надолго. Не то, что прошлый раз, когда он что–то воспринял лишь утром, спустя целую ночь. Теперь и предметы не так расплывались. И Дини слышал звуки, чего не было в прошлый раз, когда он напоминал себе глухонемого мальчика. Его ступни, вялые, готовые сдаться, тем не менее, смещались, ощущая дощатый пол.

На уровне подсознания мальчик догадался, следующий раз подарит ему меньше неприятных последствий. И это продолжится, пока Дини не станет преодолевать любые препятствия, как остальные люди проходят сквозь дверной проём, где отсутствует дверь. Не будет дрожащих ног, бесчувственных рук, странно раздутой головы и тяжести в туловище. Не будет дезориентации, кругов перед глазами. Станут отчётливыми звуки, очертания предметов.

Но это придет позже. Теперь же последствия всё–таки были. И мальчик оставался во власти этих последствий, менее жёстких, чем раньше, но не считаться с ними он не мог.

Дини осознал, что ушел от страшных людей. Но его от них отделяли лишь стены дома. Если они догадаются, его прохождение сквозь стену исчерпает собственный эффект, лишь отодвинув минуту пленения. Конечно, этого нельзя допустить. Надо предупредить хозяев. Если в доме никого нет, он должен хотя бы спрятаться.

На улице послышался топот конских копыт. Звук напоминал грохот катящихся камней и одновременно шум потока воды, прорвавшего дамбу. Дини слышал это не так отчётливо, как женщина и маленькая девочка, находившиеся в доме, но и этого хватило, чтобы понять: кроме страшных людей, появились и воины Правителя. Послышались отрывистые лающие крики. Эти люди на лошадях тоже кого–то искали. И Дини понял кого.

Мальчик сделал пару неверных шагов и оступился. Упал, опрокинув стул. Старый, едва живой стул, произвёл шум. Дини попытался встать, но руки не слушались, и мальчик, пустив в ход ноги, снова задел злополучный стул. Падая в кукурузе, он хотя бы не беспокоился о производимом шуме. Он прислушался и сквозь конский топот уловил голоса в доме. Тут кто–то был. Дини хотел позвать хозяев, но говорить он не мог. Он лишь глухо простонал.

Еще одна попытка встать. Он упёрся в допотопный комод, тяжёлый и громоздкий, ребёнок не сдвинул бы его и в нормальном состоянии. Благодаря комоду Дини принял вертикальное положение. Приостановился, удерживая равновесие, раскрыл рот и задышал, как загнанный пёс. И почувствовал страх, исходящий из глубины дома. Дини не видел женщину, тонкую, болезненную, с голубыми прожилками вен по всему телу, прислушивавшуюся к происходящему в этой комнате, где находился мальчик. Он лишь почувствовал смутный образ человека, напуганного непонятным шумом в его собственном доме. Дини хотел крикнуть, что всё в порядке, что это всего лишь он, тот, кто лечит людей, и ему плохо, ему нужна помощь, и он уйдёт сразу, как только почувствует себя лучше. И как только те люди вокруг дома уберутся восвояси. Хотел, но у него не получился даже шёпот. Мальчик мог только идти. Он чувствовал, надо побыстрее успокоить человека, у которого его появление вызвало страх.

Женщина была одна с маленькой беспомощной дочуркой на руках. Муж находился по ту сторону закрытых Восточных ворот, будь не ладен комендант со своими тёмными делами, и она вся извелась, волнуясь не только за кормильца, но и зная, что в городе кого–то ловят. Ловить же могут лишь нехороших людей, например, каких–нибудь разбойников.

Неужели один из этих людей забрался в её дом? Это подтверждало и появление конников на улице, где ничего важного не находилось.

Маленькая девочка, впитав беспокойство матери, перестала играть с деревянной куколкой, одетой в замызганное голубоватое платьице, такое же, как у нее. С открытым ротиком она следила за мамой, за её непонятным поведением и дрожью плеч.

Женщина поняла, что вот–вот начнёт всхлипывать и выдаст своё состояние. Её подстегнули и крики всадников. Если они искали человека забравшегося в её дом, он опасен. Это заставило её сделать шаг, который и позволил увидеть эту злополучную комнату.

Тогда женщина и вскрикнула в первый раз.

Её глаза рассмотрели мальчика, но всё оказалось не так просто. Комната не использовалась, как жилая, и ее заполонила различная рухлядь, что наполняло и без того сумрачное помещение многочисленными тенями. В комнате имелось лишь маленькое окошко, высоко над полом, плотно закрытое изнутри. Чтобы забраться через это окошко, нужно было его разбить. Когда женщина увидела ребёнка, краем глаза она также увидела, что окошко целое и по–прежнему закрыто. Это было как удар. Каким образом кто–то проник в эту комнату? Значит, человек находился тут давно?