Октавиан Стампас - Древо Жизора (Тамплиеры - 4)

Трудно было представить себе среди победителей человека, который бы не разделял в эту минуту всеобщего торжества и ликованья. И все же, таковой был. Навигатор ордена Креста и Розы Жан де Жизор.

Он отчаялся. У него ничего не получалось. Интриги, сплетаемые им, завязывались в добротный узел, готовый вот-вот придушить дело крестоносцев, но вдруг, в какой-то миг, этот узел сам собой распадался. Единственным реальным достижением навигатора пока что была пропасть между Филиппом и Ричардом, день ото дня становящаяся все более широкой и бездонной. Ему уже почти совсем удалось склонить Филиппа к тому, что надо вернуться во Францию и напасть на владения Ричарда - Нормандию, Бретань, Турень, Анжу и Овернь. Ричард целиком устремлен на Иерусалим и не сразу бросит свои поход.

Но Филипп продолжал обдумывать этот совет навигатора и пока не принял окончательного решения. И навигатор начал нервничать, побаиваться, что и тут его интрига сорвется; что-то словно бы надломилось в таинственной и страшной силе Жана де Жизора. Неужто после смерти Ормуса? С каким рвением навигатор предпринимал все усилия, чтобы распространить в лагерях крестоносцев леонардию. Даже переусердствовал - поветрие перескочило и в лагерь сарацин. А толку он все равно не добился - Ричард не умер, выздоровел, количество умерших оказалось не таким уж ужасным, и вот теперь войска вступали в завоеванный Сен-Жан-д'Акр. Тамплиеры входили следом за армией Ричарда, а шедшие за ними иоанниты закрыли ворота и не стали впускать оставшихся у стен города других крестоносцев под тем предлогом, что город и без того переполнен, яблоку упасть негде. Великий магистр госпитальеров Гарнье де Нап распорядился немедленно занять все входы и выходы и все опорные башни города, дабы сразу подчеркнуть, что Сен-Жан-д'Акр - город, где хозяевами являются рыцари ордена Святого Иоанна Иерусалимского.

Подметив, что многие из крестоносцев оказались вне завоеванного города, навигатор в тот же вечер отправился в их лагерь. Ему не потребовалось разжигать возмущение - там его и так было предостаточно. Он лишь аккуратно подливал масла в огонь, вступая в разговоры и с искренним видом негодуя на Филиппа и Ричарда, которым достались все лавры, а те, кто с самого начала принимал участие в жестокой осаде, оказались ни с чем, их даже не впустили в Аккру.

- Я гляжу, и среди тамплиеров есть честные люди, - сказал один из крестоносцев, побеседовав с навигатором ордена Креста и Розы. Он похлопал Жана по плечу и добавил: - Если бы все были такими, а то... Нет, чует мое сердце, не выйдет толку из этого похода, уж больно не похожи Филипп и Ричард на Годфруа и Боэмунда.

Возвратившись в завоеванный Сен-Жан-д'Акр, навигатор застал там разгар веселья и грабежа. Город стонал под натиском победителей. Лишь в тамплиерском квартале, куда он сразу же отправился, сохранялись порядок и дисциплина. Тамплиеры спешили восстановить здесь свое присутствие, прерванное годами владычества сарацин.

На другой день навигатор узнал о радостном для него известии - король Франции, наконец-то, тоже заразился леонардией и уже основательно слег, разбиваемый лихорадкой. Схема новой интриги мгновенно сложилась в голове Жана де Жизора.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Леонардия слишком уж немилостиво пощипала короля Франции - у бедняги Филиппа выпали почти все волосы, вылезли ногти, вывалилось восемь зубов. Был день, когда подданные полностью уверились в том, что им придется навеки проститься со своим государем, но организм Филиппа все-таки выдюжил, переломил болезнь и пошел на поправку. Придя в более-менее нормальное состояние, Филипп-Август не мог выбраться из черного уныния, охватившего его - радость от взятия Сен-Жан-д'Акра была безнадежно омрачена и никакого желания двигаться со своими войсками дальше, на Иерусалим, в душе короля не осталось. Особенно его бесило радужное счастье короля Ричарда, который полностью выздоровел и наслаждался плодами победы. К тому же, приехала его ненаглядная Беранжера, своим присутствием утроившая счастье Ричарда. Филипп знал, что вряд ли Ричард мог нарочно заразить его каким-то способом, но в разговорах ему нравилось повторять это голословное обвинение, тем более, что многие из приближенных французского короля разделяли его придуманное подозрение. Герцог Австрии Леопольд особенно яростно ненавидел Ричарда и, часто приходя к Филиппу один или в сопровождении сенешаля ордена Креста и Розы Жана де Жизора, обсуждал планы нанесения любимцу похода какого-нибудь ущерба. Виной такому отношению Леопольда к Ричарду послужила его ссора с ним в первый день вступления в Аккру, когда австрийский герцог занял один из самых лучших домов города, а люди Ричарда отбили этот дом, сбросив с его крыши знамя Австрии. Ричард при этом ужасно веселился, одобряя действия своих рыцарей - мол, австрийцы совсем не воевали, а как лучшие жилища себе отхватывать, так тут они впереди всех.

Не прошло и трех недель со дня вступления в Сен-Жан-д'Акр, как французский король погрузился на корабли и, вместе со своими рыцарями, уплыл из Святой Земли навсегда. Ричард, хоть и ссорился с ним постоянно в последнее время, все же ужасно огорчился, и, в отличие от своих воинов, больше сокрушался, нежели посылал в след Филиппу проклятия. Вообще, после болезни он несколько изменился, в нем появилась странная порывистость и изменчивость, благопристойность могла внезапно смениться раздражительностью. Присутствие Беранжеры и ее трепетная любовь, делали короля добросердечным, он восстанавливал храмы, сам много молился, в особенности Святому Томасу, убиенному по приказу его отца, и готовился к праведному походу на Иерусалим. Но, в то же время, с каждым днем, ожидая от Саладина немедленного выполнения условий, он накапливала себе гнев и ненависть к сарацинам, не признающим истинности христианства. Великие магистры тамплиеров и госпитальеров, де Сабле и де Нап, убеждали его в необходимости начать применение суровых мер убить несколько пленников или убивать в день по одному, и тем самым поторопить Саладина. Беранжера отговаривала мужа от таких действий, но однажды супруги сильно поссорились и случилось непоправимое. Беранжера была слишком красива, чтобы не дать Ричарду ни малейшего повода к ревности. Однажды, заметив, что жена не без удовольствия воспринимает ухаживания рыцаря Ренье де Тараскона, Ричард почувствовал, как в нем вспыхнули все измены Элеоноры по отношению к Анри и все неверности Анри по отношению к Элеоноре. Он грубо вспылил, а когда Беранжера заявила, что немедленно отправляется на Кипр, закричал:

- Скатертью дорога! Я вижу, что вам всем наплевать на нашу священную цель! Прочь, лукавая жена, отправляйся хоть к чорту на рога! Не желаю больше тебя видеть!