Джон Вэнс - Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

Рейш посоветовал всем терпеливо ждать.

— Мы сами не сумеем выбраться. По-моему, единственная надежда сейчас — на снисходительность ваннэков.

— К чему им проявлять милосердие? — усмехнулся Тадзей. — Нет, суд будет скорым; примерно так же мы поступаем с комарами.

Джаг Джаганиг проявлял такой же пессимизм.

— Нас даже не допустят к ваннэкам. Для таких дел им и нужны слуги — чтобы разбираться за них со всеми проблемами на Тчаи.

— Увидим, — сказал Адам.

Наступил полдень. Обессилевшие от голода и нервного напряжения локхары сидели, прислонившись к стене. Траз, как обычно, казался невозмутимо спокойным. Глядя на юношу, Рейш в который раз поразился его стойкости. Откуда берется такая сила и выдержка? Фатализм? Железная воля? Или ему придавала энергии и уверенности в себе Онмале, которая так долго определяла образ мыслей и поведение молодого вождя, что стала неотъемлемой частью его естества? Впрочем, сейчас не до праздных размышлений.

— Нас не случайно столько здесь держат, — обратился Адам к субдирдиру. — Наверняка, есть какая-то причина. Может, нас пытаются деморализовать?

Истомленный ожиданием не меньше остальных, Анахо раздраженно ответил:

— Для этого существуют гораздо более эффективные методы.

— Тогда прислужники чего-то ждут. Но чего?

Анахо не знал ответа.

Вечером наконец появились трое субваннэков. Один из них, в серебряных поножах и с массивным медальоном на цепочке, был, очевидно, главным. Подняв брови, он с насмешливо-осуждающим видом осмотрел группу, словно перед ним стояли нашалившие дети.

— Ну, — отрывисто произнес он, — кто у вас главарь?

Рейш, стараясь сохранять достоинство, вышел вперед.

— Я.

— Значит, не один из локхаров? Странно. Зачем ты украл корабль?

— Могу я узнать, кто должен принять решение относительно наших действий?

Прислужник ваннэков изумился:

— Решение? Что тут решать? Единственный вопрос, да и тот не очень важный: чего вы добивались?

— Не могу согласиться, — стараясь говорить спокойно и рассудительно, произнес Адам. — То, что мы совершили, — простое воровство; только по чистой случайности на борту оказался ваннэк.

— «Оказался ваннэк»! Вы хоть понимаете, кто он? Ну конечно нет. Это Знающий высшего уровня, один из Первых Мастеров.

— И он желает знать, почему мы захватили его звездолет?

— Такие вещи вас не касаются. От тебя требуется только одно — передать нужную информацию через меня.

— С удовольствием отвечу на любые вопросы в его присутствии и надеюсь, наша беседа состоится в более подходящем месте, чем этот грязный тупик.

— Ну и ну... поразительное хладнокровие и наглость! Не ты ли называешь себя Адам Рейш?

— Да.

— Ты недавно побывал в Сеттре, где вступил в связь с подрывными элементами из так называемого «братства инспираторов»?

— Ложные сведения.

— Неважно. Так или иначе, нам нужно выяснить, зачем твоя банда угнала космический корабль.

— Если хочешь услышать ответ, будь рядом, когда меня примет Первый Мастер. Дело неординарное; думаю, твой господин пожелает узнать вещи, которые потребуют непростых объяснений.

Субваннэк отвернулся, брезгливо сморщив лицо.

— А ты и вправду хладнокровен, как никто другой! — пробормотал Зарфо. — Но чего ты добьешься, устроив встречу с ваннэком?

— Не знаю. Нам ведь нечего терять. Подозреваю, что слуги сообщают своим повелителям только то, что считают нужным.

— Ну, это понимают все, кроме самих ваннэков.

— Но почему? Неужели они так наивны или доверчивы?

— Ни то, ни другое. Просто они узнают об окружающем мире только от слуг. А те, естественно, из кожи вон лезут, чтобы сохранить свое положение в незыблемости. Ваннэки мало интересуются делами Тчаи; они здесь лишь для того, чтобы нейтрализовать угрозу дирдиров.

— Ха! — воскликнул Анахо. — Так называемая угроза — нелепый миф! Приверженцы доктрины экспансионизма исчезли уже тысячи лет назад.

— Тогда почему ваннэки до сих пор боятся их?

— Взаимное недоверие и непонимание — и ничего больше!

— Естественная неприязнь. Дирдиры — омерзительные существа, — вмешался старик.

Анахо с оскорбленным видом отвернулся. Зарфо довольно рассмеялся. Рейш неодобрительно покачал головой.

— Послушай мой совет, Адам Рейш, — обратился к нему старый локхар. — Не прекословь субваннэкам, не пытайся вывести их на чистую воду. Только с их помощью у тебя появится шанс чего-то добиться. Подлизывайся, раболепствуй... По крайней мере они не будут настроены против тебя.

— Что ж, я не страдаю ложной гордостью, — ответил Рейш, — и способен унизиться, если потребуется; но сейчас нужно другое. Единственный выход — упрямо настаивать на своем. У меня есть парочка идей... Если мне дадут поговорить с ваннэком, они могут сработать.

— Таким манером субваннэков не победить, — мрачно произнес Зарфо. — Они переиначат твой рассказ, как посчитают выгодным для себя, а ты даже не поймешь, что они на самом деле сказали своему господину.

— Я хочу сделать так, чтобы только правда звучала логично и любая ложь сразу выдавала бы себя.

Зарфо недоверчиво потряс головой и пошел к крану, чтобы напиться. Адам вздохнул: они не ели почти двое суток. Неудивительно, что люди охвачены апатией и раздражены.

Появились три субваннэка. Того, кто допрашивал Рейша, среди них не оказалось.

— Встать! Строиться в затылок друг другу! Подтянитесь, вы должны выглядеть прилично. Вперед!

— Куда нас ведут? — спросил Адам, но не удостоился ответа.

Минут пять их вели по улицам, через странные площадки асимметричной формы. Бесчисленные повороты, крутые подъемы, неожиданные спуски, чередование света и тени... Наконец в небе появилось бледное солнце Карина-4269. Они вошли в башню, сели в лифт и поднялись на сто футов. Кабина остановилась; пленники оказались посреди широкого восьмиугольного зала.

Здесь царил полумрак. В похожем на огромную линзу стеклянном бассейне на крыше плескалась вода; искусственно созданные волны преломляли свет солнца, и лучики, искрясь, плясали по всему просторному помещению. Вокруг, сливаясь в удивительную симфонию, трепетали едва различимые звуки: нежные, как вздох аккорды, сложная гамма диссонансов. Стены казались запятнанными в одном месте, обесцвеченными в другом. Приглядевшись, Рейш понял, что это изображения огромных, детально выписанных идеограмм. Каждая обозначает аккорд — звуковой эквивалент изображения. Перед ним — живопись, построенная по абстрактному принципу.

В зале кроме пленников и их стражей никого не было. Они молча ждали. Старинная музыка ваннэков незаметно проникала в сознание; янтарный свет солнца яркими искрами рассыпался повсюду.