Андрей Платонов - Фантастика-1988,1989

— Вы можете назвать свое имя?

— Да… Катя… Катя Скворцова, — прежним резковатым голосом отвечала она. Ей вдруг вспомнилось морозное утро, улица, темно-вишневый автомобиль, коварный ледок под ногами, — наверное, она угодила в больницу, положение ее серьезное, возле нее дежурит врач, Катя содрогнулась и, желая предупредить самое страшное, поспешно спросила:

— Где я?.. Что со мной?

Ей показалось, наступившей паузе не будет конца. Катя не выдержала молчания и заплакала.

— Доктор, скажите правду. Только правду… — Катин голос осекся — она слышала свой плач как будто со стороны и долго не могла прийти в себя.

— Успокойтесь, прошу вас. Вам нечего бояться… Самое страшное для вас уже позади.

Дежуривший возле Кати человек, казалось, проникся ее волнением, участливые нотки в его голосе тронули Катю и родили в ней надежду.

Самое страшное позади! Она жива!.. Какое счастье жить!

— Спасибо, доктор! Вы спасли мне жизнь. — Катя пыталась приноровиться к своему голосу, но он все еще плохо подчинялся ей — звучал излишне громко там, где ей бы хотелось перейти на доверительный шепот.

— Как вы себя чувствуете? Расскажите, пожалуйста, о своих ощущениях. Это очень важно, — мягко попросил Доктор.

Катя собралась с мыслями. Старалась терпеливо разобраться в потоке ощущений. Это было невероятно. Она могла поклясться, что чувствует себя здоровой и невредимой. Казалось, каждый нерв, каждая клеточка ее тела посылают сигналы о своем благополучии, но странно, напрасно она пыталась ощупать себя и окружающие предметы рукой — вокруг была пустота.

— Это удивительно! — наконец сказала Катя. — Я чувствую себя совсем здоровой. Но мое тело будто сделалось невесомым и бесплотным. И потом этот непроницаемый мрак… Отчего здесь так темно?

— С этим вам придется смириться. — Кажется, Доктор почувствовал, что Катя потрясена, он поспешно добавил: — Некоторое время, разумеется…

Страх оставил Катю. Она с удовольствием стала отвечать на дотошные вопросы собеседника. Порой они смешили ее своей наивностью, словно были адресованы пятилетней девочке. Доктор спрашивал, какого цвета у нее волосы и с чем бы она сравнила запах фиалки, любит ли она животных и как зовут ее двоюродных братьев и сестер. Потом Доктор стал предлагать ей несложные арифметические задачи. И тут пришлось удивляться самой Кате: она обнаружила у себя математические способности, которых прежде никогда не замечала. Начав с таблицы умножения, они перешли на действия с числовыми великанами, и каждый раз Катя безошибочно находила верный ответ. Как это ей удавалось, она не могла объяснить; ей казалось, умение обращаться с огромными числами было у нее всегда. «Наверное, это последствие аварии, в которую я попала», — с грустью подумала Катя и сказала об этом Доктору. Тот согласился.

Потом Доктор сказал, что на сегодня довольно, поблагодарил Катю и пожелал ей спокойного отдыха. Она хотела о чем-то его спросить, но вдруг неожиданно для себя сладко зевнула- ей неодолимо захотелось спать, она что-то пробормотала сквозь сон и тут же уснула.

…Она проснулась так же внезапно и снова услышала знакомый голос:

— Доброе утро, Катя!

Катя представила улыбающееся лицо Доктора и улыбнулась ему в ответ. В этот раз Доктор был не один. Катя уловила голоса: дребезжащий старческий, принадлежащий, наверное, пожилому человеку, — она тут же про себя окрестила его профессором, — и другой, подвижный и нетерпеливый. «Врачи, — подумала Катя, — пришли на консилиум».

Ей снова довелось отвечать на дотошные расспросы, напоминавшие пространные психологические тесты. Врачей, как видно, заботило состояние ее психики, они проверяли Катину память и способность логически мыслить. Среди вопросов попадались шутливо-каверзные, напоминавшие детские головоломки, вроде этой: «На что похожа половина яблока?» или: «Что было вчера, когда сегодня было завтра?» Потом последовали математические упражнения, и снова Катя дивилась своей способности проделывать в уме громоздкие вычисления.

— Все! Больше не хочу, — наконец решительно заявила Катя.

— То есть как? — искренне удивился обладатель подвижного голоса.

— Надоело. Я вам не счетная машина. — Катя представила, как сложились в капризную гримаску ее губы. Ей стало досадно от ноток удивления, прорвавшихся в голосе экзаменатора. Что, они и в самом деле принимают ее за какую-то не знающую усталости машину?!

— Простите нас, Катя, — услышала она дребезжащий «профессорский» голос. — Мы несколько увлеклись, не подумали, что вы могли устать. На сегодня достаточно. Мы вам очень благодарны.

Врачи, попрощавшись, ушли. Остался только старый знакомый, дежуривший возле нее Доктор. До Катиного слуха доносился легкий шелест бумаги и шорох торопливого пера.

— Доктор, мне можно поговорить с вами? — робко спросила Катя. Она попыталась представить своего собеседника: он казался ей высоким молодым человеком с усталым умным лицом, в белоснежном халате и очках.

— Разумеется, можно, — ответил Катин собеседник.

— Доктор, скажите… Мое лицо… Я очень изменилась?

— Ваше лицо?.. — переспросил Доктор. Катя отчетливо представила, как ее собеседник пожал плечами. — Уверяю, вы нисколько не изменились. Все ваши веснушки остались при вас.

Катя порывисто вздохнула и тихо всхлипнула.

— Мне страшно, Доктор… Вокруг меня пустота. Это невыносимо — человек не может, не должен жить в пустоте.

— Я уже объяснял, — донесся терпеливый рассудительный голос Доктора. — С вами случилось несчастье. Мы вернули вам слух и речь — это пока единственное, что связывает вас с внешним миром. Со временем мы постараемся вернуть вам все. Нужно только запастись терпением.

— Какое сегодня число? — Катя рассеянно слушала доктора и пыталась унять растущую тревогу.

Она услыхала ответ и ужаснулась — прошло уже больше месяца с того несчастного дня!..

— Скажите, Доктор, моя мама знает о том, что со мной случилось? Я хочу ее видеть… — Катя осеклась, вспомнила об окружавшем мраке и печально поправилась: — Слышать… Только бы услышать мамин голос.

Настала томительная пауза. До Катиного слуха доносилось сдержанное дыхание молчавшего Доктора. Тишину нарушило шипенье зажженной спички.

— Поймите, Катя… — начал Доктор, и в его уверенном прежде голосе прозвучали нотки сомнения. — Ваша мама, конечно, знает о вас то, что ей можно и нужно знать. Но видеться вам сейчас нельзя. Поверьте, для этого имеются веские основания.

Катя безутешно заплакала, и Доктор, понимая состояние девушки, не пытался ее утешить. Невидимые слезы щекотали Катины щеки, она ощущала их тепло и соленый вкус, подносила руку к лицу, а, может быть, ей только казалось, что она совершает рукой такое простое непроизвольное движение: рука и все тело по-прежнему пребывали в бесплотном недвижимом «ничто».