Наталия Мазова - Исповедь травы

Шаг - и вместо шитой серебром туники на мне нечто из темно-зеленой шерсти, длиной чуть выше колена.

Шаг - и плащ превратился в разлетающееся пальто, правда, оставшись кожаным и черным.

Шаг - и неожиданно слева открывается коридор, где стены словно сотканы из пляшуших языков огня. Тревожный, яркооранжевый отсвет. Я бывала здесь один раз, года три тому назад. С трудом припоминаю, что бы это могло быть. Кажется, Техноземля... А, все равно - не Тихая Пристань, и ладно.

Раз, два, три... На счете "двадцать" я упираюсь в небольшую металлическую дверь. Толкаю - заперто. Тяну на себя и оказываюсь в низком коридоре, облицованном грязным кафелем непонятного цвета. Подземный переход, как и следовало ожидать...

Дверку бы эту не забыть. У Техноземли репутация места, откуда так просто не выйти. И вообще, это последние лет двести она Техноземля, а в реестре Башни Теней значится совсем другое название - Мир Дешевой Обиды...

Поднимаюсь на поверхность. Вокруг меня кипит городская жизнь, проносятся машины, народ толпится у лотков, зазывно светятся витрины еще не закрытых магазинов. Все вроде бы как у нас, только как-то нервно. Почти никто не бросает на бегу взгляд вокруг себя, не вбирает, как лучшее вино, это чудо вечерний Город...

На земле тонкий слой не очень чистого снега. Десятое ноября распростерло свои ледяные крылья над мирозданием. Время торжествующего Камня.

...Что это?!

Четыре повторяющихся хода мелодии - под них очень удобно спускаться по лестнице. Ноги так и рвутся проделать положенное движение. Мать вашу, быть не может!

Из-за дальних гор, из-за древних гор...

Случалось вам, пробираясь по лесу, не успеть перехватить отодвинутую идущим впереди гибкую ветку орешника - и получить хлесткий удар прямо по глазам?! Или, как вариант, по губам?!

Если нет - вам меня не понять.

Кровавым росчерком пылает во мраке неоновая литера М. Голос - не Его, незнакомый! - доносится оттуда. Перехватив поудобнее сумку, мчусь туда, как цунами.

На пятачке между базарчиком и входом в подземку, и свечи горят у самых его ног, бросая отсветы на лицо. Одет в черное, даже плащ не постеснялся набросить. А лицо... именно таким обычно представляют себе Гитранна те, кто никогда Его не видел, но слышал запись голоса. Черные прямые волосы давно не стрижены, неровно падая на лоб, узкие глаза, черты лица как раз на полпути между Степным Волком и Лордом Залов Ночи...

ДА КАК ОН СМЕЕТ!!!!

В следующую же секунду я уже стыжусь этой мысли - но это в следующую. А в первую... не знаю, как мне удалось не выкрикнуть это вслух.

Значит, говоришь, ничего тебе от них не надо, кроме их песен?!

Я ведь так хорошо знаю, что надо сейчас делать - вот конец третьей строфы, в этом месте я всегда срываю с лица покрывало и отдаюсь слиянию музыки и движения так, как никогда не отдавалась мужчине. Да и наслаждение получаю не меньшее, хотя и другого свойства.

Я еще не забыла ту ночь - уже в Авиллоне - когда Он по моей просьбе пел все Пять Смертных Печатей, а я стояла возле Него на коленях, и в ладони моей дрожал, меняя прозрачность, кристалл, запоминающий звук! Сколько раз я оживляла этот кристалл в компании друзей и радовалась их отраженной радостью!

Но эту вещь - Смертную Печать Огня, первый Его подарок мне, - я незаметно привыкла считать своей. Пусть не лучшая, но любимейшая, словно про меня сложенная. Я успела сродниться с каждой ее нотой так, как может только танцовщица. И вдруг увидеть ее в чужих руках, услышать от совершенно постороннего... бог мой, да он еще и слова меняет! Ну уж это слишком!

Где у меня та агатовая подвесочка? Вроде недалеко, я же все украшения в карман сумки положила.

Он продолжает играть, когда я протискиваюсь сквозь толпу и оказываюсь прямо перед ним. Чернобурый лисий мех на капюшоне, пожалуй, еще усиливает впечатление. Ага... твое лицо меняется, ты чуть не сбился с ритма... не иначе, боишься, что сам вызвал меня этой песней...

Вот Она подходит, чтоб взять меня вниз...

...Опомнись, Элендис!!! Ты ли это?!!

Что я такое наделала, как мне вообще такая мысль могла в голову прийти? Здесь ведь даже Орденское Право Мэллора неприменимо - Луг далеко отсюда, заведомо не в этой Сути. А этот парень - такой же уличный артист, как я и мои друзья, он тоже дарует ЭТО людям. Ради куска хлеба обычно поют вещи попроще, опускаясь до толпы, а не поднимая ее до себя.

Так как Я САМА посмела, уже после Кармэля?! Или действительно права была Райнэя, и мне не сами песни важны, а преломление их через меня, знание, что это МОЕЙ властью смеется и плачет народ?

Власть... Вон оно что... Воистину трудно выйти незапятнанным из Города-под-Тенью, если ты не святой. Как я проклинала одержимых - и вот сама позволила войти в себя ЭТОМУ! В отчаянии я шепчу себе под нос, как покаянную молитву, строку из кодекса Братства: "Не пожелай себе того, чего не можешь полюбить - то же, что любишь, и так твое."

Воистину! Любить, а не иметь, не обладать! Не уподобляться Райнэе! Если я люблю Флетчера - да будет он счастлив с Тинкой, ибо ему так лучше! Если я люблю песни Гитранна - пусть их слышит как можно больше народу! Радоваться же надо, что неведомым путем они добрались и на эту, весьма тяжелую Суть, а не ощущать себя обворованной!

Между тем этот... черный менестрель доиграл Смертную Печать Огня - и теперь смотрит мне в лицо со страхом.

- Кто... ты?

И тогда я, сгорая от стыда, бросаюсь бежать - прочь от того, кого посмела поставить ниже себя, прочь от тех, кто это видел, прочь, через узкую проезжую часть, туда, за киоски, куда не падает свет фонарей...

...удар - и громоздкая, как бронеход типа "личинка", легковая машина уносится прочь, даже не сбавив скорости, а я лежу на асфальте, задыхаясь от боли. Капюшон слетел с моей головы, волосы рассыпались, сумка отлетела в сторону... а я завороженно смотрю, как медленно проваливается сквозь решетку канализации тонкая цепочка со знаком Черной Луны.

Вся толпа, слушавшая песню, быстро обступает меня, народ все прибывает, я, как во сне, различаю сквозь гул голосов: "Не было же никакой машины... как из-под земли вылетела!"

- Дайте пройти! - теперь уже он, черный менестрель с Техноземли, протискивается сквозь толпу, чтобы опуститься передо мной на колени.

- Что с тобой? Тебе очень больно?

- Конечно, больно, - его лицо белее мела, и только расширившиеся глаза чернеют провалами. - Но я попробую встать... - я с огромным трудом пытаюсь приподняться, и тогда превосходящая все мыслимое боль словно взрывается в моей груди и особенно в спине, и сознание мое мгновенно гаснет...

* * *

А в этот миг далеко от места происшествия сильный порыв ветра ударил в закрытое окно - раз, другой, взвыл, с размаху ударившись о стекло, яростно ударил третий раз... И, сдавшись, форточка распахнулась, и стекло пошло трещинами от удара о стену...