Барбара Эрскин - Дом на краю прошлого

– Кажется, Париж уже начинает исцелять тебя.

– Да. – Она протянула к нему руки. – Мне думается, что нам надо немного отдохнуть, а потом мы пойдем знаешь куда? Мы пойдем кататься на кораблике по Сене. Последний раз я ездила по реке совсем маленьким ребенком.

Люк рассмеялся. Склонившись над Джосс, он поцеловал ее в лоб, потом в щеки, потом в губы.

– Думаю, что это просто блестящий план.

Когда его пальцы начали ловко расстегивать пуговицы на блузке, она напряглась, но черная стена в сознании устояла, и Джосс, расслабившись, отдалась ласкам мужа.

– Странно, насколько лучше чувствуешь себя здесь при свете дня. – С этими словами Дэвид достал ключ от черного хода и вставил его в замочную скважину.

Ворота гаража были заперты. Джимбо не появлялся, хотя было уже около одиннадцати.

– Тьма делает всех нас трусами, – кратко изрек Эдгар. Он держал в руке черный портфель. – Не могу передать, как я рад, что вы приехали к нам вчера. Странный факт, но субъекты черной магии никогда прежде не появлялись здесь открыто. Несчастная Лаура и я никогда не наблюдали самих исполнителей или истинного присутствия злокозненных флюидов. Я знаю, что она всегда воспринимала трагедию Кэтрин как свою собственную, но, насколько мне известно, Лаура не подозревала ни ее саму, ни ее мать в каком-либо колдовском воздействии на дом.

Вслед за Дэвидом священник прошел на кухню. Там было тепло и уютно: печь не успела остыть со вчерашнего дня.

Историк включил свет и протянул руку к чайнику.

– Итак, что же происходит сейчас?

Эдгар нахмурился и поставил портфель на стол.

– Пока вы будете готовить для нас кофе, я прогуляюсь по дому. Мне надо прочувствовать то, что здесь творится. – Он мрачно усмехнулся. – То, чем занималась Маргарет де Вер, не делалось открыто и на людях. Все творилось втайне, скрытно, без свидетелей, только в присутствии соучастников, если таковые у нее были. Пожалуй, я смогу сказать, где именно все происходило.

– Должно быть, она хорошо знала, что в случае поимки на месте преступления ее ждал неминуемый смертный приговор, – сказал Дэвид, доставая из холодильника банку с молотым кофе.

– Да, это так, но я подозреваю, что она доверяла своим сообщникам. Дьявол – могущественный друг.

Дэвид содрогнулся.

– Будем надеяться, что церковь окажется сильнее, – пробормотал он. Это замечание осталось неуслышанным – Эдгар вышел в коридор.

Их встреча накануне – после того как Дэвид приехал в Олдебург, – затянулась далеко за полночь. Книги и записи были разложены на столе у окна в кабинете Эдгара. Ночью погода стала ясной, на небе появились звезды, и когда оба время от времени поглядывали в окно, то видели, как на черной, освещаемой звездами, фосфоресцирующей поверхности моря появлялась неровная рябь начинающегося прилива. Была половина четвертого утра, когда Дот наконец удалось загнать мужчин в постель. Дэвида поместили в комнате аттика с окнами, тоже выходящими на море, а через пять часов Дот разбудила их, принеся чай и тосты. Еще через двадцать минут они уже ехали в Белхеддон. В портфеле Эдгара были святая вода, вино, хлеб, распятие и Библия.

На Эдгара пахнуло ледяным холодом, когда он вошел в большой холл. Дрожа всем телом, священник огляделся. Снаружи ярко светило солнце, и его косые лучи теплыми пятнами ложились на каменные плиты пола. Увидев завядшие цветы, Эдгар нахмурился. Плохая вибрация. Он мысленно улыбнулся. Были такие вещи, которые ему могла объяснить даже его юная дочь. Вибрация – как раз одна из таких вещей. Любой предмет излучает вибрацию, и это очень важно. Эдгар направился к кабинету, перешагивая через рассыпанные по полу игрушки, подошел к двери и настежь распахнул ее. Комнату заливал солнечный свет. В кабинете было тепло и уютно. Эдгар ощутил прилив гнева. Какое прекрасное здание! Дом. Семейный дом, служивший пристанищем для людей, живших в нем на протяжении столетий, и все же этот дом проклят, проклят по воле одной женщины, движимой ядовитой злобой и алчностью, если верить теории Дэвида. Женщины, которая использовала свою дочь, чтобы соблазнить короля, заставить его спать с дочерью, а когда убедилась, что король не собирается оставлять королеву, чтобы жениться на ее дочери, хладнокровно ее убила, как, возможно, убила и самого Эдуарда IV, применив свои дьявольские знания.

Эдгар в задумчивости остановился перед камином. Если они с Дэвидом окажутся правы в своих предположениях, то следует признать, что Маргарет де Вер была могущественной колдуньей. Она заручилась поддержкой дьявола, и каким-то образом ее порочность пережила века, чтобы поразить даже тех, кто живет в этом доме сегодня. Он начал обдумывать то, что предстояло сделать. Обряд изгнания нечистой силы очень действенен. Он выполнял его здесь и раньше. Первый раз он пришел сюда по поручению епископа, окропил дом святой водой, очистил его. Потом он неоднократно делал это, но без успеха. Почему это не подействовало? Почему вообще ничто не подействовало? Не значит ли это, что он, Эдгар Гоуэр, бессилен перед дьяволом?

Он отмел сомнения и снова осмотрел помещение. Раньше обряд изгнания касался неопределенного духа, – возможно, мужского, – но священник никогда не называл никого конкретно. На этот раз все будет по-другому. Он намерен обратиться по имени к Маргарет де Вер и навсегда изгнать ее из белхеддонского замка.

Вернувшись на кухню, он застал Дэвида открывающим жестянку с печеньем.

– Все в порядке? – В голосе Дэвида прозвучала тревога. Эдгар не заметил, что отсутствовал довольно долго.

– Все в порядке. – Эдгару не хотелось выглядеть слабаком. Он сел за стол и налил себе кофе в голубую керамическую кружку. – Мне думается, что обряд надо выполнить в большом холле. Это центр дома, и, где бы она ни рассеивала свои чары и заклятия, освобожден от них должен быть весь дом.

– Вы сможете освободить мальчиков?

В ответ Эдгар пожал плечами.

– Я надеюсь на это.

Дэвид поморщился.

– У меня такое чувство, что я герой какой-то сказки братьев Гримм. Магия. Ведьмы. Заколдованные дети. Это же гротеск.

– Да, гротеск. – Эдгар поставил на стол кружку. Он не мог даже смотреть на кофе и печенье. – Пойдемте. Чем быстрее мы все сделаем, тем лучше.

Взяв с собой портфель, он знакомым путем направился в большой холл. Солнце перестало проникать в окно. За то время, что Дэвид и Эдгар провели на кухне, небо потемнело, и в холле стоял полумрак.

– Вы не можете вынести отсюда эти цветы, старина? Я хочу разложить свои вещи на столике. – С этими словами Эдгар извлек из портфеля крест и водрузил его на стол.

Джорджи.

Голос прозвучал с лестницы громко и отчетливо.