Стивен Джонс - Франкенштейн

Нерешительный кашель заставил его оглянуться. В дверях мялся худой пожилой мужчина.

— Доброго вечера, сэр. Я Тревитик, муж здешней домоправительницы. Я так понял, вы мисс Элен домой провожали, сэр.

— Совершенно верно, Тревитик, — ответил Брайан. — Я доктор Шоу, новый партнер доктора Треваскиса.

Старик насупился:

— О! Да, доктор вас ждал.

— Хорошо. Кажется, я должен был жить в этом доме?

— Да, сэр… э-э… доктор. Жена вам комнату приготовила, только проветрить надо.

— Хорошо. А теперь не могли бы вы что-нибудь рассказать об этой постыдной истории с исчезновением доктора?

— Боюсь, его уже нет в живых, доктор. Брайан прищурился:

— Это почему же, Тревитик?

— Его последний раз видели, когда он шел вдоль обрыва к дому иностранца.

— Иностранца?

Тем же странным тоном упоминал "иностранца" Ноалль. Тревитик кивнул:

— Там, говорят, странные дела творятся.

— Странные дела? Кто это говорит? И что за иностранец?

Глаза Тревитика забегали.

— Иностранец? Да он…

— Тревитик!

Тощий старик подскочил и виновато обернулся к вошедшей в комнату толстухе-жене.

— Я… я хотел… — забормотал он.

— Знаю, чего ты хотел, — оборвала его жена. — Тебя дела ждут, Тревитик. Ступай займись.

Мужчина чуть слышно вздохнул и, не взглянув больше на Брайана, покинул комнату.

Миссис Тревитик проводила его стальным взглядом.

— А теперь, сэр…

В ее голосе слышался вызов.

— А теперь, миссис Тревитик, как я объяснил вашему мужу, я доктор Шоу, новый партнер доктора Треваскиса. Полагаю, вы меня ждали.

Женщина прикусила губу:

— Понятно… — Она расправила плечи, словно оправляясь от пропущенного удара, и признала: — Доктор Треваскис вас ждал. Если вы не против пройти со мной, я покажу вам вашу комнату, сэр.

— Как мисс Треваскис?

— Ночной сон пойдет ей на пользу.

Взяв свечу, она проводила Брайана наверх, в маленькую спальню. Было холодно, но домоправительница подошла к камину с уже уложенными дровами, и через несколько минут в очаге заплясало яркое пламя.

— Я скоро вернусь, сэр, принесу грелки в постель. Что-нибудь еще?

— Вы могли бы объяснить, почему все смотрят на меня так подозрительно?

Миссис Тревитик громко фыркнула:

— Подозрительно, сэр? Вы в Корнуолле. Мы здесь неохотно принимаем чужаков с их обычаями. Ничего хорошего мы от них не видели. Не могу понять, отчего было доктору Треваскису не шить доброго корнуолльца вместо нездешнего.

Она вылетела из спальни, оставив Брайана размышлять над странностями своего прибытия в Босбрадо.

Глава четвертая

На следующее утро Брайан поднялся до рассвета и, умывшись и одевшись, спустился вниз, пока все еще спали.

Улица была пуста и замусорена остатками вчерашнего пиршества. Брайан заметил, что все ставни и двери домов крепко закрыты. Только бродячая собака рылась в куче объедков.

Пожав плечами, он повернул обратно к дому Треваскисов, пройдя мимо церкви с квадратной башенкой и домиком викария, и уже открывал ворота, когда его окликнули:

— Доброго утра!

Обернувшись, он увидел мужчину среднего роста, который покрасневшими глазами разглядывал его из садика викария. Строгий костюм выдавал в нем духовное лицо, а судя по помятому виду, мужчина не спал всю ночь.

— Доброе утро, мистер?.. — ответил на приветствие Брайан.

— Пенкарро, сэр, Саймон Пенкарро. Я пастырь Христовых овец этого селения, сэр.

Брайан нахмурил брови:

— Простите, мистер Пенкарро, но я думал, брат Вилли Карев…

Пастор рассмеялся, не дослушав:

— Я, сэр, викарий англиканской церкви, вот этой. — Он махнул рукой на церковное здание. — Но, сэр, кто говорит: корнуоллец, говорит: последователь Джона и Чарльза Уэсли. Весь простой народ — методисты, все до одного. Моя паства состоит всего из трех душ, сэр. А вы не методист?

Брайан представился и пожал вялую ладонь пастора.

— Добро пожаловать в мой бедный приход, сэр, добро пожаловать.

— Почему церковь оставляет вас здесь, мистер Пенкарро, если вам некому проповедовать? — поинтересовался Брайан.

— Почему? О, заходите, выпейте со мной вина. Слишком рано? Точно нет, сэр? Немного вина на пользу чреву, гласит Добрая Книга. Нет? Вас не соблазнить. Ну что ж. Так о чем это я?

— Вы собирались рассказать, почему остаетесь здесь, если у вас нет паствы, — с улыбкой напомнил Брайан.

— А, в самом деле. Видите ли, сэр, я не обращался к епископу, потому что, сэр, места здесь красивые, а в мои годы не ищут новых пастбищ. Тихое место, где я могу на свободе предаться своей страсти антиквара.

— А что с доктором Треваскисом? — резко прервал Брайан. — Не пора ли организовать поиски?

Викарий со вздохом извлек из кармана серебряную фляжку и отпил щедрый глоток. Брайан уловил отчетливый запах рома и отметил дрожь тонкой руки.

— Не думаю, что люди проснутся до полудня, сэр. Вчера было выпито целое море.

— Тогда мне самому придется заняться поисками, мистер Пенкарро. Вы не пойдете со мной?

— Хотел бы, сэр, хотел бы, но я уже далеко не молод и обзавелся подагрой. Только это средство, — он кивнул на флягу, — и держит ее в узде, сэр. Но я желаю вам удачи, желаю удачи.

Брайан поморщился. Как будто мало ему целой деревни суеверных глупцов, так еще и пьяница-пастор. Надо найти кого-то из обладающих властью, быть может сквайра, кто пробудил бы народ от летаргии. Брайан обратился с вопросом к преподобному Саймону Пенкарро, но тот грустно покачал головой:

— Сквайр? Увы, нет, сэр. Последним сквайром Босбрадо был сэр Хью Тревенион, погибший в Европе в войне против корсиканского деспота. Теперь его особняк продан, у него не было наследников. День, когда умер сэр Хью, был печальным днем для Босбрадо. Печален был день, когда сюда явился иностранец.

— Ах да. — Брайан кивнул. — Иностранец. Кажется, доктора Треваскиса в последний раз видели на дороге к его имению. Возможно, стоит пойти и поговорить с ним. Этот человек может что-то знать.

Пастор содрогнулся и надолго припал к своей фляге.

— Иностранец, он странный человек, сэр. Странный человек! Странные дела творятся с тех пор, как здесь поселился иностранец, сэр. Он купил особняк сэра Хью, и с того дня черная туча опустилась на Босбрадо. Нет, сэр, я бы не советовал обращаться к нему за помощью.

Старик-пастор резко развернулся и ушел в дом, захлопнув за собой дверь.

Удивленный Брайан остался один.

Солнце поднималось в ярко-голубом осеннем небе. Не было ни облачка, крики кружащих над обрывом чаек оглушали Брайана. Обойдя дом, он вышел в сад, который заканчивался над самым обрывом. Отсюда открывался такой вид, что у молодого человека захватило дух.