Serg - Там, за синими морями…

Пришлось садиться на лошадей и ехать во дворец, пробившись предварительно через собравшуюся у их дома огромную толпу силлеенцев, жаждущих поглазеть на свою только что найденную принцессу. Все принцессины домочадцы, включая сюда Саору и Венка, отправились туда же немного позже, в присланных специально за ними огромных каретах.

Во дворце Рил первым делом осмотрели личные целители его величества и вынесли вердикт, что участие в брачной церемонии никак не повредит ее здоровью.

Радостный Альвар объявил, что свадьба состоится прямо сейчас, и отправил всех одеваться.

Из-за торопливости короля церемония бракосочетания получилась довольно скромной и проходила не в главном Силлеенском храме, громада которого возвышалась на площади, а в небольшой дворцовой церквушке. Таш усмехался про себя, глядя, как папаша Рил суетится, стараясь побыстрее прикрыть позор дочери, но при этом и в мыслях не имел осуждать его за это. На месте короля он бы того м…ка, в смысле, молодого человека, который вздумал бы также поступить с его дочерью, сначала убил, а потом заставил жениться, или наоборот, неважно. Так что, судя по всему, тесть у него – человек добрый и душевный, даром, что король. А если еще и не подошлет к новоиспеченному зятю убийц в ближайшие несколько дней, то цены ему не будет, по крайней мере, в Ташевых глазах.

Из-за нехватки времени на подготовку, кроме короля на церемонии присутствовали только Венк с Саорой, да несколько близких королевских родственников, которые гостили в тот момент в столице, и имена которых Таш и Рил благополучно пропустили мимо ушей.

Самих жениха и невесту скромность церемонии не смущала ни капли. Ташу был важен сам факт женитьбы, а Рил (по приказу короля наряженную служанками в свадебное платье ее покойной матери) эта процедура вообще мало интересовала – статус его любовницы никогда не казался ей чем-то постыдным. Для нее главным было то, чтобы Таш любил ее, а этого, к сожалению, не мог обеспечить никакой обряд.

Наверное, поэтому, вместо того чтобы думать о высоком и читать подходящие случаю молитвы, она под шумок все пыталась объяснить любимому, почему она соглашается считать Альвара отцом и принимает на себя навязанную ей чужую роль. Но на середине сбивчивых объяснений ее увели в другой угол храма, и Таш так и не узнал, при чем здесь виденная ею во сне еще в Вандее тетка.

Из двери за статуей Богини-Матери неторопливой цепочкой вышли жрецы в обычных черных балахонах, встали полукругом и затянули торжественный свадебный гимн, призывающий божественное благословение на всех присутствующих. Разговоры среди гостей смолкли, и Таш, которому, как изгою, не было никакого дела до божественного благословения, получил редкую возможность увидеть, как король вежливо отшивает очередного прилипчивого родственника и, отворачиваясь, изображает на лице внимание и благочестие. А потом незаметно перемещается к своему зятю, вероятно, за защитой.

– Родственнички! – Сквозь зубы прошипел он, становясь рядом с Ташем.

– Что, достали? – Поинтересовался тот, бросая взгляд на недовольное лицо тестя.

Когда Рил сердилась, она точно так же хмурила брови.

– Троюродный брат покойной жены. Редкая сволочь! – С чувством ответил король. – У нас родню супруга принято ублажать куда больше, чем свою. Слава богине, Рили не придется через это проходить.

– Разумеется. – Кивнул Таш. – Она ведь выходит за человека без роду, без племени.

Голь перекатная, рвань подзаборная.

– Напрасно иронизируешь. – Спокойно отреагировал на подначку король. – Вот коронуешься, поймешь, о чем я говорю. Когда косяком повалят просители, а главное, просительницы… – Он чуть помолчал. – Не хотел я заводить этот разговор до свадьбы, но да ладно. В общем, предупреждаю тебя, как отец сына. Я так долго искал Рили не для того, чтобы видеть ее несчастной. Намек понятен?

Таш тихо рассмеялся.

– Я уж думал, ты мне этого никогда не скажешь! Понятен, успокойся. Я не пацан, чтобы бегать по юбкам. А Рил мне слишком дорого досталась, чтобы я ее не ценил.

Но с этого дня она – только моя. Думаю, этот намек тоже понятен?

Король что-то проворчал, но его слова заглушил хор жрецов, взявший самую высокую ноту. Через секунду пение смолкло, и начался собственно обряд. Один из жрецов встал перед статуей и сделал знак, чтобы к нему подвели брачующихся. К Ташу направились два послушника, и он, разволновавшись неожиданно для себя, пошел за ними. Король хлопнул его по плечу, и Таш был благодарен ему за поддержку.

Впрочем, волнение быстро сошло на "нет", стоило Рил встать рядом и посмотреть на него ясными зелеными глазами. Надо же, совсем, как у отца. Действительно, глупо думать, что она сознательно ему врала, скорее всего, просто не знала. Одна из волнистых светлых прядок, как всегда, выбилась из прически, и Таш осторожно заправил ее обратно. В роскошном материнском платье его девочка была чудо как хороша. Ладно, так – значит, так. В конце концов, разве это плохо, что она нашла родню? Ну, и что, что король? Могло быть и хуже.

– Ну, что, женимся? – Спросил он.

– Женимся. – Выдохнула она.

Рил хотела еще что-то сказать, но стоявший перед ними жрец недовольно глянул на нее, и она не стала.

– В мире едином, двумя сотворенном, – развернув древний свиток, торжественно заголосил жрец, – Мужчиной и женщиной одухотворенном, Всегда существует то, что лежит, По разные стороны общей души:

Свет ясного дня и темень ночИ,

Жар от огня и прохлада воды,

Сладкое счастье и горечь беды,

Только муж и жена – дети общей судьбы….

Обещанная королем коронация Таша тоже не заставила себя ждать и состоялась уже через две недели после свадьбы. Именно столько времени понадобилось на то, чтобы в Силлеен съехалась вся многочисленная королевская родня. Дворец, да и вся столица, гудела по этому поводу, как растревоженный улей. Еще бы, столько новостей и событий не сваливались на ее жителей за последние несколько лет. И нашедшаяся прямо в центре Силлеена принцесса, и ее скоропалительное "подтверждающее", как объявили народу, замужество, но все это переплюнула новость о коронации никому не известного иностранца. Впрочем, несмотря на активно выражаемое недоумение, выражать неудовольствие действиями своего короля подданным не приходило в голову. Его величество был здесь в своем праве – его дочь, следовательно, кому хотел, тому и отдавал. Тем более что править будет все равно она, а не ее супруг. Но сплетни и предположения строились всякие, особенно, когда официально объявили, что память ее высочества не совсем в порядке. Юной принцессе, тут же превратившейся в глазах подданных в невинную жертву жрецов ненавистного Храма, сразу простили все прегрешения на сто лет вперед, включая сюда никому не известного и страшного, как смертный грех, супруга.