Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Поехали, — сказал наконец генерал.

Места согласно взятым билетам находились в большом автобусе с затемненными стеклами; из генеральского лимузина они перебрались туда на Новой площади, и автобус сразу же покатил, чтобы через двадцать минут остановиться невдалеке от клиники, ныне называемой «Ромашка». Автобус этот был набит электроникой до такой степени, что разместиться оказалось не так и легко, тем более что самые лучшие места прочно заняли операторы.

— Что нам нужно видеть? — поинтересовался Мерцалов.

— По моему соображению, прежде всего две операционные. Одну — ту, что, по вашим словам, предоставлена Приюту для обслуживания ветеранов…

— Номер шесть на плане, — указал генерал оператору.

— И вторую — где собираются оперировать нашего пациента, того, что по просьбе министерства…

— Ясно. Номер десять. Как ты думаешь, скоро?

— Считаю, они заинтересованы как можно скорее.

— Черт! — волновался Мерцалов. — Неправдоподобно все это… А без жертв обойтись сможем?

— Боюсь, — сказал Милов, — что одна, самое малое, будет. Первый ветеран.

— Что там с картинкой? — поинтересовался генерал нетерпеливо.

— Готово, — откликнулся оператор.

— А они не заметят ваши камеры? — встревожился Докинг.

— Там нет камер, — успокоил его русский генерал. — Совсем другой принцип.

— Интересно, — заметил Докинг. — Какой же?

— Наш, — коротко ответил Мерцалов. — К сожалению, не имею права…

— Оптика в оконных стеклах? Догадываюсь…

— Чего не знаю, того не знаю, — усмехнулся Мерцалов. — Мое дело маленькое: требовать, чтобы картинка была. А уж как они там ее обеспечат — их проблема.

В дверь автобуса постучали. Уверенно так.

— Что за новости? — нахмурился генерал. — Лейтенант, ну-ка шуганите любопытного…

— Это Надворов, — сообщил осторожно глянувший в окошко Милов.

— А… Ну, впустите.

— Едва нашел вас, — буркнул Надворов хмуро. — Думал, вы в конторе… Что у вас тут за представление?

Он всмотрелся в экран, потом в другой.

— А, ничего интересного. Так что, пожалуй, мешать вам не стану — у меня своих дел прорва…

— А почему ты здесь? — спросил генерал. — А не в Элисте?

Надворов слегка покраснел.

— У меня невезуха, Сергей Симонович.

— В чем дело?

— Да Загорский этот… Я сделал глупость: взял его с собой, думал, по дороге разговорю. А он, как только приземлились там, решил судьбу испытать — пустился в бега. Пришлось стрелять. И, к сожалению, наповал…

— Оставайся, раз пришел, — велел Мерцалов. — Раз такая твоя судьба. Руки!

— Что?

— Руки! Перед собой! Лейтенант, наручники!

Будь в автобусе просторнее, Надворов, возможно, стал бы сопротивляться. Но тут он был втиснут между двумя электронными шкафами.

— Генерал, да что вы в самом деле…

— Потом поговорим, Банкир, — ответил Мерцалов. — Сейчас недосуг. Милов обещает интересное представление. Скажу только: с Роялистом ты опоздал — мы его успели выпотрошить. Так что зря взял на себя липший грех.

— Банкир? — спросил Милов недоуменно. — Почему банкир?

— Потому что в его распоряжении был весь наш банк данных, — пояснил генерал, отвернувшись от Надворова. — Большой капитал. А он на него получал еще немалые проценты. — Только теперь Мерцалов повернулся к полковнику. — Вы перепугались, Надворов, и оттого бросились убирать Роялиста. Зря, все равно мы на вас уже вышли — с другого боку. Через клинику в Лере. Так что будьте уверены, придется вам спеть от первой ноты до последней. Роялист показал, что вы с ним одновременно лежали в «Гортензии» и оперировал вас доктор Юровиц. Вон он — узнаете? А вы о Роялисте знали, видимо, по старым делам. Я еще не установил, кто платил за вас обоих, но не сомневайтесь… Надворов молчал.

— За этот пропавший килограмм вы сполна ответите, Урбс! — угрожал Берфитт.

— Я тоже, но вы — больше всего. И не только деньгами…

— Могли потерять и больше.

— Вы же след оставили!

— Кому? Бахуту? В таких следах им не разобраться.

Они заканчивали мыться. Слышно было, как по соседней операционной прошагал первый ветеран.

— Хорошо, — буркнул Берфитг, — договорим потом. Скажу лишь: просто чудо, что вы не притащили за собой целую ораву сыщиков.

— Не притащил же, — сказал Урбс, стараясь держаться независимо.

— Ну, идемте.

Они вошли в операционную. Пациент лежал, медленно дыша, закрыв глаза, без реакций — растение, а не человек.

Берфитт глянул на операционное поле.

— А быстро у них все заживает…

— Видимо, потому, — заметил Урбс, — что психика не препятствует выздоровлению. Работает одна физиология. Мы сами, к сожалению, без психики никак обойтись не можем.

— Очень хорошо, — сказал Берфитт. — А где эта… эта девушка? Мисс Кальдер, кажется? Урбс огляделся.

— Отдыхает, наверное. Только что была — привела этого. Конечно, она устала за дорогу — женщина все же.

— Надо найти. Отдохнет потом. Кто же без нее приведет второго и прочих?

— Найдем. — Урбс снова огляделся. — Операционная сестра на месте. Из этой клиники. Вы забыли, сэр, что мы уже не в Приюте…

Берфитт усмехнулся.

— Начали, — он сделал разрез, отогнул кожу.

— Электрофорез… Подошел санитар.

— Доктор Юровиц спрашивает, когда он сможет начинать. Его больной готов.

— Нужные ткани он получит… минут через двадцать.

Берфитт проговорил это, не прерывая работы.

— И ребра, глядите, почти срослись. А много ли времени прошло?..

— Видите, — сказал Милов, — где они перевозили груз?

На экране Берфитт только что извлек из грудной полости оперируемого пластиковый пакет и передал Урбсу.

— Отмойте. Только осторожно, иначе… Да, что нам тут нужно? Левая почка, а еще что?

— Больше ничего, — ответил Урбс.

— Хорошо. Шьем торакс и переходим к почке. Как он там?

— Давление, пульс нормальные. В остальном…

— Какое же у него может быть остальное? — усмехнулся Берфитт.

Мисс Кальдер спокойно вышла из подъезда клиники. Никто не следил за ней, никто не удерживал: у всех и без того хватало забот.

Выйдя на улицу, она остановила первую же проезжавшую машину и сказала водителю:

— На Большую Ордынку.

Водитель знал, что на этой улице размещаются посольства Бахрейна, Гвинеи-Бисау, Ксении, Мавритании, Киргизстана, Раинды… Но на всякий случай угочнил:

— Посольство Израиля? Она кивнула.

— Уезжаете?

— Уезжаю.

— Туда, в Израиль?

— Не знаю, — ответила мисс Кальдер задумчиво. — Скажут.

— Теперь вы поняли, Докинг? — спросил Ми-лов. — Ветеран у них — это и контейнер для постороннего груза, и живое хранилище тканей для трансплантаций. Вот вам, коллега, решение вашей проблемы с контрабандой тканей. Допустим, транспортируют какие-нибудь ананасы в деревянных ящичках для фруктов, а поскольку елки или осины там не растут, ящички сколачивают из красного дерева. Все законно. И никто не виноват, если дощечки потом тоже идут в работу — попадают к мастерам… Хорошо придумано, а? Так они уже не раз водили вас за нос, пока вы думали, что контрабанду удалось пресечь, потому что не находили привычных контейнеров. Но ткани-то продолжали поступать в клиники, не так ли? Докинг кивнул: