Николай Чадович - Враг за Гималаями

– Зрелище жалкое, – констатировал Донцов.

– А вам бы все критиковать! Хоть и плохонький, да из наших, из Наметкиных. По сравнению с целым он малость, пустяк, а ведь все толком сделал. И в ментальное пространство ушел, и назад вернулся, и воплотился, как следует, и даже свое новое тело сюда пригнал. Вот что значит правильная психологическая установка.

– Рисковали вы, конечно. Могли и обмануться.

– Честно сказать, я до сих пор не уверен, что все мы в сборе. Наметкин Пятый, вполне возможно, гуляет сейчас где-нибудь по Африке, а Наметкин Шестой в образе пингвина ловит рыбу в Антарктиде.

– А если без шуток, как частице души Наметкина угораздило обратиться в птицу?

– Я и сам удивляюсь… Млекопитающие произошли от пресмыкающихся точно так же, как и птицы. Все мы в чем-то родственники. По-видимому, Наметкин Третий нырнул очень глубоко в прошлое. Аж в мезозойскую эру.

– Я бы хотел уточнить насчет первой попытки покушения. Когда вы наняли киллера… Кто отключил сигнализацию?

– Я и отключил. Наметкин Первый… Да, попали мы тогда впросак. Угораздило связаться с каким-то мерзавцем.

– Почему бы сразу не послать на дело Эдгара? Дешево и сердито. Пару раз тюкнул клювом – и шланг пополам.

– Опять издеваетесь. Не очень-то красиво поднимать руку… или клюв на себя самого. У нас такого варианта и в мыслях не было. Нужда, как говорится, заставила.

– Как я, дурак, не догадался отправить поврежденный шланг на экспертизу. Ведь на нем должны были остаться микрочастички птичьего клюва.

– Мы потом про это тоже подумали. Эдгар спер шланг прямо из кабинета следователей. Они его, наверное, до сих пор ищут.

– Еще один вопрос. Откуда вы узнали о моей болезни?

– Когда началось расследование, Эдгар стал наведываться к вашему учреждению. Слух у него похуже, чем зрение, но по человеческим меркам отменный. В ваше отсутствие коллеги только про это и судачили. Дескать, сколько еще Донцов протянет…

– Понятно. Спасибо, хоть вы меня просветили.

– Поверьте, мне очень трудно дались те слова.

– Ладно… Допустим, все у вас получится. Наметкин вновь станет единым целым и сохранит способность к воплощению. Как он будет действовать дальше? Бороться с Ганешей?

– Наметкин будет бороться не с Ганешей, а с ситуацией, позволившей ариям осуществить вторжение в Европу. Для этого придется заранее подорвать их мощь, стравив между собой разные кланы. В известном нам прошлом это уже случилось. После побоища на поле Куру военная мощь ариев уже не возродилась. Погиб цвет нации, единственным устремлением которой были захватнические войны. В том прошлом, где к власти пришел Ганеша, об этой битве и слыхом не слыхивали. Герои, по достоверным сведениям погибшие на поле Куру, спокойно доживали свой век, успев взрастить многочисленное и кровожадное потомство.

– Клин, значит, будете вышибать клином, огонь тушить огнем, а зло изживать другим злом?

– Иначе и не бывает. Добро побеждает зло лишь в сказках. Факт, конечно, прискорбный, но от него никуда не денешься. Только зло ведь тоже разное. Бывает зло бесконтрольное, оголтелое. А бывает вынужденное, строго дозируемое.

– Вам виднее. Как-никак сотня жизней за спиной… Но сейчас, похоже, вы на правах статиста. Первую скрипку сыграет наш многоуважаемый хозяин. – Донцов сделал приветственный жест в сторону главного инженера, стыдливо жавшегося поближе к аппаратным стойкам.

– Случается, что техника приходит на помощь мистике, – сказал Наметкин Первый.

– Случается, – кивнул Донцов. – Но не всегда из бескорыстных побуждений. Или наш ученый друг закоренелый бессребреник?

– Деловые отношения – самые надежные, – изрек Наметкин Первый. – Наши деньги за его услуги, и никаких антимоний.

– Деньги, надо думать, немалые?

– Все, какие у нас остались. В ментальное пространство их с собой не возьмешь, а вы от своей доли отказались.

– В могилу я их тоже не возьму, – буркнул Донцов. – Кстати, а как это все будет выглядеть? Надеюсь, обойдется без кровопролития и членовредительства?

– Это уж вопрос к хозяину. – Наметкин Первый оглянулся на главного инженера. – Идите сюда, не тушуйтесь. Кое-кто хочет знать детали предстоящей операции.

Как только всеобщее внимание сосредоточилось на главном инженере, он немедленно заявил:

– В моих действиях нет ничего противозаконного. Братья Райт катали на первом самолете всех желающих. Эдисон демонстрировал фонограф на ярмарках. Почему же я не могу использовать свое изобретение сходным образом? Эпоха тоталитаризма, слава богу, миновала.

– Интересно, а Нобель тоже давал попользоваться динамитом всем желающим? – осведомился Донцов. – Впрочем, вас никто не винит. Более того, может статься, что за сходную плату вы совершите благое дело. Однако публике желательно знать, на какое именно представление куплены билеты.

– Вот передающие установки. – Главный инженер нехотя указал на громоздкое устройство, которое Донцов вначале принял за модернизированную гильотину. – Их назначение – перевести в форму электрических импульсов все то, что принято называть сознанием, а затем перебросить полученную информацию в приемник.

– Что-то я этого приемника как раз и не вижу, – заметил Донцов.

– Приемником может служить любое существо, обладающее достаточно развитым мозгом, – пояснил главный инженер.

– Мы договорились, что это будет кто-то из нас, – добавил Наметкин Первый. – За исключением Эдгара, конечно.

– Еще раз предупреждаю, что разум человека, используемого как приемник, неизбежно пострадает. Он станет составной частью проецируемого разума. Последствия этого нельзя предугадать даже специалисту, – заявил главный инженер.

– А как же остальные участники вашей операции? – поинтересовался Донцов. – Я имею в виду тех, чьи тела банда Наметкиных использовала в своих целях. Им ничего не грозит?

Абсолютно ничего. Утрата чужого сознания на них никак не отразится. Это то же самое, что сбросить вериги. Хотя они очень удивятся, оказавшись вдруг в такой обстановке. – Главный инженер обвел взглядом полутемный цех, и в самом деле похожий на кошмарное видение.

– А кого вы собираетесь назначить приемником? – спросил Донцов у Наметкина Первого.

– Это решит жребий.

– Пардон! Неприятности грозят Аскольду Тихоновичу Лукошникову, девице Доан Динь Тхи и вот этому несчастному гражданину, даже имени которого мы не знаем, а жребий будут тянуть какие-то другие, совершенно посторонние люди. Это нечестно. Заявляю как дипломированный юрист.

– Иного выхода нет, – голос Наметкина Первого сразу посуровел, а Наметкин Второй, до этого не проронивший ни звука, угрожающе лязгнул затвором пистолета, на рукоятке которого, надо полагать, красовалась дарственная надпись.