Юрий Никитин - Последняя крепость

За небом он наблюдал с мрачным, двойственным чувством восторга, какой военный не восторгается такой мощью, и тягостной тоской повидавшего жизнь человека, который лишь недавно научился ладить с людьми без применения угроз или силы.

Вот стратегический бомбардировщик вышел на заданную точку, несколько снарядов GBU-36NU послали сигналы готовности, пилот нажал кнопку сброса. Каждый снаряд несет треть тонны мощной пластиковой взрывчатки, но самое главное, что бронебойная головка полностью из обедненного урана, который позволяет прошить даже стоэтажный небоскреб и взорваться в подвале.

Две умные бомбы пошли почти горизонтально по тщательно корректируемой со спутника траектории, а пилот уже внимательно всматривался в радар. Едва вспыхнул сигнал, он сбросил третью, чуть изменил курс, там ждут новые цели, а у него на борту еще сорок таких бомб.

А тем временем первые две резко изменили угол полета и пошли вниз, продолжая набирать скорость. У одной на экране мигает крыша всеизраильского телецентра, другая шла на бункер, предполагалось, что расположен на предельной для таких бомб глубине.

Они ударили порознь, но взорвались почти одновременно: первая уже крушила этажи, пробивая их с такой легкостью, словно они из тонкой бумаги, а вторая еще неслась к земле. Первая пробила наконец все этажи, достигла подземного паркинга, там взорвалась, превращая все вокруг себя в раскаленный огненный шар, удивительно похожий на ядерный. Воронка образовалась такая, что туда поместился бы семиэтажный дом, и через мгновения в нее начали падать обломки сорокаэтажного здания.

Вторая бомба прошила землю на десятки метров, а когда взорвалась, эта было похоже на внезапно возникший действующий вулкан, извергающий раскаленную лаву.

Стивен смотрел в страхе и непонимании. На месте телецентра, который последние дни постоянно заслонял ему вид на улицу Шолом-Алейхема, трещала, оседая и покачиваясь, громадная куча изломанных бетонных плит, торчат окровавленные прутья арматуры, в телецентре работали сотни ничего не подозревающих людей…

Вайс вскрикнул потрясенно:

– Что они делают? Что делают, с ума посходили?

– Какая-то ошибка, – выкрикнул Дэн неуверенно. – Или снова промахнулись…

– Так им и надо, – прорычал Крис в мрачном восторге. – Жидовня проклятая… Хорошо, командир, что ты не позволил никому из нас и носа высунуть из этой норы!

Раздался характерный свист, они все упали на землю и закрыли руками головы. Стивен по звуку определил летящие кассетные BLU-102, каждый начинен полутысячью мелких бомбочек разного сорта: фугасных, зажигательных, осколочных.

На том месте, где была казарма, разлилось море огня. Стальной град уничтожал все живое и неживое, автомобили превращались в решето, и, когда ветер отнес черный дым в сторону, потрясенные коммандос увидели на месте монолитных стен казармы искрошенное месиво из обломков бетона, каждый не крупнее куриного яйца, металлические прутья арматуры, тоже срезанные с такой легкостью, словно деревянные прутики. Между обломками еще пробивались огоньки, поднимается густой черный дым, но уже понятно, что там не уцелели даже мыши, если они были.

Стивен спешно запрашивал данные, с момента начала операции заработали все секретные каналы, теперь не только видел все в цвете и любом приближении, но и получал данные по каждой из бомб.

Две сотни этих смертоносных чудовищ с точно рассчитанными интервалами сорвались из-под крыльев новой волны истребителей-бомбардировщиков. Блок наведения каждой с момента старта тут же замкнулся на спутник Р-140, и дальше пошли строго по траекториям, указанным через спутник.

Бомбы нового поколения GBU-10 на этот раз имеют индекс «АХ», что значит – каждая несет заряд, эквивалентный тонне тротила, это значит, что от здания остается лишь воронка на полтора десятка метров, зона поражения – две сотни метров, но самое страшное в том, что оболочка из легких композитных материалов заполнена крохотными стальными иглами.

Израильские солдаты, уцелевшие при взрыве, сейчас чувствуют, как нечто страшное пробивает их тела, разрывает ткани и сосуды, наматывает их на себя. Нечеловеческая боль заставляет падать на землю и биться в судорогах, после которых умирают медленно и мучительно.

– Фак ю, – прорычал Дэн. – Если это война, то я даже не знаю… Я понимаю, что жидов надо бить, но… не до такой же степени!

– Круто, – пробормотал кто-то из коммандос.

– Это, наверное, – сказал другой, – за атомные бомбы…

Крис сказал с великим облегчением:

– Значит, все-таки сумели найти и обезвредить. Но как… как? Командир, у тебя есть догадки?

Стивен ответил честно:

– Никаких. Даже не представляю, как можно отыскать и обезвредить сорок атомных бомб, которые упрятали… умело упрятали!

Он чувствовал такое облегчение, что готов был упасть и расплакаться, и даже то, что небо содрогается от рева пронесшихся крылатых ракет, что Израиль подвергается ужасающему разгрому, ничто в сравнении с тем, что Америка спасена…

Крис сказал в сторонке:

– Хорошо бьют, хорошо… Правда, детишек жалко, хоть и жидята… Того, кто это затеял, нужно самого Нюрнбергским судом!

Кто-то произнес мрачно:

– Это неизбежные потери.

– Ну да, – согласился Крис, – я тоже так отвечу. Только я знаю, что вон там, левее казарм, два жилых дома, а дальше детский интернат, детская больница… Их накрыло не по ошибке, ибо казарму тоже вдрызг, а тютелька в тютельку разом с казармой. Я бы всех жидов, конечно, перебил, но детей… я ж не Ирод израильский!

– Вот-вот, – возразили ему из-за спины, – наших детей они щадить не собирались, когда бомбы закладывали! Все они – ироды. И всех нужно под корень.

Крис переполз ближе к Стивену, тот выглядывал из-за камней, внизу, в городе, все больше разрастается пыльных облаков на месте взрывов. В ночи их страшно подсвечивают красные огни пожаров.

– Командир… – спросил он, избегая задевать взглядом бледного, как смерть, Вайса. – Командир.

– Да, – ответил Стивен, не оборачиваясь.

– Ты знал? – потребовал Крис.

– Откуда? – огрызнулся Стивен. – Я тоже надеялся, что МОССАД пронюхает о нашем присутствии, поймет, что дело серьезное, и убедит правительство капитулировать… В крайнем случае пришлось бы разбомбить их ядерный центр и захватить арсенал.

Вайс ухватился за голову и опустился на дно траншеи, чтобы ничего не видеть и не слышать, однако тяжелый грохот доносится и сюда, а еще ветер принес ужасающий запах горелой плоти.

Стивен взглянул сочувствующе, отвел взгляд. Он хорошо представлял себе, какой горький ком подступил к горлу Вайса, как разросся и душит насмерть. Самое страшное, что удар по Израилю нанесли не какие-нибудь негры, ирландцы или немцы, что составляют большинство населения Штатов, а именно евреи, которых абсолютное большинство в правительстве, конгрессе, сенате. Даже президент Файтер еврей по матери, что значит, стопроцентный, однако именно эти «эллинствующие» и жаждут стереть с лица земли Израиль и самих израильтян. Точно так же, как жаждали тогда…