Сергей Малицкий - Компрессия

– Сейчас. – Рокки ткнул пальцем в экран, поделившийся на четыре прямоугольника. – Сейчас пущу запись, но сначала скажу. Когда все это случилось, я решил убираться куда подальше.

– Что случилось? – не понял Кидди.

– Когда Миха умер, у Стиая началась истерика. – Рокки уперся взглядом в землю у ног. – Он почти визжал на линии, когда узнал, что мы с Брюстером сканируем тело Михи. Его что-то напугало. С ним вообще стало невыносимо работать после того, как Билл сбежал.

– Что значит «сбежал»? – бросил вопрос Кидди.

– Не спеши! – рявкнул Рокки. – Ты хорошо знаешь Стиая? Это не человек, это альпинист, который не знает, что такое спуск. Он достигает вершины и ждет на ее пике, пока на горизонте не появится новая, еще более высокая. А Билл его сбросил в пропасть, потому как вершин своих Стиай достигал, сидя на спине старика. Но Стиай заменил Билла мною и Михой. И вот представь себе, что работа подходит к концу, проект компрессии обсуждается в Государственном совете, только что закончены первые испытания, в корпорации работает правительственная комиссия, и вдруг Миха умирает. Один из двух испытуемых первого этапа.

– Он ничего мне не говорил, – пробормотала Моника.

– И не должен был, – хмуро бросил Рокки. – И зачем? Утром мы вошли в компрессию, а вечером, проведя в ней полгода, выбрались из капсул. Все прошло успешно. Почти все.

– Понятно. – Моника прислонилась спиной к стене хижины. – Теперь понятно, почему у меня было ощущение, будто Миха вернулся не с работы, а из долгой командировки. У него были бешеные глаза. Скандалить начали на пустом месте, а почти через месяц…

– Да, именно через двадцать семь дней это и случилось, – кивнул Рокки. – Через двадцать семь дней пребывания в компрессии. Но об этом после. В ту ночь, когда Михи не стало, мы с Брюстером притащили тело в его лабораторию. Я попросил Томми сделать скан. Не мог Миха сломаться за неделю, все его медицинские показатели после испытания были отличными. Я все-таки в какой-то степени врач, кое-что понимаю. Когда Стиай наорал на меня, я понял, что так больше продолжаться не может. Я сказал ему, что увольняюсь и сообщу в контрольный комитет правительства результаты сканирования Михи, потому что у меня есть серьезные сомнения относительно безопасности компрессии для будущих компрессанов.

– И он? – прошептала Моника.

– Он попрощался со мной, – сказал Рокки.

– Не поняла? – мотнула головой Моника.

– Он сказал: «Прощай, Рокки, и не обижайся», а через пару часов меня попытались убить. Вот. – Рокки сбросил жилетку и поднял майку.

Спину от поясницы к плечу пересекал прямой как стрела шрам.

– Луч? – спросил Кидди.

– Да, – кивнул Рокки. – Порой дурные привычки спасают жизнь. У меня на двери домика обычный магнитный замок и открывается он не чиппером, а магнитной карточкой. Ну мало ли, иногда Брюстер уставал от нытья Ванды и просился ко мне поваляться на постели, набить живот, не опасаясь упреков в нарушении режима питания. Я оставлял карточку под циновкой. И наклонился за ней, когда подошел к двери. Тут меня и обожгло. Я упал, а когда за моей беседкой послышались шаги убийцы, не стал ждать, пока он резанет меня лучиком еще раз, и откатился в сторону. А там уж пришлось и пробежаться.

– И ты ушел сюда? – спросила Моника.

– Нет. – Рокки вновь опустился на чурбак, подбросил в руке пульт. – Я вернулся в корпорацию. Обманул орга на входе, забрал у него импульсник. Вколол себе пару ампул транквилизатора и заклеил рану. Набил контейнер теми лекарствами, что нашлись в лаборатории. Я слишком прагматичен, Кидди, чтобы отправляться в незнакомое место без средств к существованию! Тут можно неплохо заработать, спасая жизни!

– Или лишая жизни, – заметил Кидди.

– Ну это уже не заработок, – помрачнел Рокки. – И уж точно не мой заработок. Перед уходом я решил заглянуть в кабинет к Стиаю. Ночью двери открываются, по помещениям ползает уборочная техника. Я уже говорил, что Сти не появлялся в здании с момента смерти Билла. Я ничего не нашел там. Только металлический ящичек, покрытый окалиной. Его я и забрал. Будь он чист и гладок, я бы не обратил на него внимания, а так, с чего бы это Стиаю хранить у себя в столе всякую грязь? Ник помог мне с ним разобраться, он ведь бывший механик. Это оказался так называемый «черный ящик». Мне удалось расшифровать запись. Смотри.

Кидди медленно опустил ноги на земляной пол. Экран задрожал, линии, расчертившие его крест-накрест, набухли и взорвались изображением. Слева сверху побежали ряды цифр, справа замерцал от потоков горячего воздуха из гравиостабилизаторов корпус купе. Внизу замер горный склон. И вдруг черный квадрат в левом нижнем углу исчез, сменившись лицом Сиф. Ее губы шевелились. Она что-то кричала в сторону.

– Звук! – простонал Кидди.

Рок ткнул в экран пультом.

– Моника хорошая! – кричала Сиф. – Она настоящая! Тебе будет легче с ней, если меня вовсе не будет!

Затем купе дернулось и пошло к скалам. Понесся вниз и назад горный склон. Зажмурила глаза Сиф, пока три из четырех экранов не окрасились багровым светом, а в левом верхнем цифры не схлопнулись в белую точку.

– Еще раз! – заорал Кидди и просмотрел все это еще и еще, уже на полном экране, пока Рокки не заорал на него в ответ.

– Хватит уже! – Он встал, повернулся к Кидди, который тяжело дышал и стирал со лба и щек пот. – Сейчас смотри еще один раз, но в замедленном воспроизведении.

Рокки снова щелкнул пультом, и ролик потянулся в очередной раз.

– Да очнись ты! – рявкнул Рокки, когда Сиф на экране начала медленно-медленно закрывать глаза. – Смотри. Смотри и не говори, что не видел!

Это произошло за секунду до столкновения. Она закрыла глаза и стиснула губы. Кидди уже приготовился, что сейчас языки пламени ворвутся в кадр и уничтожат ее лицо, но вместо этого ее черты стали вдруг прозрачными, а в тот момент, когда изображение на экране только начало деформироваться, в кресле пилота купе уже никого не было.

– Она… выпрыгнула? – растерялся Кидди.

– Приди в себя, – устало пробормотал Рокки. – Она исчезла. Она бросила тебя, Кидди. Стиай добился своего.

Кидди медленно обернулся. Моника сидела, зажмурив глаза. Ее лицо на фоне стены хижины, сколоченной из еловых стволов, казалось белым пятном.

Они вышли из хижины через пару часов. Поели супа, приготовленного Моникой. Повесили на спины мешки, в которые Рокки сунул пакеты с едой, пузыри с питьевой водой, несколько блоков лекарств. Моника протянула Кидди его нож, но он только помотал головой. У него в кармане лежал стержень из черного ящика с записью Сиф. Больше ему не было нужно ничего. Болото перешли по деревянному настилу, утопленному в грязную жижу почти по колено. Рокки сказал, что такой мост называется гать. Кидди показалось, что он где-то слышал это слово, но не смог вспомнить. Через час пути, когда корка грязи на ногах Моники и штанах Рокки и Кидди высохла и осыпалась серой пылью, а между тесно растущих кленов блеснула узкая речка, Рокки объявил привал. Моника тут же потянула через голову платье, Рокки отвернулся, а Кидди остался сидеть, как сидел. Он воспринимал все так, словно смотрел на мир через пластик кабины купе, которое летит на скалы.