Майкл Гир - Артефакт

Конни озадаченно посмотрела на Сола.

— Вы бывали в этом вертепе? Вы? Я могла ожидать этого от кого угодно, только не от вас.

Карраско поморщился.

— Меня затащил туда Хэппи.

Пришел врач и немедленно занялся Джорданом.

— Он выживет… но был уже на грани смерти. Уровень алкоголя в крови — три целых восемь десятых промилле.

— Забирайте его, — пробурчал Соломон и торопливо снял руку с плеча Конни, словно только теперь заметил, что обнимал ее. Он растерянно посмотрел на девушку. — Идемте. Я угощу вас ужином.

— Хорошо.

Они вышли в коридор, и Карраско добавил:

— По-моему, вы вовсе не нуждались в помощи.

Конни рассмеялась.

— Что тут сказать? Я — дочь своего отца, наемный солдат, отлично вымуштрованный. Но, если честно, я так испугалась, что была готова прикончить его.

— На вашем месте я бы выдвинул обвинения.

Конни подняла лицо и подмигнула.

— Не думаю, что Джордан вновь возьмется за свое. Как он будет выглядеть, если кроткая овечка вроде меня выбьет его королевские зубы? — Она помолчала. — Кстати, как вы оказались там? Насколько я помню, люк был заперт.

Карраско передернул плечами:

— На мостик поступило сообщение о шуме в каюте герцога.

Констанция бросила на него уничтожающий взгляд.

— Ну-ну. Карраско, мне надоели ваши увертки.

— Я не мог позволить вам убить его.

— Значит, «Боз» фиксирует каждое слово и каждый поступок?

Соломон огляделся и привлек девушку к себе:

— Так и быть, признаюсь — ведь Крааль назвал вам Слово и принял в Братство. Если вы попадете в беду, только свистните. Я тут же примчусь на подмогу.

Конни медленно кивнула, представив себе последствия столь вопиющего нарушения законов:

— Я читала ваш Устав. За вторжение в частную жизнь предусмотрено такое же наказание, как за изнасилование. Вас могут выбросить в открытый космос.

Соломон серьезно посмотрел на нее:

— Мне остается лишь довериться вам.

Встретив его взгляд, Конни почувствовала, как потеплело у нее на душе.

— Стало быть, мы квиты. Что вы говорили насчет ужина? Хотите, чтобы я скончалась от голода? Драки с герцогами, знаете ли, весьма утомительны для такой слабой девушки, как я.

Соломон рассмеялся, его глаза блеснули.

— Я готов предложить вам не только…

— Что вы сказали?

— Ничего.

— Войдите! — крикнул Никита, услышав имя посетителя.

Тяжелая плита люка скользнула в сторону, и в каюту торопливо вошла Медея, Вице-консул Терры. На ней было свободное платье, переливавшееся всеми цветами радуги.

Никита встал и коротко кивнул, внимательно разглядывая гостью. В свои сто двадцать лет Медея благодаря последним достижениям медицины выглядела от силы на сорок. Ее подтянутое крепкое тело до сих пор радовало глаз. Густые черные волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, подчеркивали оливковый оттенок ее кожи, характерный для потомков обитателей восточного Средиземноморья. Ее тонкие губы улыбались, но темные глаза смотрели холодно и пронзительно.

— Спасибо, что согласились меня принять, господин Представитель.

— Рад вас видеть, госпожа Вице-консул. Входите и садитесь. Чем вас угостить?

Медея грациозно опустилась в гравикресло, откинулась на спинку, поставила руки на подлокотники и сложила ладони домиком. Роскошное платье окутало ее облаком складок.

— У вас найдутся напитки производства Гулага? Что-нибудь экзотическое?

Никита лукаво подмигнул.

— У меня есть бутылка водки. Честно говоря, такими вещами не принято хвастаться в приличном обществе. В сущности, она оказалась у меня с собой только потому, что мои чемоданы упаковывал Андрей. Он всегда подсовывает мне нашу ракетную горючку на тот случай, если где-нибудь в пути мне встретится земляк. Не стану же я угощать его «Звездным туманом», иначе что обо мне подумают угнетенные массы?

Медея рассмеялась, шевеля тонкими пальцами, на которых поблескивали острые ногти, похожие на маленькие клинки.

— Я бы не отказалась отведать вашей… я правильно расслышала — «ракетной горючки»?

Никита поморщился.

— Ваше желание для меня закон. Быть может, угостив вас нашей отравой, я обрету еще один рычаг давления на старушку Землю. Вы станете посылать нам деньги, бесплатную рабсилу и все эти новомодные электронные штучки, а мы взамен не станем посылать вам свою горючку. Так будет честно, вы не находите?

Медея вновь рассмеялась, а Никита тем временем извлек пыльную бутылку с надписанной от руки этикеткой. Он налил порцию для гостьи, а потом, напустив на себя озабоченный вид, плеснул в свой бокал.

— Пью за ваше здоровье… после этого пойла оно вам больше не понадобится!

Женщина улыбнулась и, подняв бокал, пригубила жгучий напиток, задумчиво перекатывая его во рту. На ее высоком патрицианском лбу залегла чуть заметная складка.

— Должна вам сказать, господин Представитель, что ваша водка не так плоха, как вы говорите. Я бы предпочла ее нашим крепленым винам, напоминающим по вкусу смолу и скипидар. — Она еще раз пригубила водку, потом опрокинула бокал и осушила его до дна.

Никита судорожно сглотнул. Сумасшедшая!

— Будьте любезны, господин Представитель… — Медея протянула бокал.

Никита налил ей еще водки. Нет, подумал он, эта женщина не просто сумасшедшая. Ей место в зверинце.

— Госпожа Вице-консул, меня можно называть по имени либо по фамилии; меня кличут также «братком» и множеством других прозвищ, которые, впрочем, недостойны слуха такой изысканной леди, как вы. Обращение «господин Представитель» подразумевает особый статус в обществе, а это нетерпимо для настоящего гулаги. Услышав, как меня величают таким пышным титулом, избиратели не задумываясь перережут мне глотку.

— Ну, если так, зовите меня Медеей. — Женщина нахмурилась и вздернула голову. — Неужели гулаги и впрямь ведут себя столь… враждебно? Неужели они до такой степени ненавидят власть?

Никита повел могучим плечом и с трудом втиснулся в гравикресло.

— Застарелые раны до сих пор дают о себе знать. Судите сами. Советы безжалостно подавляли инакомыслящих всех мастей. Мы, гулаги, занимали самые радикальные позиции. Одно дело — выступления австралийских националистов, у которых отняли политическую автономию. Даже Рашников в самые ужасные годы репрессий мог бы отнестись к ним с пониманием. Но когда народ обвиняет его в измене Революции? Это намного хуже. Русские ополчились против решений Политбюро, и борцы за «всемирное освобождение» восприняли это как пощечину. Наших предков сослали в самый ужасный Гулаг из всех, которые когда-либо существовали на свете. Чтобы уцелеть, люди пожирали друг друга. В те годы приходилось платить за воздух, воду и тепло. Не можешь платить? Сломал ногу? В космос тебя! У нас не было медицины. Вообще ничего. Только каменные астероиды, каторжный труд и вера в то, что человек должен быть свободным. Эта идея стала единственным смыслом нашей жизни. Оглядываясь назад, я думаю, что Советы поступили бы мудрее, обеспечив Гулагу сносное существование. Дай человеку все необходимое — и он перестанет ненавидеть тех, кто им помыкает. Но этого не произошло, и мы стали фанатичными поборниками анархизма, идеи которого входят в нашу кровь и плоть с молоком матери.