Стаснислав Коронько - Механизм "Ноль"

— Ну? — не ожидая подвоха, спросил Ен.

— Пообещай мне, что прилетишь ко мне на Землю, — быстро выпалил мальчик. Затем, словно насладившись маской отчаяния на его лице, он добавил: — Или тогда просто пообещай выжить.

— Я выживу, обещаю, — поклялся он, только прозвучали его слова как-то неискренне, без должного чувства уверенности.

Погрозив Ену пальцем и грустно улыбнувшись, мальчик сказал:

— Смотри у меня, ты обещал. Я ведь все равно когда-нибудь узнаю все. Не заставляй меня думать о тебе как об обманщике.

От этих слов словно камень свалился с плеч Ена, ему вдруг стало очень легко. Все, что было нужно, само собой возникло в его голове, губы стали послушными, а язык перестал заплетаться.

— Я обещаю, что я выживу, — с верой, с убеждением произнес Ен. — И ты тоже береги себя. И брата тоже. И спасибо вам обоим. Те два дня, что я провел с вами, были лучшими в моей жизни. Я никогда не чувствовал себя так спокойно.

— Так то лучше, — еще раз хлюпнув носом, улыбнулся ему Марат. — Теперь я тебе верю. Поэтому прощаться навсегда не буду. Я еще вернусь сюда. Клянусь.

Последние слова мальчик произносил с уже побежавшими по щекам ручейками из слез. Едва закончив, он нагнулся, схватил котенка и кинулся прочь из комнаты. Ему очень хотелось еще хоть на чуть-чуть остаться с Еном, сказать ему что-нибудь еще, но терпеть и дальше было для мальчика выше его сил. Ему нужно было побыть в одиночестве.

С Лукой же все обстояло намного проще.

— Ну что, прощайте, — произнес он.

— Ну пока, — ухмыльнулся Ен.

— Привет премьеру и удачи.

Лука махнул рукой, бодро развернулся и вышел, насвистывая незамысловатую мелодию. Его охранник почему-то остался стоять в коридоре в полностью закрытой броне. Все, что он сделал, так это проводил своего подопечного взглядом.

— Пока дело не доходит до всяких нежностей, он намного многословней, — сказал Тэм, с некоторым восхищение глядя вслед своему бывшему подчиненному.

— Я это заметил, — отозвался Ен, приказал хранительнице закрыть шлем и, выйдя из комнаты, двинулся к выходу из здания, сопровождаемый кортежем из Тэма и полудюжины солдат.

Надземный этаж здания был достаточно мал, чтобы Ен сумел сориентироваться на нем без посторонней помощи, так что комната со странной цветовой гаммой, названная Исайей приемной, нашлась за первым же поворотом. Внутри их уже ожидало несколько человек, готовых к выходу наружу, среди которых оказался и подполковник в темно-бордовом «Барсе» с офицерскими знаками отличия на плечах.

— Давайте все за мной, — приказал Исайя и первым вошел в шлюз, куда, встав поплотнее, смогли поместиться еще три человека, включая и Ена.

Все находившиеся в приемной люди поочередно вышли наружу и, ведомые подполковником, цепочкой потянулись к посадочному полю, пополнившемуся несколькими челноками.

За последние несколько часов земная база значительно ожила, наполнилась суетой, обычной в условиях предстартовой лихорадки: к полю от машин двигались солдаты, перетаскивающие на челноки запакованные вещи, туда же чинно маршировал взвод землян, готовых покинуть опостылевшую им планету и в мечтах уже видящих себя дома среди своих родных и близких, восхищенно внимающих их байкам о далекой колонии; кто-то уже грузился на челноки, а кто-то еще в панике бегал между машинами, разыскивая запропастившуюся невесть куда вещь, о которой раньше никто и не вспоминал, но которая оказалась записана на определенного человека или взвод и теперь вдруг срочно потребовалась завхозам обратно.

Впрочем, искали и кое-кого из людей. Еще несколько человек последовали примеру зама Исайи, который проспался и наконец соизволил объявиться, начали расслабляться раньше времени и теперь пребывали в не самом бодром расположении духа, то бишь просто спали беспробудным сном. А хуже всего было то, что почти все позволившие себе такие вольности люди принадлежали к младшему и старшему офицерскому составу, чем ставили под угрозу исполнение тщательно продуманного и распланированного до мельчайших деталей графика вылета своих отделений. Это заставило Исайю выдвинуть на вакантные ныне места их заместителей, которых такое неожиданное продвижение по службе совсем не порадовало — им и так хватало своих забот. Подполковника несколько раз останавливали, о чем-то с ним консультировались, докладывая о проделанной работе, получали его наставления и убегали по своим делам, позволяя Исайи продолжить путь, пока кто-нибудь еще не замечал броню командира и не прибегал к нему за помощью в виде совета. Таким образом пятиминутная прогулка до посадочного поля растянулась на целых полчаса, но Ен против этого ничуть не возражал.

Еще издалека он заметил стоявший особняком челнок, похожий на большой контейнер с приделанными сзади по углам четырьмя цилиндрами двигателей и полусферой рубки спереди. Челнок неуверенно отрывался от поля, шатаясь поднимался на десяток метров вверх, а затем тяжело, почти падая вниз опускался на свои опоры, грозившими сломаться от выпавшей на них нагрузки, спровоцированной неумелой посадкой. Сомнений не было — за пультом управления сидел Генрих, и сейчас он занимался тем, что старательно практиковался. В маневрах челнока не было и толики уверенности и изящества, с которыми взлетело и приземлилось несколько других челноков, так что Ен начал сомневаться в разумности идеи отправиться к куполам по воздуху. Мало что понимая в воздушной навигации, он тем не менее прекрасно представлял те трудности, с которыми предстояло столкнуться их пилоту. Не внушало Ену оптимизма уже одно то, что отыскать купол сквозь облака не представлялось возможным и нужно было лететь под ними, рискуя получить с земли ракету от многочисленных патрулей, а полное отсутствие у пилота хоть какого-нибудь опыта полетов и необходимого образования только добавляло сомнений.

Когда они наконец добрались до поля и начали пересекать его, челнок в очередной раз взлетел и, накренясь, рухнул на бетон, чудом сумев выровняться за пару метров до земли. Сумел ли Генрих самостоятельно произвести спасительный маневр или же его инструктор вовремя перехватил управление, осталось неизвестным, но Ен очень надеялся на первое. В противном случае, приходилось рассчитывать только на прочность земной брони, которая могла бы уберечь его от последствий падения с небольшой высоты. "Барс"-то был способен уцелеть и при более сильном ударе, но вот человек внутри него — нет.

Испытания челнока на прочность закончились, подъемные двигатели были отключены, а из днища к передним опорам опустилась створка грузового отсека. По ней спустился инструктор, козырнул подполковнику, кратко отрапортовал об уровне готовности Генриха, охарактеризовав его как "так себе", и встал от него по правую руку, приготовившись следить за успехами своего ученика. Тем временем солдаты занесли ящик с оружием в челнок и заняли свое место в строю, самопроизвольно образовавшимся за спиной командира.