Сергей Лукьяненко - Осенние визиты

– Сейчас, сейчас, – голос старика стал менее любезным. Сантехника, пусть и самого крутого, он не числил среди клиентов, достойных особого уважения. – Дай штаны застегну, из туалета вытащил.

Карамазов искренне веселился.

– У меня все записано, звонили тебе, сейчас…

Илья насторожился. В общем-то он не ожидал заказа. Слишком мало времени прошло с двух последних акций. Ни Романов, ни второй постоянный посредник, чье имя ему пока не удалось узнать, так часто его не беспокоили.

Остальные связывались с ним иными путями.

– Вот. Есть тебе заказ, – старик шуршал бумажками. – Большой заказ… От Николая.

Романов…

– Установить пять ванн, отечественных, с гидромассажем, – важно прочитал дед. – Слышь, а разве бывают такие?

– Бывают, – щурясь сказал Илья. – Но очень редко.

Ванны означали ликвидацию. Отечественные – легкость клиентов. Гидромассаж – оплату выше стандартного тарифа.

Черт возьми, и отказываться-то жалко!

– Давно звонили? – спросил он.

– Три дня назад, – старик опять завозился у телефона. – Э, да я напутал. Тут написано – пять пар ванн, отечественных, с гидро…

Парные мишени? Десять клиентов? Причем, именно пятью два, а не просто десять? Илья почувствовал восторг. Надо же, какие совпадения случаются! Значит, Романов, заказавший убийство Посланников двум лохам, пытался всучить этот заказ и ему! Какие странные пересечения творит судьба!

– И номер записан, – закончил старик. – Этого… пэйджера…

Обычно Карамазову оставляли номер пэйджера лишь после подтверждения заказа. Он связывался, и называл номер, по которому его могли найти в течении получаса. Но сейчас заказчик явно спешил.

– Диктуйте, Роман Эмильевич.

Старик послушно назвал номер. Потом полюбопытствовал:

– Может, и у меня заказ возьмешь, а? Бачок прохудился, течет второй месяц. Ни смыть, ни поспать как следует… Бачок советский.

Илья затрясся в приступе хохота. Ну да? Бачок течет? Акция предупреждения, уничтожение машины или квартиры клиента, выстрел под ноги, угроза киднеппинга…

– Нет, старик. Не буду я тебе бачок чинить. Не специалист. Да и не расплатишься ты вовек, я беру дорого.

– Как знаешь, – с легкой обидой отозвался Роман Эмильевич. – Потерплю.

Он сухо попрощался и повесил трубку. Карамазов посмотрел на Марию – та сидела, намазывала джемом булочку, всем своим видом демонстрируя презрение к разговору.

– Ты знаешь, подруга, – Илья подошел к ней, опустил руку на плечо, – похоже, три дня назад мне заказали убить пять пар Посланников…

Посланница Добра подняла голову.

– Только пять? – она нашла более мелкий повод для удивления, чем сам факт заказа. – Да, ты еще не проявился… Кто?

– Сама подумай. У кого хватило бы денег и связей?

– Визирь.

Карамазов кивнул, присел рядом со столиком.

– Если бы чуть раньше, – вздохнул он. – Совсем чуть-чуть! Я мог бы добиться встречи…

– Вряд ли.

– Приблизиться…

– Он узнал бы твое лицо. Почувствовал, что ты – один из нас.

– Такой шанс!

– Илья, – Мария взяла его за голову, потрясла – так хозяин ласкает дурашливую, но верную собаку. Карамазову такая нежность не понравилась. – Вся жизнь состоит из утраченных шансов, понимаешь? Поздно переживать!

– Все равно – жаль, – упрямо сказал Илья.

– Визирь сегодня встречается с Заровым, – Мария сложила руки на коленки, натянула короткое платьице подальше на ноги, замерла. Так она походила на прилежную и скромную старшеклассницу… играет, играет с ним… Карамазов сделал вид, что ему все равно. – Они будут обсуждать альянс. Постараются вдвоем с Шедченко убедить писателя в своей правоте. Непременно станут пить. Это тоже вполне приличный шанс!

– Знаю, – Илья почувствовал раздражение. Он сам хотел все это сказать, неужели Мария всерьез считает свои способности бОльшими, чем у него? – Но охрана на даче останется.

– Неужели ты не справишься? – казалось, женщина искренне удивилась. – С тобой наша общая Сила!

Карамазов помолчал. Конечно, не воинскую часть собрался штурмовать. Пять-шесть охранников, возможно – пара собак. Последнее – даже хуже.

– Кстати, там наверняка есть несколько обученных псин, – будто читая его мысли, заметила Мария.

– Ты так говоришь, словно это наше преимущество!

– Конечно. Я буду с тобой – по крайней мере, до внешней ограды. Животные чувствуют мою любовь. Они станут служить Добру.

– Веселенькая вещь – твоя Любовь, – прошептал Карамазов, глядя ей в глаза. – Очень действенная… но мне это нравится.

7

Скицын купил банку светлого «Холстена» и теперь мог ожидать Зарова с некоторым комфортом. Не самый лучший напиток в холодный осенний день, но Степан считал, что пиво хорошо при любой погоде.

Внешность его всегда внушала приезжим робкое доверие. У него трижды спрашивали дорогу, и он с удовольствием объяснял. Даже помог какой-то девушке найти церковь.

Заров, конечно же, опоздал. Это было его манерой, и Скицын уже подумывал о втором пиве, когда увидел писателя.

– Кирилл, ты помнишь свои стихи наизусть? – спросил Ярослав, когда они выбрались из метрополитена. Он остановился у ларька купить сигарет, а мальчишки терпеливо ждали.

– Некоторые, – Кирилл как-то сразу помрачнел. – Это такая месть, да?

– Нет. Прочитай что-нибудь, на дорожку.

Мальчик бледнел так стремительно, что Заров шагнул к нему, готовый подхватить. Но Кирилл лишь отступил, прислоняясь к стене, прошептал:

– Вам хочется знать, что же есть во мне?

– Да…

– Аркадий Львович… он тоже просил. Перед тем, как его убили…

– Меня не убьют, – по спине холодок прошел, но Ярослав заставил себя улыбнуться. – Я покрепче Визарда. Правда.

Кирилл смотрел на него испытующе и тоскливо. Визитер выступил вперед, заслоняя прототипа, и сердито сказал:

– Не будет он ничего читать!

Но Кирилл отстранил его.

– Я чуть-чуть. Ладно?

– Валяй, – Заров закурил. Всегда смешно смотреть, как дети читают свои стихи или рассказы. Им ведь кажется, что все слова – единственно правильные, что они принесли в мир что-то небывалое, новое. Свое. Дети – они глупые.

Для чего я? Ведь не зря?Надо сделать очень много.Ждет меня моя дорога,И чернила, и моря,Очень важные слова,Маяки и повороты.Не распахнуты ворота,Не открыты острова.

Кирилл очень странно читал стихи. Неправильно. Словно просто говорил. Порой, на мгновение, у него появлялась интонация актера, наверное, кто-то искренне позаботился научить мальчика художественной декламации. Но через секунду он снова срывался… и продолжал говорить.